Робин Кук - Кома

– Ничего особенного. Я просто осматриваюсь. Я здесь новенькая, – ответила Сьюзен, кладя руки в карманы. Ее пульс частил.

– Чувствуйте себя как дома. Там в ординаторской есть кофе, если вам интересно.

– Нет, спасибо, – сказала Сьюзен, бесцельно подходя к столу и трогая коробки со срезами.

Ординатор налил в лоток со срезами янтарной краски и завел будильник.

– Хотя, может быть, вы сможете помочь мне, – сказала Сьюзен, указывая на срезы, лежащие на столе. – Сегодня умерло несколько больных из Беард-6. Интересно, они... их уже... – Сьюзен попыталась подобрать подходящее слово.

– А как их имена? – спросил ординатор, вытирая руки. – Здесь есть несколько случаев, которых вскрывают прямо сейчас.

– Феррер и Кроуфорд.

Ординатор подошел к маленькой досочке с прищепкой, висящей на гвозде.

– Хм... Кроуфорд. Это звучит знакомо. Я думаю, это случай для судмедэксперта. Вот Феррер – это точно случай для судмедэксперта. Да, я прав, Кроуфорд тоже. Оба они – случаи для судебной экспертизы, их еще не кончили вскрывать.

Ординатор быстро подошел к двери в секционный зал и толкнул левую створку ладонью. Правой рукой он продолжал держаться за край другой створки, просунувшись в щель. Его голова скрылась из глаз Сьюзен.

– Эй, Гамбургер, как зовут покойника, которого ты делаешь?

Последовала пауза, и раздался голос, но Сьюзен не разобрала слов.

– Кроуфорд! Я думаю, этот случай – для судмедэксперта.

Опять пауза.

Ординатор вернулся в комнату, будильник зазвенел. Звон заставил Сьюзен подпрыгнуть еще раз. Ординатор принялся промывать дистиллированной водой срезы.

– Судмедэксперт переадресовал оба случая в отделение, как обычно. Ленивый сукин сын. Во всяком случае, сейчас они вскрывают Кроуфорда.

– Спасибо, – сказала Сьюзен. – Можно я зайду и посмотрю?

– Сколько угодно, – ответил ординатор, пожимая плечами.

Сьюзен на мгновение задержалась перед дверью, но она знала, что ординатор смотрит на нее, поэтому толкнула створку двери и вошла в секционный зал.

Зал был метров двенадцать на двенадцать, старый и обшарпанный. Стены были выложены древним белым кафелем, который местами потрескался, а местами и вовсе выпал. Пол был мозаичный, серого цвета. В центре зала стояли три мраморных стола с приподнятыми головными частями. Струя воды непрерывно текла от изголовья каждого стола к стоку в ногах, с шумом всасываясь в слив. Над каждым столом были подвешены лампа, весы и микрофон. Сьюзен обнаружила, что стоит на полу, приподнятом на три-четыре ступеньки по сравнению с обычным уровнем. Рядом с ней справа находились деревянные скамьи, расположенные несколькими восходящими ярусами. Эти скамьи были пережитком тех времен, когда группы студентов собирали смотреть на аутопсии.

Одна из ламп над ближайшим к Сьюзен столом была включена. Она отбрасывала довольно узкий пучок света на обнаженное тело, лежащее на столе. С обеих сторон стола стояло по ординатору в клеенчатом фартуке и резиновых перчатках. Направленный пучок света погружал в постепенно густеющую до темно-коричневого цвета тень остальную часть комнаты, как на картинах Рембрандта. Центральный стол также находился в тени, но Сьюзен разобрала лежащее на нем обнаженное тело, к большому пальцу ноги которого была привязана бирка на веревочке. Большой У-образный шов пересекал грудь и живот. Третий стол был едва виден, и, кажется, пустовал.

Когда Сьюзен вошла, все движение в зале замерло. Оба ординатора уставились на нее, наклонив головы, чтоб не попадать в ослепительный пучок света. Один из них, с большими усами и бачками, в это время занимался зашиванием Y-образного шва на мужском теле, простертом перед ним. Другой ординатор, выше первого как минимум сантиметров на тридцать, стоял перед тазом, содержащим внутренние органы покойного.

Оценив Сьюзен, высокий ординатор вернулся к своей работе. Он запустил левую руку в клубок органов и ухватил печень. В правой руке он держал острый, как бритва, мясницкий нож. Несколькими взмахами он отделил печень от остальных органов, и с чавканьем шлепнул ее на чашку весов. Затем ординатор нажал на ножную педаль на полу и начал говорить в микрофон.

– Печень красно-коричневого цвета, со слегка пятнистой поверхностью, точка. Общий вес... два целых четыре десятых килограмма, точка. – Затем он протянул руку к чашке весов, вынул печень и бросил ее обратно в таз.

Сьюзен приблизилась на несколько шагов. Запах был весьма сомнительный, а воздух – жирный и тяжелый, как в переполненном автобусном зале ожидания на вокзале.

– Консистенция печени несколько тверже, чем обычно, но все-таки достаточно мягкая, точка. – Нож блеснул в воздухе и разрезал печень. – На поверхности разреза виден усиленный рисунок долей, точка. – Нож нарезал четыре-пять ломтей печени, пока не добрался до центра органа. – Ткань имеет обычный рыхлый характер, точка.

Сьюзен подошла к изножью стола. Слив теперь находился прямо перед ней. Высокий ординатор слева снова закопался в тазу, примериваясь к другому органу, но остановился, так как усатый ординатор начал говорить:

– Привет...

– Здравствуйте, – начала Сьюзен, – извините, что помешала.

– Ничего страшного. Присоединяйтесь к нам, мы уже заканчиваем.

– Спасибо, мне хватает одного вида. Это Кроуфорд или Феррер?

– Это Феррер, – сказал ординатор. Затем он указал на другое тело. – Вот Кроуфорд.

– Я интересуюсь, определили ли вы причину смерти.

– Нет, – ответил высокий ординатор. – Но здесь мы еще не вскрывали грудную клетку. Кроуфорда мы вычистили полностью. Может быть, после микроскопных срезов что-нибудь прояснится.

– А что вы ожидаете увидеть в легких? – спросила Сьюзен.

– Ну, в анамнезе – остановка дыхания, можно ждать тромбоэмболии легочной артерии. Хотя я не думаю, что мы что-нибудь найдем. Может, что-то будет при секции мозга.

– А почему вы думаете, что ничего не найдете?

– Ну, я уже встречался с подобными случаями и никогда ничего не находил. Анамнез был точно такой же. Они поступают в больницу, относительно молодые, и просто перестают дышать. Попытки реанимации безуспешны. Затем они или сразу попадают к нам, или судебный эксперт возвращает их нам.

– А сколько таких случаев вы видели?

– За какой промежуток времени?

– Примерно... год, два.

– Может, шесть-семь случаев. Я думаю.

– И у вас нет никакой догадки о причине смерти?

– Никакой.

– Никакой? – с удивлением спросила Сьюзен.

– Ну, я думаю, что причина может быть в мозге. Что-то выключает дыхательный центр. Может быть, инсульт, но я делал секцию мозга и в случаях, похожих на эти два.

– И что?

– Ничего. Ровным счетом.

Сьюзен начало мутить. Атмосфера, запах, вид, шум объединились, голова у нее закружилась, она ощутила приступ тошноты и сглотнула.