Детлеф Блюм - Тайна придворного шута

Клаудиа вопросительно посмотрела на отца.

— Это издание действительно ценится только из-за переплета. Работа переплетчика просто восхитительна. Голубая кожа и весьма оригинальный экслибрис. Мода на такие экслибрисы была в то время очень распространена в Европе. Здесь нет непосредственного указания на владельца книги, а лишь несколько знаков, его характеризующих. В данном случае ослиная голова, колода карт и игральные кости. Этакий гротеск. Так что заинтересовало тебя в этом экземпляре?

Клаудиа взяла книгу в руки и открыла.

— Прочти вот здесь. — Девушка провела пальцем по одному из абзацев.

Симон начал читать вслух:

— «В одной из пещер на восточном склоне оборудована уютная сторожка. Вместе с тремя установленными там орудиями домик был тщательно осмотрен нами. Особенно мы порадовались при этом обилию дичи, которая водится в окрестных лесах. Только шут может разгадать это. Ключ скрыт у КВД и в моей славе. Копать следует глубоко, отмерив 200 шагов от аллеи под номером 57. Найдутся три вещи: ларцы, Библия и сборник псалмов, а также другие подарки, которым очень обрадовалась молодежь. В назначенное время отправились мы в обратный путь на Альбертс-Бург».

— Достаточно, — прервала его Клаудиа. — Что ты скажешь на это?

Симон еще раз неторопливо перечитал этот пассаж и, немного помолчав, произнес:

— Последнее предложение совершенно бессмысленно. — Он взглянул на дочь. — Но я книгоиздатель и антиквар, германистика не мой профиль. Не знаю, что бы это могло означать.

Клаудиа протянула ему какую-то ксерокопию:

— Прочти для сравнения.

Симон снова начал читать вслух:

— «В одной из пещер на восточном склоне оборудована уютная сторожка. Вместе с тремя установленными там орудиями домик был тщательно осмотрен нами. Особенно мы порадовались при этом обилию дичи, которая водится в окрестных лесах. После чего в родовом имении Робертсонов было подано изысканное угощение, но только когда солдаты принесли в каждый дом Библию и сборник псалмов, а также другие подарки, которым очень обрадовалась молодежь. В назначенное время отправились мы в обратный путь на Альбертс-Бург».

Симон вновь открыл книгу и сравнил оба отрывка:

— Здесь часть текста отсутствует. Отрывок на копии имеет смысл. В самой же книге бессмыслица. Странно.

— То-то и оно. В твоем издании напечатано: «Только шут может разгадать это. Ключ скрыт у КВД и в моей славе. Копать следует глубоко, отмерив 200 шагов от аллеи под номером 57. Найдутся три вещи: ларцы…» Этого текста нет ни в одном другом издании «Острова»… Копия же взята из книги, которая хранится в Государственной библиотеке. Мне стоило большого труда получить эту копию. Я проверила еще пять изданий, вплоть до издания 1979 года. Ни в одном из них этого отрывка нет. Твой том уникален.

Клаудиа торжествующе откинулась на спинку кресла. Ей редко удавалось чем-либо озадачить отца. Сегодня, кажется, это получилось.

— Ты уверена?

— Я все проверила.

Симон посмотрел страницу на свет, провел пальцем по переплету.

— Без сомнения, отрывок в моем экземпляре набран тем же шрифтом, что и вся книга. Первый издатель должен был заметить измененный текст и заменить оригинальным. Либо выпустить весь тираж в той форме, которая представлена здесь. Однако он почему-то не сделал этого. Но тебе-то это все зачем? И вообще, как ты наткнулась на этот отрывок? Насколько мне известно, «Остров Фельзенбург» не входит в твой учебный план?

— Не совсем так. В рамках курсовой работы на тему «Европейская действительность и утопизм в робинзонадах XVIII века»…

Симон сделал рукой защитный жест.

— О'кей. Так или иначе, для курсовой мне нужно было проработать некоторые отрывки «Острова», в число которых попала и эта страница. Вероятно, ты помнишь, что в прошлое воскресенье я кое-что читала здесь у тебя. Хотелось поскорее закончить анализ, а я забыла книгу в университете. Так что… поднялась в твою библиотеку и взяла это издание… Я совершенно точно помнила, что в университетской книге нет этих предложений. Тогда любопытства ради я и сравнила тексты. Результат перед тобой.

Симон недоверчиво покачал головой.

— Уже неделю я ломаю голову, что бы это могло значить, — продолжала Клаудиа. — Пока ясно одно: речь идет о зашифрованном указании на три закопанных ларца. Скорее всего это текстуальный план. Именно тот, кто вставил в книгу этот отрывок, и закопал эти сундуки. Но обычно так прячут либо то, что очень ценно, либо сильно обременяет, либо не знаю что еще…

— Клаудиа! — Симон засмеялся, взял сигару и не спеша раскурил. — Хочешь сказать, что всерьез рассматриваешь это как план, где спрятаны какие-то сокровища?

— Так далеко я еще не зашла, но исключать этого нельзя. Во всяком случае, такой вариант тоже стоит продумать.

Симон снова покачал головой.

— «Стоит продумать!» У нас нет ни одной зацепки, никакой географической привязки, только отрывочные данные. Где мы будем искать?

— У нас есть книга, — спокойно возразила Клаудиа. Симон задумчиво пускал кольца дыма. Конечно, было бы неплохо еще раз все проверить. Но почему Клаудиа должна ошибаться? Она достаточно щепетильный во всех вопросах человек. Однако затея по-прежнему казалась нелепой. Тем не менее Симон очень хорошо знал свою дочь. Если девочка что-то вбила себе в голову… Впрочем, заняться этим делом было бы неплохо еще по одной причине. Можно будет побольше узнать о первом владельце этой книги.

— Я тебе никогда не рассказывал о Томе? Томе Моргане?

Клаудиа отрицательно покачала головой.

— Том — мой старинный приятель. Когда-то, очень давно, мы познакомились в Лондоне. Он сотрудник Британского музея. Именно там хранится самая большая коллекция книжных экслибрисов в мире, более ста тысяч экспонатов. Сними-ка копию с этого экслибриса. Она мне понадобится в любом случае. Попробую уговорить Тома узнать о владельце экслибриса побольше. А там посмотрим. — Симон взглянул на часы. — Черт! Вот-вот должна прийти эта новая стипендиатка. Помоги Джулии и отнеси книгу в библиотеку. Хотя нет. Просто положи на мой рабочий стол…

Клаудиа улыбнулась. Внешне Симон оставался спокойным. Однако она чувствовала, что в голове отца начинает раскручиваться какая-то идея, стимулируемая табачным дымом и любопытством. Пока Симон предавался раздумьям, его взгляд упал на стены террасы. Он тут же рассердился. Оштукатуренные стены требовали срочного ремонта. После каждой зимы на них появлялись свежие трещины. Маленькая каменная лестница, которая вела в сад, не соответствовала никаким нормам строительства. И с крышей маленькой домашней мастерской вот-вот могло что-то случиться. Задумавшись обо всем этом, Симон припомнил, что вот уже более десяти лет дом не ремонтировался. Это никого особенно не волновало, но некоторые из членов клуба Фонтане, приходя к Симону, давали понять, что интерьер мог бы быть и получше.