Никки Френч - На грани

В той же папке нашлись отпечатанные на машинке листы. Именно то, что я искала. Парни, подруги, работодатели, ссылки, контактные телефоны, адреса. У меня наготове лежал блокнот. Я быстро переписала несколько имен и номеров, то и дело оглядываясь и убеждаясь, что Камерон не следит за мной в окно. Перерыла всю папку. Нашла еще один снимок — черно-белый, как для документа. Да, прелесть. Худенькая, с милым округлым личиком. Совсем юная на вид. Серьезная, но где-то в глазах мерцает смешинка — наверное, пока ее фотографировали, она изо всех сил старалась сдержать улыбку. Интересно, какой у нее был голос? Фамилия иностранная, но родилась Зоя неподалеку от Шеффилда.

Я закрыла папку и отложила в сторону. Теперь вторая. Дженнифер Шарлотта Хинтлшем, год рождения 1961, внешне ничем не напоминала Зою. Снимок был студийный. Наверное, стоял на туалетном столике в серебряной рамке. Дженнифер выглядела эффектнее, чем Зоя. Не красавица, но из тех женщин, вслед которым оборачиваются. Огромные темные глаза, высокие скулы на длинном узком лице. В ней было что-то старомодное, ее сняли в свитере под горлышко, с жемчужным ожерельем. Темно-каштановые волосы блестели. Эта женщина напомнила мне забытых английских кинозвезд пятидесятых годов, которые уже через десятилетие оказались не у дел.

Зоя была моложе меня, Дженнифер Хинтлшем — намного старше. Но не старее. Когда я встаю после бессонной ночи, старее меня выглядят разве что мумии двухтысячелетней давности. Дженни просто была взрослой. Наверное, с Зоей мы бы поладили. С Дженнифер — вряд ли. Я пролистала бумаги. Муж и трое детей, имена и даты. Черт! Я переписала кое-что.

Мне в голову вдруг пришла мысль. Я заглянула в ту же коробку, откуда Камерон достал обе папки, и нашла еще одну — с моей фамилией на обложке. Я открыла ее и увидела собственную фотографию. Надя Элизабет Блейк, 1971 года рождения. Меня передернуло. Через несколько недель эта папка переполнится, в полиции заведут новую.

Я взглянула на часы. Что же дальше? Какой в этом смысл? Утолить любопытство? Когда мне было одиннадцать лет, я ходила в местный бассейн с пятиметровой вышкой. Однажды я забралась на нее, ни о чем не задумываясь, встала на самый край пружинящей доски и прыгнула. То же самое я сделала и теперь.

Я придвинула к себе первый альбом в ярко-красной пластиковой обложке. В таком ожидаешь увидеть снимки девчушек, задувающих свечи на торте, и загорелых людей, играющих в мяч на пляже. Я открыла альбом и машинально перелистала. И ничего не поняла. Вернулась в начало. Да, это снимки с места убийства Зои Аратюнян. Ее квартира. А вот и она. Она лежала лицом вниз на ковре. Одетая, в трусиках и тенниске. Мертвой она не выглядела. Как будто просто уснула. Ее шея была туго перетянута какой-то лентой или галстуком, фотограф снял ее в нескольких ракурсах. А я все смотрела на трусики и тенниску. Тем утром она одевалась, даже не подозревая, что снимать одежду ей уже не придется. Дурацкая, но привязчивая мысль.

Я отмахнулась от нее и взяла второй альбом. Место смерти Дженнифер Хинтлшем, ее дом. Я принялась листать страницы, как в предыдущем, и вдруг замерла. Снимки были совсем другими. Одна фотография ошеломила меня: выпученные глаза, проволока на шее, разодранная или разрезанная одежда, раскинутые ноги, что-то вроде железного прута, втиснутого внутрь, — рассматривать я не стала. Я отшвырнула альбом, он отлетел к раковине. Я добежала до нее как раз вовремя: меня уже начало выворачивать. Желудок в муках опустошался. Я не сразу заметила, что в раковине полно грязной посуды. Теперь она стала еще грязнее.

Я умылась холодной водой и впервые в жизни вымыла посуду с омерзением, а ведь в колледже мне пришлось жить в одной квартире с подругой и двумя парнями. Возня с посудой меня слегка успокоила. Я сумела вернуться к столу и захлопнуть альбом, не заглядывая в него.

Мое время истекало. Смотреть все подряд было некогда. Я перерыла папки, быстро просматривая их содержимое. Увидела план квартиры Зои и дома Дженнифер. Пробежала глазами показания свидетелей. Показания были длинными, путаными и почти бессмысленными. Парень Зои, Фред, что-то бормотал о том, как она боялась, а он пытался успокоить ее. Подруга Луиза была в шоке. Когда Зою задушили, Луиза ждала ее под окном в машине. Показания свидетелей по делу об убийстве Дженнифер заняли десять пухлых папок. Я только успела убедиться, что свидетелями были преимущественно те, кто работал в доме. Очевидно, у Хинтлшемов имелась многочисленная прислуга.

Чуть подробнее я просмотрела заключения патологоанатомов. С Зоей все было довольно просто: смерть наступила от удушения поясом ее халата. Небольшие ушибы — следы борьбы с душителем. Мазки из вагины и ануса указывали, что в сексуальный контакт убийца с ней не вступал.

Заключение о причинах смерти Дженнифер было гораздо длиннее. Я заметила только некоторые детали: удушение тонкой проволокой, оставившей глубокий рубец на шее, резаные и колотые раны, кровоподтеки, лужицы крови, засохшие мазки и струйки, разрыв промежности, следы урины. Она обмочилась.

Целая папка была посвящена анализу писем. К ней прилагались копии всех писем, присланных Зое и Дженнифер, и я прочла их с ужасом и чувством вины, словно чужую любовную переписку. И вправду, любовную: в письмах обещали и клялись. Я увидела изображение изувеченной Зои из детского альбома. Как ни странно, только этот примитивный рисунок заставил меня расплакаться. Он недвусмысленно указывал на то, что один человек твердо решил уничтожить другого. Я полистала многостраничный анализ документов. В нем кто-то пытался увязать письма со знакомыми Зои: с ее парнем Фредом, бывшим парнем, риэлтором, потенциальным покупателем квартиры. Но резаные раны на рисунке (в отчете они сравнивались с такими же ранами на теле Дженнифер Хинтлшем) указывали, что убийца — левша. А все подозреваемые были правшами.

В отчетах с места преступления упоминались пробы пыли, волокон, волос и многого другого. Технические подробности я пропускала, не понимая в них ни слова. Но сообразила, что анализ проб почти ничего не дал. Итоговый отчет занимал всего одну страницу и был подписан Линксом, Камероном и прочими. В нем напрямик говорилось, что никакой связи между двумя убийствами не установлено. На одежде Зои, на ковре, постели и других вещах были найдены волосы недавних обитателей квартиры — а именно ее парня Фреда и самой Зои. Анализ волос и тканей из дома Дженнифер Хинтлшем был более подробным. В доме появлялось столько людей, что пробы пришлось брать несколько раз. Но два убийства связывали только медальон Дженнифер, найденный в квартире Зои, и снимок Зои, обнаруженный в доме Дженнифер. Ничего утешительного.