Никки Френч - На грани

В дверь постучали. Не внизу — в дверь спальни.

— Миссис Хинтлшем?

— Что? — Я вздрогнула.

Дверь приоткрылась. На миг я совсем растерялась — знаете, как бывает, когда малознакомого человека впервые видишь в непривычной обстановке. Юноша в джинсах, футболке и черной куртке. Длинные темные волосы. А это еще кто такой?

— Хак! Что вы здесь?..

— Это ненастоящее имя. Просто выпендривался перед мальчишками.

— Как же вас зовут на самом деле?

— Моррис, — ответил он. — Моррис Бернсайд.

— Так вот, Моррис Бернсайд, я ужасно спешу. Мне пора в аэропорт.

— Игра, — сказал он и потряс кричаще-ярким пакетом. — Я звонил, помните? Извините, дверь была открыта, вот я и вошел. Я вам кричал снизу.

— Да?.. Вы могли меня не застать. Такси подъедет с минуты на минуту.

Он задыхался, будто долго бежал.

— Да, хорошо, что вы еще дома, потому что... Дело не только в игре. Я видел заметку в вечерней газете. Про то, что вашего мужа арестовали.

— Что? Господи, так я и знала!

— Мне очень жаль, миссис Хинтлшем. Джошу будет тяжело.

— Да, знаю. Подождите, сейчас переобуюсь... Все.

— Вот я и помчался к вам. Понимаете, мистер Хинтлшем ни в чем не виноват.

— Это очень мило с вашей стороны, Моррис, но...

Пора было спускаться.

— Подождите, это еще не все. Я знаю, как ваш муж сможет доказать, что он невиновен.

— О чем это вы?

— Все рассчитано: когда найдут ваш труп, станет ясно, что он никого не убивал.

— Что? — тупо переспросила я в первом приливе тревоги.

Он стоял совсем рядом. Почти неуловимое движение, что-то мелькнуло у меня перед глазами и обхватило шею. Теперь он стоял вплотную ко мне, жарко дыша мне в лицо, глядя сверху вниз.

— Говорить вы уже не можете, — продолжал он почти шепотом, приблизив лицо к моему лицу, как для поцелуя. — И едва дышите. Одно движение — и вам конец. — Его лицо налилось кровью, глаза выпучились, но голос звучал почти нежно. — Теперь вам уже все равно. Ничего не поделаешь.

Я оцепенела. Что-то теплое и влажное потекло по ногам. Моча. Я слышала, как она стекает струйкой на паркет, брызжа во все стороны. Мне вспомнилось, как перед родами у меня отходили воды. Приятное воспоминание. Кристо уехал. Он у моих родителей. Джош и Гарри далеко-далеко. Тоже хорошо.

Он брезгливо поморщился:

— Смотрите, что вы натворили! Испортили одежду.

Я поняла, что в последнюю минуту увижу его лицо, хотела спросить почему, но не могла.

— Напрасно вы вызвали такси, — продолжал он. — Я думал, у меня будет больше времени. Хотел доказать, что люблю вас. Но уже не успею.

Он стянул шнурок, легко удерживая его одной рукой. Вторую руку он опустил, потом снова поднял. Я увидела нож.

— Я люблю тебя, Дженни, — сказал он.

Мне хотелось только одного: потерять сознание, провалиться в небытие. Но ничего не вышло. Не получилось.

Я спешила. Вообще-то можно было и не торопиться. Но мне казалось, если я буду создавать видимость спешки, то заставлю себя заняться делом. А когда пойму, что ошиблась, будет уже поздно. Жизнь вернется в привычную колею.

Под кроватью я нашла старую ситцевую юбку и надела ее с черной футболкой навыпуск, чтобы прикрыть пятно от шоколада. Наверное, какой-то малыш врезался в меня с недоеденным «Марсом». Я подошла к зеркалу. Прическа смахивала на пчелиный рой из мультика, щека была измазана помадой.

