Эрик Ластбадер - Возвращение в темноте

Было совершенно бессмысленно спрашивать, откуда Ганну стало об этом известно. Кроукер достаточно долго проработал в АКСК, чтобы знать наверняка, что при желании они способны выведать любой секрет. Но ему не терпелось задать другой вопрос. Кроукеру было необходимо получить подтверждение тем сведениям, которые он обнаружил на дискете.

— Я хочу знать, является ли Хуан Гарсия Барбасена агентом Сполдинга Ганна и АКСК в Латинской Америке.

— А иначе зачем Ганну убирать тебя? — откликнулся Дарлинг. — Барбасена является его специальным уполномоченным. Впрочем, он подчиняется еще и человеку по имени Серо.

Сердце Кроукера заколотилось.

— А что, если я скажу тебе, что именем Серо называл Бенни Милагроса его дед?

У Дарлинга округлились глаза.

— Это правда?

Кроукер молча кивнул.

— Ну наконец-то! — воскликнул Дарлинг, но тут же настороженно замолчал.

Кроукер тоже навострил уши, но ничего подозрительного не услышал. Покачав головой, он сказал:

— Что-то не вяжется все то, что ты рассказал мне, с тем, что мне самому известно о АКСК, а ведь я довольно долго проработал там.

— Конечно, не вяжется, — согласился Дарлинг. — Это потому, что АКСК теперь не таков, каким ты его знал.

Со склоненной набок головой он сейчас был очень похож на охотничью собаку. Казалось, ему нравилось, что они с Кроукером остались наедине.

— Спустя десять месяцев после своего назначения на должность директора АКСК Сполдинг Ганн выгнал основных офицеров и чиновников, поставив вместо них своих людей. Как ему это удалось? Он имел такие обширные связи в правительственных кругах, что с невероятной легкостью обходил все бюрократические препоны. Позднее мы выяснили, что за ним стояла группа консервативно настроенных сенаторов и кое-кто из высокопоставленных чиновников министерства торговли, обеспокоенных тем, что последние изменения в правительственных структурах привели к уменьшению их власти и влияния.

— А как возник ДИКТРИБ? — спросил Кроукер.

Дарлинг сделал выразительный жест.

— А как ты думаешь, куда делись уволенные Ганном люди? Конечно, они могли бы перейти на бумажную работу в другие ведомства министерства юстиции или же вообще раньше времени уйти в отставку. Однако вместо этого мы, собравшись в единое ядро, организовали свое собственное бюро. Три года назад Бюро торговли с развивающимися странами было маленькой, полусонной обителью ученых-экономистов широких взглядов, в очках с толстыми стеклами и вечно заляпанных едой галстуках. Под этой крышей, вдали от глаз и ушей Ганна мы создали по-настоящему активно действующее подразделение, мини-копию АКСК. Если быть честным до конца, силы наши были весьма скромными, зато мы были все заодно. Мы горели желанием выяснить намерение Сполдинга Ганна и, когда придет время, сорвать его планы.

Дарлинг снова прислушался.

— Похоже на настоящую войну, — задумчиво проговорил Кроукер. — Только этого все равно не может быть. Война между двумя структурами федерального правительства невозможна. Они же сами разрешили вам организовать этот самый ДИКТРИБ в том виде, каков он теперь! Так неужели вам позволят развязать междоусобную войну?

— Даже в кабинете министров есть наши люди, и они уже дали свое согласие на наши действия.

— Но почему?

— Все дело в Латинской Америке, дружище. Она должна явить миру очередное экономическое чудо. Только на этот раз не по другую сторону Тихого океана, а под носом у США, в Мексике. — Дарлинг многозначительно глянул на Кроукера. — Ситуация такова: Сполдинга Ганна неспроста назначили новым директором АКСК. Однако даже те, кто его выдвигал, не решаются дать ему бесконтрольную власть. Может, из-за жадности, а может, из-за скрытого страха перед ним. Вот тут-то им и пригодился ДИКТРИБ. Мы худо-бедно все-таки контролируем действия Ганна.

— То есть ты хочешь сказать, что вы внедряете к нему своих людей?

— Пусть будет так.

— Но сперва нужно нейтрализовать Барбасену?

Дарлинг кивнул.

— Он является ключевой фигурой во всей операции, поскольку имеет обширные связи в Латинской Америке. Без него план Ганна не сможет воплотиться в жизнь.

Дарлинг снова замолчал, напряженно вслушиваясь.

— В этой игре, — продолжил он через несколько секунд, — есть одно-единственное правило: у кого контроль, у того и деньги. Поверь, в наши дни деньги решают все, особенно для политиков. Деньги — это власть! Сегодня перед политическими деятелями встали пугающие проблемы. Людям надоела однообразная смена лидеров двух партий у руля. Настало время независимых кандидатов, именно им стали отдавать предпочтение люди. Вряд ли профессиональных политиков радует перспектива остаться не у дел. Как ты думаешь?

— Ну хорошо, положим, я понял тебя. Но что конкретно затевает Ганн вместе с Барбасеной?

Дарлинг снова напрягся. Теперь и Кроукер услышал их — аритмичные звуки, заглушающие гул компрессоров. Люди Ганна искали их.

Преследователи были совсем близко — трое вооруженных парней, три слепые мыши.

Вдруг позади раздался какой-то подозрительный шорох, Кроукер вздрогнул и обернулся. Значит, они не такие уж слепые, эти мыши! Они расставили отличную ловушку, которую и собирались теперь захлопнуть с обеих сторон. Теперь Кроукеру стало ясно, почему они не таились. Напротив, они словно нарочно старались шуметь погромче. Они загоняли их по всем правилам охоты.

— Похоже, у них есть теплоискатели, — прошептал Кроукер Дарлингу. Тот молча кивнул. Для теплоискателей, работавших на инфракрасных лучах, даже кромешная тьма не была помехой. Они четко улавливали тепловое излучение человеческого тела.

— Не двигайся, — прошептал Дарлинг Кроукеру. — Вокруг нас полно металла и бетона, которые отражают инфракрасные лучи.

Прежде чем Дарлинг успел сообразить, что происходит, Кроукер одним движением скользнул по воздуховоду к большой съемной решетке. За ней он увидел привинченную к стене лестницу, уходившую вниз, в технические помещения подвала, где темнота была не столь кромешной. Слабый свет аварийного помещения давал возможность разглядеть грубые бетонные стены, покрытые плесенью. Мало ли что там надумал Дарлинг! Он обречен, если собирается оставаться в узком воздуховоде, где нет места для маневра. Вынув кольт тридцать восьмого калибра, Кроукер зарядил его «темными звездами».

Отодвинув металлическую решетку в сторону, Кроукер стал осторожно спускаться по лестнице. В нос ударила отвратительная вонь, ступеньки были покрыты толстой коркой ржавчины и жирной грязи, скопившейся бог знает за сколько лет.

Он был уже почти внизу, когда его нога сорвалась со скользкой ступеньки. Стараясь удержать равновесие, он ударился рукой о поручень и выронил кольт, который с грохотом упал на бетонный пол.