Брижит Обер - Карибский реквием

– Het spijt mij [17], но иногда это бывает полезно, – извинился Даг, извлекая оружие винтообразным движением.

Мужчина завизжал от боли, сжимая своими длинными пальцами рану, откуда сильной струей хлестала кровь.

– Bent и tegen tetanus ingeent? [18]— вежливо поинтересовался Даг, вытирая лезвие о майку.

– El cono de tu madre! [19] – бросил тип с явным пуэрто-риканским акцентом.

Судя по всему, он не любил, когда интересовались его здоровьем.

– Puedez repetir? [20]— склонившись, полюбопытствовал Даг.

– Metete el dedo en el culo, carbon! [21]

Явно огорченный таким отсутствием учтивости, Даг покачал головой и, сложив два кулака вместе, изо всех сил опустил их на раненое бедро противника, который взвыл от боли. После чего нанес еще один удар ребром ладони в открытую скулу, да так сильно, что тот повалился на бок.

Какое-то движение справа предупредило его о том, что Питер Пен приподнялся и пытается подползти к нему, одной рукой схватившись за яйца, другую опустив к своей лодыжке. Даг заметил блестящую рукоятку крошечного револьвера.

– Watch your teeth! [22] – предупредил он его, с силой выбрасывая ногу вперед, так что она попала прямо по губам бедняги.

Он с удовлетворением услышал, как затрещали уродливые зубы коротышки, и увидел, как из вывихнутой челюсти закапала кровь. После чего, испытывая тупую боль в боку, наклонился, чтобы завладеть револьвером, который скотчем был примотан к лодыжке Питера Пена. Держа своего врага на мушке, он как следует врезал ему в основание черепа. Мгновенная анестезия.

Он повернулся ко второму, в шрамах, который тихо скулил, зажимая рукой рану. Даг специально направил лезвие так, чтобы оно вонзилось в мягкие ткани бедра, так что рана была далеко не смертельной, но, поскольку сам раненый об этом не догадывался, следовало развивать преимущество.

– Итак, вы признаете, что вас послал Мордожопый? – осведомился Даг по-английски.

– Вурт тебя заказал. Ты покойник, понял? – попытался пригрозить тот, корчась от боли.

– Где сейчас Вурт?

Верзила возмущенно затряс головой:

– No puedo creerlo! [23] Ты думаешь, я выдаю своих приятелей?

Даг задумался, в каком это допотопном фильме они могли подслушать такой бездарный диалог. Он приставил нож к его горлу:

– Estoy harto. You're really starting to get on my tits! [24] Я сейчас тебе уши на кусочки порежу. Как тебе это понравится?

– Да не свисти ты!

– Я не свищу, я серьезно. По правде сказать, я сейчас в сомнениях: то ли правда уши отрезать, то ли нарисовать на твоей физиономии второй рот. Или что-нибудь в этом роде.

Он медленно провел лезвием ножа по горлу верзилы, оставив глубокий пурпурный след, затем прошептал на ухо:

– Ты знаешь, каково это, подохнуть от потери крови? Сначала это привлечет тучу мух… Потом поползут муравьи…

– Заткнись, ублюдок!

– Где Вурт? В третий раз повторять не буду.

– Дерьмо! Он в Сен-Барте. Он нам тебя заказал.

– Где конкретно в Сен-Барте?

– В «Тропикано Палас». Он убьет меня, если узнает…

– Collate! Я сам тебя убью, если увижу еще. Передай это куску дерьма, который с тобой.

Человек наклонил голову, кадык несколько раз конвульсивно дернулся. Даг приставил револьвер к виску негодяя, который в ужасе закрыл глаза, трясясь всем телом.

– Спать хочешь? – вдруг поинтересовался Даг ни с того ни с сего.

– Que? – тупо икнул тот, сбитый с толку.

– Ты хочешь спать, – настоятельно повторил Даг, усыпляя его резким ударом. – Buenas noches [25].

С коротким вздохом поверженный противник рухнул на землю. Даг осмотрелся. Повсюду следы крови: на лицах, одежде, цветах. Чтобы вытереться, Даг воспользовался курткой Питера Пена. Все его тело ныло. Он потрогал свой пылающий бок, прижал свернутую комком куртку к длинной и глубокой царапине, которая кровоточила под ребрами. Двое лежащих на земле мужчин тяжело дышали. Даг, уперев руки в бока, наклонился вперед, пытаясь успокоить сердечный ритм.

Если уж говорить честно, он должен был признать, что избить этих двух типов оказалось для него делом отнюдь не неприятным. Это напомнило ему о том, как долгие часы он потел в боксерском клубе, выслушивая ругань инструктора по французскому боксу. Незабываемые минуты на ринге. Он чуть было не получил титул чемпиона всей французской армии. Его противник победил по очкам: он весь светился радостью, в то время как Даг перекатывался с одного конца ринга на другой, почти ослепший от крови, которая хлестала из разбитых надбровных дуг, и пытался вздохнуть, несмотря на два сломанных ребра. Вот еще одна вещь, которую Элен понять не могла: удовольствие драться. Она находила это занятие примитивным. Убогим. «Спорт – это способ преодолеть возможности своего тела, а не угробить его, Даг». Он пожал плечами. К черту Элен и ее высокую нравственность.

Он выпрямился. Итак, Мордожопый прохлаждался себе в Сен-Барте, на одном из самых живописных островков группы Малых Антильских. Заниматься этим сейчас совершенно не было времени. Сейчас его цель – отец Леже. Он поднял с земли свою сумку, засунул туда нож и маленький револьвер и решительно зашагал по направлению к дороге, изо всех сил стараясь не обращать внимания на боль.

Дуновения пассата приятно освежали его на ходу, но подошвы ботинок обжигали ступни. Гигантские черные свиньи, привязанные к изгородям перед хижинами, тупо смотрели на него, пережевывая корни. Над вулканом Суфриер плыли облака. На море был штиль. Не слышалось ни звука, лишь время от времени начинал реветь трактор, работающий на поле сахарного тростника. В открытом море лениво болталась рыбачья лодчонка. Даг шагал быстро, но все равно авеню Гран-Маре показалась ему нескончаемой. Наконец со вздохом облегчения он добрался до центра города.

Увидев свое отражение в витрине, Даг не решился предстать перед кюре в таком виде. Футболка была заляпана кровью, так же как руки, лицо и ботинки. Он понимал, почему редкие прохожие бросают на него такие встревоженные взгляды. Он перешел улицу, прошел вдоль рыбачьего причала и спустился к берегу, где высились горы водорослей. Можно и помыться, и переодеться. Несмотря на соль, которая словно обожгла рану, теплая морская вода показалась ему успокаивающим бальзамом.

Он прекрасно помнил эту церковь с сине-белым фасадом. С тех пор ничего не изменилось. Даже инвалид на ступеньках был похож на инвалида из его воспоминаний. Этот тип как раз приканчивал литровую бутылку пива, и Даг вдруг осознал, что подыхает от жажды. Он еще подумал: может, прежде чем продолжить изыскания, побаловать себя холодным пивком? Нет, нельзя поддаваться искушениям, это вопрос самодисциплины да и самосохранения, в конце концов. Чем раньше он закончит свои дела, тем быстрее надерет задницу Вурту. Он толкнул тяжелую деревянную дверь.