Кофе. Вот с чего надо начать. Нашла чашку, вымыла ее в ванной, там же наполнила чайник. В кухонной раковине громоздится гора грязной посуды. Разберусь с налогами — тогда и вымою. Еще одна удачная мысль. Начну с этой антисанитарной горы зловонных кастрюль и тарелок, а потом подтолкну себя к новым подвигам.

Кофе я выпила за письменным столом, с остатком шоколадной плитки. Пора переходить на полезные для здоровья завтраки — мюсли и свежие фрукты. Четыре порции овощей и шесть порций фруктов в день. Так положено. Но ведь шоколад делают из бобов — значит, это тоже овощ?

Поскорее бы со всем покончить! Последнее напоминание из Управления налоговых сборов лежит на клавиатуре компьютера. Его прислали еще несколько недель назад, но я сунула его в ящик вместе с остальной почтой и напрочь о ней забыла. Макс часто повторял, что мне пора к психоаналитику: отвращение к почте — это явная фобия. Иногда неоткрытые конверты валялись у меня в ящике месяцами. Не знаю почему. Зато знаю, что сама напрашиваюсь на неприятности. Мне не хочется вскрывать не только конверты со счетами или напоминаниями из библиотеки: подолгу ждут своего часа чеки, письма от друзей, предложения работы, которые пришлись бы очень кстати. Потом, говорю я себе. Еще успеется. Когда переполнится ящик.

И вот тянуть дальше некуда. Я смахнула со стула пакет с печеньем и соломенную шляпу, села, включила компьютер и уставилась на оживший зеленый экран. Щелкнула мышкой по иконке «Бюджет», потом выбрала файл «Расходы». Все шло как по маслу. Лучше некуда. Я проработала целый час. Перерыла весь стол, заглянула под него, во все щели и углы. Вскрыла все конверты. Собрала давнишние счета и квитанции. В конце туннеля забрезжил свет. Плоды своих трудов я решила на всякий случай распечатать. И тут на экране возникло окошко: «Неизвестная ошибка 18». Ну и что это значит? Я попробовала убрать окошко, но курсор не двигался. На экране все застыло. Я заколотила по клавишам, надеясь вывести компьютер из неожиданного столбняка. Не подействовало. Что дальше? Что мне теперь делать? Моя жизнь, моя новая, упорядоченная жизнь совсем рядом, на экране, а я не могу до нее добраться. Обхватив голову руками, я выругалась и заскулила. Грохнула кулаком по монитору. Потом льстиво погладила его.

— Ну пожалуйста! — попросила я. — Заработай!

Надо бы заглянуть в инструкцию, но инструкции у меня нет. Компьютер мне достался от кого-то из друзей Макса. Вдруг я вспомнила рекламку, которую видела на прошлой неделе. Что-то вроде «Решаем проблемы с компьютером!». Помню, я тогда только засмеялась и куда-то запихнула листок. Интересно, куда? Я выдвинула верхний ящик стола. Так... тампоны, жвачка, шариковые ручки, скотч, оберточная бумага, дорожный набор для скрэббла, пачка фотографий. Вывернула сумочку: куча мелочи, комок бумажных платков, старый ключ, колода карт, пара стеклянных шариков, одна серьга, несколько круглых резиночек, помада, маленький мячик и несколько колпачков от шариковых ручек. Я обыскала бумажник, разворошила кредитки, счета, иностранные купюры. Нашла моментальный снимок Макса. Выкинула, реклама как сквозь землю провалилась.

Под подушками дивана — нет, в надтреснутом чайнике, где я храню всякую мелочь, — тоже, в шкатулке с драгоценностями — нет, на кухонном столе — только посуда. Наверное, заложила в книгу. В спальне я перелистала все книги, которые читала в последнее время. Нашла засушенный листок клевера в «Джен Эйр» и рекламу доставки пиццы в путеводителе по Амстердаму.