Дерек Тремейн - Как раскрыть убийство. Истории из практики ведущих судмедэкспертов Великобритании

Профессор Симпсон затевал беседу, только если был серьезный повод поговорить, что только укрепляло его авторитет. Когда он приходил, каждый сотрудник вне зависимости от занимаемой должности чувствовал его превосходство над собой.

Наши отношения носили исключительно деловой характер в течение нескольких лет, пока однажды вечером нас обоих не пригласили на корпоратив по случаю отъезда старшего патолога, доктора Кевина Ли в Австралию. Как раз на запланированное мероприятие выдался самый жаркий день в году, и, когда на город опустился знойный вечер, мы все собрались на вершине Примроуз-Хилл. Пока мы пили шампанское и наслаждались чарующим закатом над панорамой Лондона, профессор Симпсон решил со мной поболтать. Позже, когда мы покончили с первым блюдом, для продолжения ужина нас попросили пересесть на шесть кресел левее, из-за чего мое место оказалось прямо рядом с ним. Тогда впервые в жизни между нами завязался искренний, задушевный разговор. Он проявил ко мне неподдельный интерес и, как оказалось, многое обо мне знал. О моей работе в отделении он отзывался с большим уважением, подчеркивая, насколько ценной благодаря мне стала эта должность. Из этого я заключила, что он специально выяснял, что именно я делаю в отделении. Я и не подозревала о его «тайном» расследовании, хотя стоило бы, ведь он обладал навыком точно подмечать детали. Но больше всего меня шокировало, что во время беседы он назвал меня просто по имени и продолжил ко мне так тепло обращаться весь остаток вечера.

На следующий день мы вышли на работу, где нас снова ждала деловая атмосфера, и он немедленно вернулся к обычным формальностям. Между нами восстановилась профессиональная дистанция, как будто вчерашнего «нарушения протокола» и не было.

Когда я пришла работать в больницу Гая, популярность Дерека распространялась на всю Медицинскую школу. В течение рабочего дня к нему постоянно забегали многочисленные друзья как из научного сообщества, так и с разных кафедр школы. Патологи считали его надежным и простым в общении. В 1985 году его повысили до главного научного сотрудника, и после утренней работы в морге патологи приносили к нему в кабинет отчеты о вскрытии и образцы для последующего исследования.

В условиях постоянного профессионального взаимодействия с патологами Дерек и я очень много времени проводили в их компании. В обеденное время мы часто отбывали прямиком в винный бар Boot & Flogger на Боро-Хай-стрит. Врачи считали нас своей фактической командой ассистентов как в работе, так и в моменты отдыха. Мы сплотились в маленький коллектив внутри большой организации, и их отношение к нам было бесценным. Эта сопричастность породила глубокую симпатию и преданность между нами, которые выражались через приглашения на коктейли, обеды и даже ужины. Кроме того, ежегодно приезжающие на стажировку специалисты из разных стран тоже рассчитывали на нас, так как видели высокую степень нашей вовлеченности. Больше всего нам нравились социальные преимущества большой лондонской учебной больницы, потому что за обучением и практикой всегда следовало празднование академических достижений.

Со временем мы заметили, что эти приглашения отягощались некоторыми обстоятельствами, а именно проявлением зависти у тех сотрудников, которых патологи не возвышали до своего уровня. Мы никогда не стремились разговаривать на «служебные» темы в нерабочее время, что, бесспорно, поставило бы в невыгодное положение наших отсутствующих коллег. Тем не менее появилось ощущение, что нам стоит поменьше участвовать в жизни врачей. Разумеется, приняв это контрпродуктивное решение, мы потакали недоброжелателям. Мы выстраивали близкие отношения с патологами много месяцев, а в случае с Дереком много лет, и это общение помогало нам на время отстраняться от материалов и документов, связанных только со смертью и убийствами. Хотя в нашем отделении вопрос служебного положения никогда не стоял остро, все равно в эти минуты мы чувствовали особое единение, потому что система рангов на время отходила на второй план.

Наше отделение находилось на Темзе, на южном берегу в районе Саутуарк, и обслуживало не только ближайшую область (сам Саутуарк), но и другие районы — Эссекс на севере и Суррей на юго-западе. К отделению также относился Оксфорд и вся Долина Темзы. Территория получилась огромной, поэтому вызовы патологов на места обнаружения трупов при подозрительных обстоятельствах были у нас обычным делом. В месяц к нам поступало примерно по шесть вызовов, но бывало и больше. Четыре года спустя мы объединились с больницей Святого Фомы, и, когда доктор Иэн Уэст встал во главе нашего отделения (и переехал в наши помещения), он «прихватил» с собой и свой район обслуживания. Так к нам добавились Вестминстер, Сохо и Сассекс.

Самыми неотложными событиями были для нас вызовы патологов. Все было направлено на поиски свободного специалиста, который выезжал из отделения уже через несколько минут. Разумеется, до его появления место преступления необходимо было сохранить в нетронутом виде, чтобы врач смог провести важнейшие наблюдения и определить время смерти. Вызовы могли поступать в любое время дня и ночи. Довольно часто случалось, что посреди ночи за несколько миль от дома патологи, невзирая на недосып, уже приступали к работе, описывая от десятка до сотни ранений в мельчайших подробностях.

Впервые я увидела труп, что удивительно, не в больнице Гая. Это случилось за полтора года до ухода из больницы Святого Варфоломея. Врач-консультант направил меня в патологическое отделение, в котором я еще ни разу не бывала, для получения необходимых материалов. Я отправилась в долгий поход, завершившийся в безмятежном и красивом сквере напротив дверей самого дальнего крыла здания. Там до моих ушей долетели стук и скрежет, доносящиеся из коридора. Эти звуки мне пока не были знакомы, хотя в последующие годы они стали привычными: там работала механическая — возможно, ленточная — пила и тяжело опускался молоток. Но тогда мне показалось, что где-то идет ремонт и у рабочих можно спросить дорогу.

В конце коридора меня встретили широко раскрытые двойные двери. Я вежливо постучала, но никто не откликнулся, и тогда я наклонилась вперед, рассчитывая поймать чей-нибудь взгляд. Тем временем механические звуки не затихали.

То, что предстало перед моими глазами, уже никогда не изгладится из памяти. Нагнувшись, я увидела бледные ноги человека, распростертого на жестком столе из нержавеющей стали. Физически ощутив ужас, я поняла, что пришла в морг. Я удивилась, что двери в него были открыты любому желающему. Уйти? Но тогда я не смогу справиться со своим заданием, и позже мне все равно придется идти за образцами. У меня было слишком много работы, чтобы позволить себе еще одну прогулку, поэтому я набралась храбрости и решила довести дело до конца, позвав кого-нибудь из комнаты.