Эрик Ластбадер - Черное сердце

— А что ты скажешь о своем приятеле Киме? Он — вьетнамец, был на войне, мастер пыток.

— Это не Ким, — даже не задумываясь, возразил Трейси. — Во-первых, это он втянул меня в расследование, — Трейси не имел права рассказывать Туэйту подробности о работе Фонда, поскольку внутри страны у фонда не было никакого юридического статуса. — Во-вторых, избиение — это не его стиль. Он предпочитает более чистую работу. К тому же он почти не разбирается в электронике. А «клоп» сделан мастером. У меня ощущение, что я на правильном пути: Джон был отравлен именно таким способом.

— Ты не возражаешь, если я пока, ну... не поверю на слово? Давай сначала послушаем, что скажет твой отец.

— Справедливо, — Трейси слегка расслабился.

Туэйт встал.

— Мне пора в участок. Сегодня полно работы. Благодарю тебя за гостеприимство, но где трое — там толпа. Сегодня я сниму номер в гостинице, счет оплатит моя страховая компания. Я тебе сообщу, где, — он взял измятый пиджак. — К тому же у тебя есть мой рабочий номер.

Он пристально посмотрел на Трейси, потом, преодолев колебания, все же сказал:

— Ты знаешь, а ты классный парень. И когда я увидел тебя в действии... я даже обрадовался, что мы тогда не подрались. Ты такое можешь! Я такого никогда не видел, и вряд ли когда увижу.

— Меня этому учили, — просто ответил Трейси. — И я пользуюсь этой наукой только тогда, когда есть крайняя необходимость. Когда требуется выжить.

Туэйт покачал головой, хитро подмигнул:

— Ну-ну! На мой взгляд, ты «выживаешь» слишком даже хорошо, — он скомкал галстук, сунул его в карман пиджака. — И вряд ли мог добиться таких успехов, если бы на самом деле это тебе не нравилось.

Лицо Трейси подернулось тенью. Свет лился сзади, и Туэйту показалось, что Трейси даже стал как-то выше ростом — или Трейси нарочно создал такую иллюзию?

Что же касается Трейси, то он вспоминал один разговор с Хируге. «Кокоро, — сказал тогда сэнсей, — суть всего сущего. Проникнуть в нее и выжить — вот единственно доступный человеку акт героизма».

— Ты просто спятил, — ответил Трейси.

— Вполне возможно, — ухмыльнулся Туэйт.

По возвращении из Ангкор Тома Сока и его подразделение ждал сюрприз: в лагере появился новый человек. Но не новый солдат. Человек был немолод, к тому же даже не кхмер.

Весь день новичок бродил по лагерю, и солдаты терялись в догадках. Сам, похоже, знал, кто это такой, но когда Сок спросил брата о новеньком, тот улыбнулся и сказал:

— Подожди до вечера. Тогда вы все узнаете, я не хочу портить вам сюрприз.

После ужина товарищ Серей — тот самый офицер, который когда-то испытывал Сока, — созвал всех в кружок и, как Сам и предсказывал, представил новенького. Он оказался японцем. "Это — мит Мурано, — объявил Серей. — Он учитель, проделавший долгий путь, чтобы помочь нам в борьбе за новую Кампучию. Внимательно прислушивайтесь к нему и выполняйте все его указания столь же беспрекословно, как выполняете приказы «Ангки».

Это был кряжистый человек с жесткими как проволока волосами и тяжелым, будто высеченным из гранита, лицом. Как потом понял Сок, лицо это просто не могло улыбаться. А одобрение свое он выражал странной гримасой: обнажал зубы, оскал этот напоминал оскал мертвеца.

Глаза у него были странные — веки захлопывались как у ящерицы. И он смотрел на каждого так внимательно, будто в данный момент для него ничего не существовало, а порой радужная оболочка словно подергивалась каким-то беловатым налетом: эти глаза пугали, будто на тебя смотрел пришелец из иных миров.

Сок однажды набрался смелости и спросил у Мурано, отчего у него так изменяется взгляд, когда он смотрит на ученика.

Японец сложил руки на груди и глянул на Сока: в этот миг глаза его словно заволокло какой-то молочной пеленой.

Сок вздрогнул. Ему показалось, будто в душу, в сердце его проникло что-то неумолимое, страшное. Это нечто вползло в него, как холодный, отвратительный змей, и лишь невероятным усилием воли ему удалось стряхнуть с себя это ощущение.

А потом глаза Мурано стали такими, как обычно — черными.

— Вот теперь ты знаешь, — мягко произнес Мурано. — Я вместе с вами вступаю в поединок. Когда мы сражаемся, я сливаюсь с вашим телом, вашим разумом, вашими рефлексами, с вашей животной сутью. «Кокоро».

Поначалу Сок этого не понимал, но со временем знание наполняло его, как наполняют реки в сезон дождей пересохшее русло. Постороннему же могло показаться, что Мурано дает своим ученикам лишь уроки физической агрессивности.

Но ничто не могло быть дальше от правды, и позже Сок понял, что это впечатление — на благо, лучше не просвещать противников, пусть так и думают.

— Это состояние не имеет ничего общего с физическим состоянием, — объяснил ему как-то Мурано. Он говорил по-французски с акцентом, кхмерского он не знал. — Но это и не духовное состояние: подобное разделение искусственно, человек создал его для своего удобства. Справиться с тем или иным состоянием по отдельности нетрудно, трудно постичь их целостность, постичь истину.

Он вытянул правую руку и сжал кулак.

— Подойди, — приказал он, — и попробуй отвести мою руку.

Сок старался изо всех сил, но рука Мурано не сдвинулась ни на миллиметр.

— Вот так-то, — сказал Мурано. — Если я скажу, что я сильнее тебя, это будет правдой. Но если я скажу, что ты не можешь справиться со мною только потому, что я использую силу своих мускулов, это будет неправдой. Можешь ты мне объяснить, в чем разница?

Сок честно признался, что не может.

— В бою, — продолжал Мурано, — человек превращается в единое целое. Но это — не внутреннее состояние. Истина слишком необъятна, поэтому слушай меня внимательно. Если ты это поймешь, ты справишься и со всем остальным, с более высокими ступенями постижения.

Если ты смотришь на противника и думаешь: «Вот сейчас я сделаю рукой это», — считай, ты уже побежден. Существует нечто, именуемое реактивной агрессивностью. Она есть в каждом человеческом существе, но суть ее не изучена и не понята до конца, — Мурано поднял палец, призывая к вниманию. — Вот, например, ты ведешь автомобиль. Автомобиль получает удар, начинает вертеться на месте, затем переворачивается, — палец Мурано очертил в воздухе несколько кругов. — Машина взрывается, она объята пламенем, ситуация становится критической. И мозг оценивает ее посредством ощущений, выносит суждение и соответственным образом реагирует.

Твоя рука ударяет в дверцу с такой силой, что металлические пружины отпускают замок и ты выпрыгиваешь. Происходит ли это потому, что у тебя — необыкновенно сильные мышцы, тело культуриста? Или потому, что ты тщательно продумал путь к спасению? Нет, — Мурано покачал головой, — Тебе удалось выбить дверь, потому что твой организм почувствовал опасность, смертельную опасность. Нечто примитивное, глубинное продиктовало тебе то самое спасительное движение. Твое существо обрело невероятную для тебя силу, источник которой — стремление к выживанию. И это — реальность. Такое случается каждый день. Вот что называется реактивной агрессивностью, и человек вполне может научиться пользоваться этой силой по собственному желанию.