Марина Серова - Невеста-вдова

Взявшись за руки, они проследовали в номер Ильи и ударили его по голове чем-то, что оставило на трупе хрустальную пыль. А потом вернулись в номер и занялись любовью. Константин нервно снимал происходящее на видео, а Людмила повторяла, что это теперь их алиби, поэтому видос должен быть непременно продолжительным.

В голове не укладывалось. Громовы получились маньяками, да такими, о которых спустя время снимают сюжеты и крутят по федеральным каналам.

Ну ладно, а если не они? Любой. Это мог быть любой человек.

Только сейчас я поняла, что устала. Нагромождение событий, мыслей, образов, впечатлений и версий сделали свое дело. Плюс погода, конечно.

Телефон коротко пискнул. Это было сообщение от Сергея: «Ты скоро?»

В ответ я набрала его номер, но трубку он не снял.

Интересное дело. Я набрала сообщение: «Надеюсь, что скоро буду».

В ответ тишина. Или обиделся, или отвлекся.

Я понимала, что бросила его. Несмотря на то, что он не обвинял меня в этом. Но факт оставался фактом. Я была здесь, а он там. Нас разнесло по разным концам небольшого приморского поселка, и теперь я работала, а он был вынужден проводить время без меня. Алла, кстати, тоже была на нем. Вряд ли Анна Тимофеевна была рада заменить ей сиделку, а вот Сергей отказать не сможет.

И тут где-то внутри проснулась ревность. Высокая, тонкая. Уколола и пропала.

И тут же в ответ на это пришло сообщение от Сережи. «Жду. На ужин рыба».

Мир тут же стал приветливее. Какая ревность, о чем вы? На ужин рыба же! Все отлично, все хорошо. Работаем дальше.

Вдруг, будто бы венчая собой финал страданий, над беседкой зажегся фонарь. Он прятался высоко в листве, и я не заметила его, хоть и обратила внимание на бетонный столб позади беседки. Садик тут же преобразился. Искусственное освещение стерло спокойный уют этого славного небольшого островка тишины и спокойствия. Я восприняла это как сигнал двигаться дальше. Хватит тут торчать. Нужно позвонить Зацепину и, если он не занят, переброситься с ним парой слов.

Я вышла из беседки и споткнулась о едва заметный бордюр, через который по пути сюда бездумно перешагнула. На ногах устояла, но сумка успела соскользнуть с плеча на землю. Я наклонилась, чтобы поднять ее, и заметила что-то очень необычное.

Это был осколок стекла размером с ладонь. Слегка изогнутый, со следами гравировки, составлявшей когда-то целый рисунок.

Забыв о сумке, я раздвинула ветки и увидела еще один осколок. И еще.

Я набрала их девять штук, разного размера. Аккуратно разложила в траве. Определенно когда-то они были единым целым. К примеру, хрустальной вазой.

Я тут же позвонила Зацепину и попросила его спуститься в сад.

– Думаете, это оно?

– Тут все, что вы нашли?

– При свете дня можно поискать еще раз, – ответила я и выдохнула сигаретный дым. – Сейчас у нас только это.

– Здесь плохое освещение, – буркнул следователь. – Вернемся в отель. Найдется салфетка или носовой платок?

– Сейчас дам.

Следователь обернул руку салфеткой и сложил осколки в полиэтиленовый пакетик, который обнаружился в моей сумке.

Через пять минут мы были в его номере. Он осторожно разложил осколки на столе и поднес к ним настольную лампу.

– Это хрусталь, – заключил он. – Смотрите, свет на них танцует.

– И что скажете?

– Скажу, что нам очень повезло.

За закрытой дверью послышались голоса, после чего раздался топот.

– Закройте дверь на замок, – попросил Зацепин.

Я выполнила его просьбу.

– Непонятно, как она разбилась, – сказала я. – В саду утоптанная земля и трава. Осколки толстые, сами видите. Чтобы ваза разлетелась на части, она должна была удариться о более твердое покрытие. Там есть бетонная дорожка, но она далеко от того места, где мы их обнаружили.

– Значит, кто-то спрятал осколки, бросив в кусты. Вероятно, у этого человека не было времени или возможности собрать их и выбросить.

– Следствие ведут колобки, – заключила я. – Ну сами подумайте. Убийца бьет Шейнина хрустальной вазой по затылку. Тот падает, а преступник тотчас избавляется от орудия убийства. Но делает это почему-то не в номере убитого, а выбегает в коридор, где находится окно, выходящее в сад. В это окно он и выбрасывает вазу. После чего спускается вниз и вместо того, чтобы забрать осколки с собой, прячет их в кустах. Не сходится.

– А что, если он не сразу избавился от вазы? – предположил Зацепин.

– Он унес ее с собой, а потом выбросил в окно?

– Я не знаю, по какой причине предполагаемое орудие убийства оказалось в другом месте, но моя версия не такая уж и бессмысленная.

Мне показалось, что я задела следователя.

– Отпечатки будете снимать? – спросила я.

– Будем.

– По-моему, Алексей Олегович, мы зашли в тупик. – призналась я.

Я впервые обратилась к нему по имени-отчеству. Кажется, он и сам удивился.

– Давайте так, – предложила я. – Я тоже думаю, что именно этой вазой был нанесен удар. Но мне непонятно, почему она оказалась на улице. Не проще было бы спрятать ее?

– Иногда люди ведут себя непредсказуемо, – напомнил Зацепин. – Преступник мог растеряться, перестал мыслить логически. На полу лежит раненный им человек, поэтому мысль убежать и забрать с собой вазу кажется ему здравой. Оказавшись в коридоре, он понимает, что ваза в руках может вызвать вопросы у любого, кто встретится ему на пути. А такое вполне возможно, ведь совсем рядом полно людей, гости уже в таком состоянии, когда их может занести в любой уголок отеля. Осмотревшись, он находит выход – окно в коридоре. Он открывает его и выбрасывает вазу вниз. Предполагаю, что перед этим он убедился в том, что в саду под окном никого нет.

– После этого он спокойно идет в сад и забрасывает осколки в кусты, – продолжила я. – У него нет времени собирать их, потому что, как вы уже сказали, его могут в любой момент увидеть.

– Именно так, – заключил Зацепин. – А разбиться ваза могла обо что угодно. О металлический край урны, например. Или о камень, которых на дорожке огромное количество. А бетонную ступеньку около беседки видели?

– Видела.

Зацепин сел на стол, нацепил на нос очки и принялся что-то набирать на клавиатуре.

– Громовы уже приходили? – спросила я.

– Да, были. Предоставили свое домашнее порно. Как по мне, так это очень паршивое алиби.

– Согласна. Но Людмила уверяла меня, что они не выходили из номера в течение часа. Сколько времени длится видео?

Зацепин снял очки, взлохматил волосы.

– Пятьдесят семь минут. Время съемки совпадает с временем смерти Шейнина.

– В отеле есть камеры видеонаблюдения? Вы проверили записи?

– В отеле нет камер, – устало произнес Зацепин. – Если бы были, то вопросов было бы гораздо меньше. Они установлены только в холле.