Детлеф Блюм - Тайна придворного шута

— Точно не знаю. Никогда не играла. Но еще ни разу не было, чтобы кто-то много выиграл или проигрался. Я думаю, ставка составляет одну-две марки на кон. У вас есть желание поиграть?

— Почему нет? Разве я не такой же гость, как остальные?

— Разумеется, такой же. Но я еще ни разу не видела, чтобы стипендиат играл в карты с членами клуба. Вы не подумали о том, что можно проиграть свою стипендию или разорить вашего спонсора?

Франциска рассмеялась.

— Пожалуй, вы правы.

Большинство членов клуба были, как всегда, пунктуальны. Поэтому обязанность приветствовать гостей, возложенная на Симона, была не из легких. Он считал необходимым персонально подойти к каждому вновь прибывшему и сказать ему несколько слов. На одного гостя Симон отводил полминуты, иначе церемония приветствия грозила затянуться до конца вечера. Зимой и в межсезонье все было проще. Пальто и шляпы у гостей надо было принять. Хозяину обычно помогала Джулия. При этом члены клуба невольно вступали между собой в беседы, и у Симона было достаточно времени обойти всех. Но сейчас, летом, все было сложнее и одновременно проще. Симон наслаждался игрой: вспоминал состоявшийся недавно телефонный разговор, справлялся о детях, о собаках или о том, насколько удачным оказался для гостя последний визит в его книжный магазин, передавал приветы или просил «одну минуточку», чтобы перейти к следующему гостю. Нужно было позаботиться, чтобы его вопросы или приветствия не привели к затяжному обмену мнениями. А ответы были быстрыми и беглыми, чтобы успеть перейти к другим приглашенным. В этой игре Симон был непревзойденным мастером.

— Привет, Симон. — Доктор Хартвиг Мальц дружески похлопал его по плечу. — Мне не хватало тебя в минувшее воскресенье на ипподроме в Хоппегартене. Скачки были великолепны. Результаты оказались непредсказуемы.

Господин Мальц, бывший председатель правления ипотечного банка «Берлин-Дрезден», был среднего роста и довольно полный. Его густые, абсолютно седые волосы были подстрижены, по обыкновению, несколько длинно, особенно для банковского чиновника на пенсии. А плохо сшитый костюм весьма низкого качества едва ли указывал на его былую принадлежность к числу крупных банкиров. Мало кто, глядя на этого человека, смог бы предположить, что он до своей отставки затеял и довел до конца сенсационную по масштабам акцию по слиянию двух ипотечных банков Берлина и Дрездена. Мальц выглядел как финансовый клерк на пенсии. Но за скромной внешностью скрывалась натура опытнейшего стратега, чьи личные контакты были налажены во всех сферах и который по-прежнему играл не последнюю роль в закулисной жизни делового мира. Они дружили, хотя Симона и злила порой грубая самоуверенность доктора Мальца. Бывший банкир был членом правления клуба любителей скачек в Хоппегартене и постоянно играл на тотализаторе. Симон разделял любовь доктора Мальца к скачкам и тоже был частым гостем ипподрома. Только в прошедшее воскресенье он не смог найти времени для этого.

— Ты ведь знаешь, как я расстраиваюсь, если не удается выбраться на ипподром. Потом все расскажешь, в спокойной обстановке. Между прочим, — Симон все еще держал Мальца за руку и отвел его на несколько шагов в сторону, — можешь познакомиться с нашей новой стипендиаткой, она поселится в твоем флигеле для гостей на целый год. Ее зовут Франциска Райнике, она сидит вон там, рядом с Клаудией. Дочь представит вас друг другу.

И Симон направился к очередному члену клуба. Вечер пролетел незаметно, последние гости покинули дом чуть позже полуночи. Отец и дочь сидели на террасе. Столбик уличного термометра по-прежнему не опускался ниже плюс двадцати. На столе стояла бутылка любимого вина Симона.

— «Макаллен», 22 года, бочковая выдержка. — Клаудиа рассматривала этикетку. — Какой ты, однако, сноб!

Симон взял бутылку, наполнил два бокала и добавил воды, чтобы слегка разбавить крепкий напиток. Он игнорировал замечание дочери, чтобы избежать угрозы возникновения дискуссии о вкусах. Она наверняка перешла бы потом в область обсуждения сигар и скачек, то есть всех тех вопросов, по которым их мнения расходились. А стоило Клаудии немного выпить, желание спорить возникало у нее непременно.

— Как, собственно, Франциске Райнике пришло в голову сесть за карточный стол и начать играть? — Симон предпочел сменить тему. — Такого у нас еще не случалось.

— Твой друг, доктор Мальц, пригласил ее. Или она подкинула ему эту идею. Во всяком случае, Франциска ему очень приглянулась. Она, кстати, выиграла сто пятьдесят марок и с гордостью сообщила мне об этом. А как тебе Франциска? — В голосе девушки послышались язвительные нотки.

— В твоем вопросе мне слышится издевка.

— Ну, по крайней мере о ее ногах ты должен был составить какое-то мнение. Весь вечер ты разглядывал исключительно эту часть ее тела.

— Не болтай чепухи! Франциска годится мне в дочери!

— Мужчинам в твоей жизненной фазе разница в возрасте никогда не мешала!

— Сейчас я хотел бы вернуться к нашему утреннему разговору, а не обсуждать ноги новой стипендиатки.

Клаудиа улыбнулась, однако любопытство одолевало ее, и она приняла новую тему разговора. Симон продолжал:

— Если речь здесь действительно идет о чем-то ценном или даже о сокровищах, в чем я сильно сомневаюсь, потребуется кое-какая информация. Я полагаю, на этот счет даже есть закон и…

Клаудиа прервала отца:

— Все вопросы, так или иначе связанные с подобными делами, регулирует закон об охране памятников, принимаемый в каждой федеральной земле. Брошюра, где сведены воедино законы всех земель, лежит наверху на моем письменном столе. Наиболее важные моменты выделены желтым маркером. При чтении ты сможешь ограничиться этими выдержками.

— Какие еще будут указания? — довольно раздраженно отозвался Симон.

— Ну, утром у меня не было времени, чтобы рассказать тебе еще что-то, по понятной причине. Обдумай все спокойно. У меня пока все.

— Уже хорошо. Ты поедешь к себе?

Клаудиа получила в наследство от матери маленькую квартирку в многоэтажном доме в Вильмерсдорфе, но никогда не отказывалась денек-другой пожить в доме отца. Здесь у нее была своя комната.

— Да, сейчас вызову такси. Я сделала копию с экслибриса. Она тоже лежит на столе. Завтра ты можешь послать ее своему другу по факсу.

Еще несколько минут Симон сидел в одиночестве. С тех пор как он переехал в этот дом, каждое первое воскресенье месяца едва ли ожидалось с нетерпением. Да, он был горд своими обязанностями председателя клуба Фонтане, но… все чаще думал о том, как бы избавить себя от обязанности принимать гостей. Однако выхода пока не находил. Многие члены клуба просто надоели ему. Их самолюбование, ритуализированный ангажемент в вопросах культуры, пустая болтовня, которую ему приходилось слушать… Порой хотелось послать все куда-нибудь подальше.