Стивен Лезер - Танго Один

— По правде, сэр, не уверен, что могу еще что-либо добавить. Каждый знает, чем занимается офицер полиции. И это та работа, которую я хочу выполнять.

Фуллертон улыбнулся и кивнул, но Лэтэм не ответил. Пальцы с безупречным маникюром продолжали выбивать дробь на столе.

— Что вы почувствовали, когда вам не предложили быстрое продвижение по службе?

— Немного расстроился, но подумал: если меня возьмут обычным рекрутом, мои таланты скоро проявятся. Пройдет год или немного больше, и я достигну вершин, я все равно добьюсь успеха.

Фуллертон старайся говорить уверенно. Однако он уже начал сомневаться, что Лэтэм позволит ему поступить в СП. Тогда зачем эта личная встреча? Почему нельзя было просто написать ему и сообщить об отказе? Впрочем, это были всего лишь ощущения, и Фуллертону не оставалось ничего другого, как продолжить разговор.

— Какие таланты?

Фуллертону начала надоедать игра Лэтэма. Подавшись вперед, он посмотрел ему прямо в глаза и выдержал холодный взгляд старшего офицера, не моргая.

— Прежде всего те, которые выявились во время собеседований. Таланты, благодаря которым я попал в первую пятерку в университете на моем курсе. В Оксфорде.

Словно копье, он метнул это название в Лэтэма, зная, что помощник комиссара сумел получить только вторую степень в Лидсе.

Впервые за все время Лэтэм улыбнулся. Перестал барабанить пальцами и нежно потрогал козырек фуражки.

— А как насчет других ваших талантов? — тихо, почти шепотом спросил Лэтэм. — Ложь? Обман? Шантаж?

Эти три слова поразили Фуллертона, как резкий удар в солнечное сплетение. Оглушенный, он откинулся на спинку стула.

— Что? — выдохнул он.

Прежде чем заговорить, Лэтэм несколько секунд смотрел на Фуллертона.

— Неужели вы думали, мы не знаем, что вы употребляли наркотики? Вы полагали, мы так глупы? Вы намеревались поступить в СП и показать нам, насколько вы умнее нас? Хотели ткнуть нас носом в наши ошибки?

Фуллертон положил руки на колени, невероятным усилием заставляя себя не сжимать их в кулаки.

— Не знаю, что вы думаете о моих поступках, сэр, но смею вас заверить... — Он замолчал, подыскивая слова.

— Заверить меня в чем? — спросил Лэтэм.

— Кто-то обманул вас, сэр.

— А я совершенно уверен, что это правда, Фуллертон.

— Что бы вам ни сказали, это ложь. Кто-то пытается подставить меня.

— Зачем кому-то делать такое?

Фуллертон покачал головой. Мысли его смешались. Как это понять, черт побери? Что известно Лэтэму? И чего он хочет?

— Вы отрицаете, что нюхаете кокаин? — продолжал комиссар.

— Отрицаю, — ответил Фуллертон.

— И коноплю не употребляете?

— Я никогда не курил даже сигарет, сэр. Послушайте, я сдал анализы мочи, когда проходил медицинскую комиссию. Вероятно, ее проверили и на наличие наркотиков.

— Конечно.

— Ну, и?

— И анализ показал, что вы чисты, как первый снег.

— Как и вы. Это ведь что-то доказывает, не так ли?

Лэтэм слабо улыбнулся:

— Доказывает, что вы весьма сообразительны, Фуллертон. Точнее, что вам хотелось бы быть сообразительным.

Фуллертон снова наклонился вперед, пытаясь скрыть волнение.

— Мое прошлое проверили, сэр. За мной не числится никаких преступлений, даже превышения скорости.

— Вы отрицаете, что регулярно принимаете наркотики?

— Отрицаю.

— И что употребляли коноплю в университете? Глаза у Фуллертона полезли на лоб, во рту пересохло.

— Вас поймали с тремя унциями конопли в туалете во время концерта по случаю окончания семестра, не так ли? — продолжал Лэтэм, прожигая Фуллертона взглядом насквозь.

Фуллертон старался сдержать дрожь в руках.

— Будь это так, меня бы отчислили.

— Да, если бы ваш куратор не был вашим покупателем. Если бы вы не заставили его замять дело, угрожая в противном случае выдать его. Могу также объяснить, как вы вошли в пятерку лучших выпускников.

— Я получил диплом заслуженно, — быстро ответил Фуллертон. Слишком быстро, как потом сообразил. — Нет ни одного доказательства. Это все слухи.

— Нам вполне достаточно слухов, — сказал Лэтэм. — Здесь не суд, не надо убеждать присяжных.

— Тогда к чему все это? Предупреждение без осуждения?

— Вы полагаете, я бы здесь присутствовал, если бы обо всем этом упоминалось в деле? Думаете, у меня нет других занятий, как беседовать с тем, кто считает себя умнее всех?

Во рту у Фуллертона пересохло, нос зачесался, и ему хотелось потереть его. Но он знал: если поднимет руку, она задрожит.

— Мне не интересно уличать наркоманов, Фуллертон. Зато мне любопытно знать, насколько сильно вы хотите стать офицером полиции. Настоящим офицером.

— Да, сэр, хочу.

Лэтэм взглянул на Фуллертона, его рот превратился в узкую полоску. Он медленно кивнул:

— Очень хорошо. С этого момента я требую от вас абсолютной честности. Понятно?

Фуллертон облизнул сухие губы.

— Согласен, сэр.

— Благодарю, — сказал Лэтэм. — Какие наркотики вы употребляете?

— Кокаин, сэр. Время от времени. Коноплю. Экстази.

— Героин?

— В прошлом, сэр. Только нюхал, никогда не кололся.

— ЛСД?

— После университета — ни разу, сэр. Мне не нравится терять контроль над собой.

— Вы не считаете себя наркоманом?

Фуллертон покачал головой:

— У меня нет потребности, сэр. Я употребляю, потому что это приятно, а не потому, что необходимо.

— Так говорят все наркоманы.

— Я обходился без наркотиков неделями, сэр. Это не проблема.

— Вы подменили мочу?

— Я дал приятелю пятьдесят фунтов за бутылку его мочи.

— А ваш руководитель в Оксфорде? Вы шантажировали его?

Фуллертон кивнул:

— Только за коноплю, клянусь. Первым в университете я стал заслуженно.

— Вы все еще торгуете?

Фуллертон скривился:

— Это зависит, сэр...

— От чего?

— От вашего понимания торговли.

— Продажа ради выгоды.

Фуллертон снова поморщился:

— Продаю друзьям, и было бы глупо терять на этом, не так ли? Надеюсь, вы не думаете, что я стану торговать себе в ущерб?

— Таким образом, вы дилер, — сказал Лэтэм.

На лбу Фуллертона выступил пот, но он не стал вытирать его, чтобы не обнаружить свое волнение.

— И что из этого, сэр? — спросил он. — Полагаю, теперь меня не примут в полицию? Учитывая все...

В первый раз в улыбке Лэтэма мелькнула теплота.

— Пожалуй, Фуллертон, вы будете удивлены.

— Вы не задумывались над тем, что вам, человеку с черной кожей, будет трудно поступить в СП? — спросил помощник комиссара Лэтэм.

Сначала Клифф Уоррен решил, что ослышался, и застыл с мрачным выражением на лице.

Лэтэм скрестил на груди руки и, откинув голову, сверху вниз посмотрел на Уоррена:

— Что-то не так, Уоррен? Язык прикусили?

До Уоррена все еще не доходил смысл вопроса старшего офицера.