Стюарт Вудс - Фантомы

— Вот еще мелочи, которые вы всегда должны носить с собой, — сказал Джоунс, передавая через стол различные предметы. — Это кольцо свидетельствует, что вы — выпускник Миннесотского Университета, оно соответствующим образом потертое, посмотрите, подходит ли.

Кольцо подошло.

— Это брелок от Тиффани для ключей, на нем ключ от квартиры и почтового ящика.

Гельдер опустил ключи в карман.

— А вот это — художественный карандаш, называется рапидограф. Надеюсь, вы умеете рисовать.

Гельдер кивнул. Джоунс передал ему пачку бумаги, на которой был отштемпелеван адрес нью-йоркского художественного магазина.

— Просто сидеть и рисовать — прекрасный способ проводить время в незнакомом месте, не привлекая ненужного внимания. Это может пригодиться.

Гельдер взял карандаш и стал его рассматривать.

— Это, наверное, какое-нибудь оружие, да?

Джоунс засмеялся.

— Да нет, ничего экзотического здесь нет. Люди, которые работают такими ручками каждый день, часто пользуются ими вообще в любом случае. А вы, видите ли, художник по рекламе.

Джоунс бухнул на стол толстую стопу бумаги.

— Это весьма детализированная биография. Разумеется, вы должны запомнить ее, но более того, вы должны вжиться в нее. И между строк должны домыслить детали. Ваша мать, как вы увидите, была школьной сельской учительницей, а нос у нее, в результате несчастного случая в детстве, был сломан. Этот факт, вы, например, можете обыграть следующим образом: хотя сломанный нос и придавал ей суровый вид, по натуре же она была добрейшее и нежнейшее существо. И вы должны постоянно представлять себе эти детали, чтобы ваша биография обросла плотью. И если вы проделаете это, ваша легенда будет более осознанной.

— Я понимаю.

— Хорошо. Теперь я в общих чертах обрисую вашу биографию, чтобы вы имели представление. Вас зовут, как я уже сказал, Карл Бенгт Свенсон. Ваши родители эмигрировали из Швеции в Соединенные Штаты в 1948 году, по вызову двоюродных родственников, второе поколение которых жило в Миннесоте. Университет в Миннесоте вы посещали как художник. Весной вашего выпускного года ваши родители погибли во время торнадо, который разнес и вашу семейную ферму. Вы продали землю и отправились в Нью-Йорк. Там вы провели несколько лет, пытаясь добиться успеха, занимаясь живописью, но потерпели неудачу, и когда ваше наследство стало иссякать, то обратились к рекламным иллюстрациям. Поначалу приходилось туговато, но постепенно вы встали на ноги и теперь чувствуете себя вполне уверенно. В прошлом году вы заработали восемьдесят четыре тысячи долларов. Вы занимаете подвал и первый этаж дома в Гринвич-Вилледж и работаете в домашней студии. У вас есть подружка, ее фотография, с соответствующей подписью, находится в бумажнике. Спокойная жизнь, без большого количества знакомств, поскольку вы работаете дома. О формальной стороне заботится ваш адвокат. С большинством из ваших клиентов вы даже и не встречались.

— А скажите мне, — сказал Гельдер, — что будет, если кто-нибудь захочет проверить что-нибудь из этого?

— Все совершенно достоверно, — сказал Джоунс. — По той простой причине, что Карл Свенсон — реальное лицо. На короткое время вашей миссии он уедет из Нью-Йорка на каникулы, и им будете вы. Его сотрудничество гарантировано, поскольку он увлечен героином и кокаином, а снабжение его этими наркотиками контролируют люди, которые с симпатией относятся к нашим задачам. О, пока не забыл...

Джоунс извлек из ящика стола небольшой диктофон и протянул Гельдеру несколько листков.

— Наговорите эти слова на магнитофон, пожалуйста, выговаривая их, как настоящий житель среднего запада.

Гельдер взял бумагу и прочитал:

— Привет, это Карл Свенсон. Если это звонок от друга, то я на пару недель уехал на каникулы. Оставьте ваше имя и номер телефона, и я позвоню вам, когда вернусь. Ну а если это грабитель, то я пошутил насчет отъезда, и в настоящий момент занят тем, что кормлю моих доберманов.

Джоунс положил кассету в карман.

— В нужный момент эта кассета будет на автоответчике Свенсона.

Остаток дневного времени Гедьдер провел с Джоунсом, намечая план подготовки на следующий день. К обеду он чувствовал себя странно, словно у него было раздвоение личности.

— Добрый вечер, Карл, — сказала Рагулина, усмехнувшись, когда он присел на стул у стойки бара в ресторане, названном в традициях Малибу «Капризом» за хорошую французскую кухню.

Он удивился.

— Ты в курсе?

Она заказала кампари с содовой.

— Конечно. Ведь предполагается, что я должна репетировать с тобой. А скажи-ка мне, к какому братству ты принадлежал, когда учился в колледже?

Гельдер покачал головой, стараясь выглядеть незаслуженно уязвленным:

— Не принадлежал я ни к какому братству; сама эта идея казалась мне глупой.

— Неужели? А мне кажется, я видела тебя на вечеринке для первокурсников, где набирали новых членов.

Он почувствовал острый укол того, что можно было бы назвать паникой, если бы ситуация была реальной. А ведь так может случиться.

— О, ты бывала в Миннесоте?

— Как же ты быстро забыл, Карл. Неужели ты не помнишь наших невинных забав на первых курсах? Даже обидно.

Гельдер улыбнулся.

— Думаю, я бы обязательно вспомнил. Мой первый год обучения был не больно веселым. Но ты права, я действительно был на той вечеринке, но не получал предложения вступать. Они все там выглядели атлетами, а не художниками.

— Что ж, — сказала она, открывая меню, — очевидно, ты был лишен романтики. Кажется, я смогу подарить ее тебе.

Они пообедали pale maison, coq au vin [5] и бутылкой бонгрев, затем не спеша, рука об руку, дошли до номера Гельдера. Гельдера удивляло, что он не стремился уложить ее в постель; более того, и она к этому не стремилась. Тем не менее, они находились на первой ступени страсти — отношения изменились.

Он взял ее лицо в ладони и ласково поцеловал, затем еще раз, уже крепче. Она подставила язык и зубы, но он отстранился, взглянул на нее и снова нежно поцеловал.

Она тоже вгляделась в него с трепещущими губами и широко открыв глаза.

— Это не обязательно должно случиться. И это не является частью твоего обучения. Тем более, что когда твоя подготовка здесь закончится, мы больше не увидимся.

— Увидимся, — сказал он решительно. — Я обещаю тебе. Верь мне.

— Не знаю, почему, — проговорила она, — но я тебе действительно верю. Думаешь, это возможно? И ты сможешь это сделать?

— Майоров обещал мне, что, когда я выполню мое предназначение здесь, может быть все, что угодно. Я ему верю.

Она отвернулась и положила голову ему на плечо.

— Ну если Майоров сказал, можно не сомневаться.

— Я собираюсь сделать для Майорова все, что он захочет, — сказал Гельдер. — Я хочу потрясти его делом. И когда это случится, он даст мне то, что я хочу.