Сергей Милушкин - Майнеры

Ларин нагнулся, поднял обрывок. Пожелтевшая, обгоревшая с одной стороны вырезка: «Отряд проходчиков… нов… КПСС… метро, слово предоставл… Бригадир Жуховец… перевыпол…», ниже наполовину истлевшее лицо молодого улыбающегося человека с отбойным молотком в руках.

Он перевел луч на стену, там большими черными цифрами было выведено «1962». Бомбоубежище? Не похоже. И не производственное помещение, которое всегда угадывалось по оставленному оборудованию, электрощитам, пусть даже снятым, скобам, кронштейнам, трубам, вытяжкам – все это отсутствовало.

«Метро? Но рядом нет никаких станций метро», – подумал он. Кажется, хотели построить, но почему-то даже обсуждать такую возможность не стали, хотя топографически, по всем правилам городского проектирования, станция напрашивалась сама собой.

– Эй, – сказал Ларин в темноту. – Есть кто?

Никто не ответил.

Школа очень старая, подумал он. Может быть, это школьное подвальное помещение, до которого не смогли дотянуться.

Любопытство разбирало его. Он взял фонарь в правую руку и пошел вдоль бетонной стены с арками-нишами, внутри которых располагались комнаты, каждая метров по тридцать, похожие на склады, или… казармы… или… тюремные камеры… Тут он увидел толстые решетки. Все до единой были открыты вовнутрь и прислонены к стенам, с ручек некоторых из них свисали ржавые переплетенные цепи.

Как говорила, кажется, Алла Демидовна, учитель истории, до революции в здании школы было отделение тайной полиции, царской охранки, и вроде бы должны быть подвалы, которые стоило изучить. Трудовик Александр Иванович устроил ей экскурсию, но она, по ее словам, «наглоталась пауков до конца жизни» и «больше ноги моей там не будет, сами изучайте, если хотите».

За такую зарплату лазить по подвалам желающих не нашлось.

«Откуда тут советская газета, вернее ее обрывок», – подумал он и пошел дальше. Никаких признаков заключенных или того, что они тут когда-то были, Ларин не заметил. Пройдя метров сто по галерее, он наткнулся на перила и лестницу, спускавшуюся еще ниже, ее конец утыкался в дверь. Ларин осторожно спустился, прислушался. Тишина. Медленно нажал на ручку, дверь оказалась заперта. Как ни старался он надавить плечом, дверь не поддавалась, а выламывать ее он не решился. Не в этот раз.

С другого конца галерея имела похожее расположение, оканчивающееся лестницей вниз и закрытой дверью. Что бы там ни находилось за дверьми, абсолютно точно уже лет тридцать, а то и сорок здесь не ступала нога человека, а это значит… Догадка шевельнулась в голове.

Толстые кабели на стенах. Слишком толстые – как силовые электрические провода, такими питают что-то очень мощное; в метро, когда состав сбавляет скорость перед выездом на станцию, по стенам тянутся очень похожие.

Как измерить напряжение внутри них? Таджиков не пригласишь, исключено. Взять и перерезать кабель – исключено.

Ларин ухмыльнулся темноте, потом расхохотался, сотрясаясь всем телом. Его смех разнесся по пустой галерее. Ему вдруг показалось, что он смеется не один, как будто кто-то стоит в другом конце темного зала и смеется ему в ответ – раскатисто и зловеще.

Глава 28

Они вышли из магазина. Денис не сводил с нее глаз, она же, чувствуя его повышенное внимание, наслаждалась каждым мгновением пока нового и неизведанного для нее ощущения власти и, сама того не желая, пользовалась им, не из корысти, как можно было подумать, а по женскому наитию, которое ведет самое себя, стоит ему осознать свою сущность.

Черт, она могла поклясться, что любит его. И никакой Успенский ей не указ, разве на короткое время, пока она не расскажет все Денису, но для этого нужен подходящий случай. Саша не спешила.

Они прошли будку Джа, тот высунулся из окошка, с любопытством глядя на пару. Денис держал Сашу за руку, в другой руке позвякивал пакет, там было шампанское, конфеты и бутылка коньяка.

Джа улыбался, его хитрое лицо говорило без слов: «Если что-нибудь понадобится, можешь найти меня тут. Только скажи!»

– Ты здесь живешь? – спросила Саша, оглядывая сталинку с высокими пролетами, огромными окнами, украшенными барельефами, лепниной и прочими изысками, названия которых она не знала.

– Да, третий этаж, – он показал вверх, – те два окошка со снежинками, не успел содрать с Нового года.

– Красивый дом. А у нас обычная… хрущевка.

– Это не имеет значения, – сказал Денис. – Главное, крыша над головой… И чтобы мозги никто не пудрил.

– Очень даже имеет, – вздохнула она. – Всегда хочется лучшего. Но разве это возможно? Я не представляю, сколько такая квартира стоит.

Денис хохотнул.

– Ты, наверное, не представляешь, сколько стоит твоя хрущевка. Любая дыра в Москве автоматически делает тебя миллионером.

– Все равно твоя дыра дороже, – она тоже засмеялась.

Он набрал код домофона, входная дверь открылась, пропуская их внутрь.

– А кто это был в будке? Он так посмотрел, словно мы с тобой…

– Это Джа, наш дворник, – оглянулся Денис. – Безобидный таджик, приторговывает травкой в свободное от метлы время. Я бы сказал, он как сын полка, то есть двора. Старушки любят посылать его в магазин, часто просят выгулять противных мелких собак, которые лают громче, чем весят. Не знаю, как он их выносит изо дня в день, но подозреваю причину постоянного хорошего настроения.

– Наркотики – зло, – сказала она, крепче сжав его руку. – Только начни, потом не остановишься. У нас во дворе парень из ПТУ на прошлой неделе повесился, депрессия, постоянно на игле сидел. Мать жалко.

– Мать, может быть, и жалко, – сказал Денис, – но и жить с таким тоже не кайф. Он за дозу готов продать и душу, и все, что шевелится вокруг него. Может, и к лучшему, что так вышло…

Она поспешила сменить тему, увидев, как Денис раздвигает решетку перед дверьми лифта.

– О боже, я на этом не поеду, – она отошла на полшага. – Это лифт такой? Мне страшно, давай лучше пешком пойдем, – она посмотрела в сторону высокой, вымытой до блеска лестницы.

– Страшно? Да ну, я всего пару раз застревал за все время, Джа через пять минут притащит лифтера, если что случится. Но это маловероятно. Не сегодня.

В почтовом ящике, ряды которых висели на стене сбоку от лифта, в отделении под номером шесть он увидел белое пятнышко корреспонденции.

– Почта, кажется, – сказал Денис. – Погоди, заберу и пойдем пешком. – Он открыл ящик маленьким ключом, вынул несколько квитанций, пару конвертов, рекламные буклеты, на одном из которых население призывали брать в долг под проценты, не выходя из дома: «От зарплаты до зарплаты пусть помогут вам деньжата. Любую сумму прямо на дом».

Денис покачал головой.

– Раньше, чтобы получить кредит, нужно было чуть ли не бабкины бриллианты закладывать в ломбарде. А теперь ничего не требуется, давай паспорт и распишись.