Сергей Милушкин - Майнеры

«Какая-то знакомая морда», – подумал Скоков. Хитрый прищур обладателя фуражки не предвещал ничего хорошего.

За столом в кожаном кресле с высокой спинкой сидел худощавый, ничем не примечательный мужчина в круглых очках. Он был гладко выбрит и одет в полувоенную форму – в том смысле, что форма была военной, но без знаков отличия, погон и прочих атрибутов. В метре от стола стоял высокий человек в гражданском, его рост превышал сто девяносто, он словно нависал над столом, но сидящего это нисколько не смущало. Ворот рубашки великана был расстегнут, рукава рубашки засучены, – можно было подумать, что он только что выполнял какую-то физическую работу.

Справа, у дальней стены кабинета-зала, Скоков заметил еще одного типа в белом халате, тот сидел на стуле полуразвалившись. Похож на врача.

– Этот? – подал голос сидящий.

– Да. Вот бумаги, – услышал Скоков позади себя голос Елены Викторовны. Она прошла вперед, неся в вытянутой перед собой руке папку.

– Положите на стол, – властным голосом сказал сидящий мужчина.

Она аккуратно положила тонкую картонную папку на краешек пустого стола.

– Можете быть свободны. Дежурный, проводи их за ограду.

Денис облегченно повернулся. Значит, это какая-то формальность, он уж было подумал, что останется тут навсегда. Слава богу! Сразу стало легче, он вздохнул полной грудью и, чуть улыбнувшись, кивнул начальнику, скорее всего, за столом сидел именно он, товарищ Гурко С. Н., славный малый, как посмотреть, только больно уж важный. Он даже успел подмигнуть бледной Елене Викторовне, цокнуть языком на молодого сопровождающего, мол, я тебя еще потолкаю, погоди, вот только выйдем отсюда, когда хлесткий, как удар плети, голос заставил его замереть на месте:

– А ты куда собрался? Задержись чуть-чуть, потолковать надо.

С щемящей надеждой Денис взглянул на старика в костюме не по размеру, но тот уже держал дверь кабинета, проталкивая мимо себя Елену Викторовну с молодым сотрудником. Как только Денис услышал мрачный голос человека за столом, то сразу понял, кому адресована реплика, и все же он не мог, не хотел верить, что они так поступили с ним, хотя точно знал, на чью именно спину обращен взгляд в круглых очках. Его шея горела, ноги мгновенно ослабли, волосы на затылке встали дыбом.

– Эй, вы же… – Он хотел ухватить Елену Викторовну за рукав, этот последний шанс выйти отсюда, уцепившись за нее, однако дверь захлопнулась перед его носом, и Денис в этот миг почувствовал, что, пожалуй, никогда в жизни ему не было так страшно. И одиноко.

Его лицо перекосило от страха, но, стоя лицом к двери, глядя на расплывчатую серую тень собственной головы, расползающуюся в подступивших слезах отчаяния, он знал, что они не видят его настоящего лица и ничего не знают о нем, а значит, пока он не разоблачен, то может быть кем угодно.

«Я ничего не боюсь, – прошептал он пересохшими губами. – Потому что я чертов придурок!»

Маска ума спала с его лица так же быстро, как и ушел страх – они ушли одновременно. Скоков медленно повернулся вокруг своей оси. На его лице блуждала идиотская улыбка.

– А чего не потолковать, – процедил он. – Времени полно. Потолкуем, гражданин начальник.

Сидящий за столом удивленно вскинул брови и повернулся к высокому гражданскому. Тот хотел что-то сказать, его выпирающий кадык дернулся, но промолчал. От внимания Дениса не скрылось, что врач в глубине зала сменил позу, поставив руки на колени и подавшись вперед.

– Ты знаешь, почему ты здесь? – спросил начальник, откинувшись на спинку кресла, отчего оно протяжно скрипнуло. Он не притронулся к папке, видимо и так знал, что в ней.

– Тетка концы откинула. Теперь я здесь.

Высокий осклабился.

– Если бы только тетка, – сказал он гнусавым голосом.

Денис похолодел, с большим трудом ему удалось сохранить безразличное выражение лица. Если они знают про… но как?!

– Ты знаешь, что в этой папке? – начальник глазами показал на коричневый прямоугольник, замерший на краю стола.

– Не-а.

– Материалы дела и решение суда о назначении тебе наказания в виде принудительного содержания в нашем училище.

– Если что, она сама кони двинула, – сказал Денис. – Я тут ни при чем. Наверное, облучилась на работе чем-то.

– Ты обвиняешься по 228-й статье. Приобретение, хранение и сбыт. Твоя девка из-за тебя чуть не умерла. В этой папке приговор суда. Пять лет, дружок. Скажи спасибо, что тебя не отправили на зону. Будешь жить и работать у нас, в образцовом училище для особо одаренных личностей.

Мужик в белом халате в глубине зала хмыкнул, но никто не обратил на него внимания.

– Если бы она скопытилась прямо на том притоне, боюсь, твои дела были бы гораздо хуже. Но тебе повезло, ее откачали. Простые парни из наряда полиции вернули ее к жизни. Как выйдешь, скажешь им спасибо.

У Скокова закружилась голова, перед глазами все поплыло. О ком они говорят? Что они вообще несут? Какой притон? Какой приговор? Он ничего не мог понять – голова отказывалась соображать. Одно было ясно: влип он гораздо сильнее, чем это можно было себе представить. Даже если Ларин и узнает, где его держат, что он сможет сделать? Чем может помочь простой учитель математики? Скокову хотелось разрыдаться. А что случилось с Сашей? Где она?

– Теперь ты понимаешь свое положение? Оно, прямо скажем, совсем незавидное, – продолжил начальник училища. – А теперь слушай внимательно. Повторять не буду и в твоих интересах понять все с первого раза. Меня зовут Сергей Николаевич, я директор этого училища для таких малолетних уродов, как ты. В нашу задачу входит твое перевоспитание, и, поверь, мы с этой задачей справляемся. Я правильно говорю, Илья Федорович?

– Именно так и есть, Сергей Николаевич. Мы образцовое училище. У нас стопроцентный показатель перевоспитания.

– Ну вот, видишь. Начальник учебной части Илья Федорович со мной согласен. Меня ты будешь видеть редко, в основном если что-то нарушишь. А вот с Ильей Федоровичем советую подружиться. Впрочем, как и с остальными преподавателями.

Денис не мог оторвать взгляд от закатанных рукавов рубашки Ильи Федоровича.

– Если ты без особых прибабахов, то проблем, скорее всего, у тебя не возникнет. От тебя требуется неукоснительное соблюдение режима, учеба, разумеется, хотя у нас тут не слишком сложная программа, ну и, конечно же, труд. Только трудом можно добиться полного перевоспитания. Чтобы ты вышел отсюда новым человеком, готовым жить и трудиться на благо нашей страны и общества.

Начальник помолчал, глядя в упор на Дениса, и тому стоило большого труда сохранить самообладание, не броситься к столу и не начать умолять выпустить его отсюда, потому что произошла нелепая ошибка, недоразумение, его с кем-то спутали, – не было никакого суда, он не продавал наркотики, и не травил свою девушку, и знать не знает ни про какие притоны…