Марина Серова - Твоими молитвами

По сторонам я не смотрела. Шла себе, одной рукой пытаясь закрыть кошелек внутри сумки. И, разумеется, со всей силы в кого-то впечаталась. Бедняга тоже, наверное, летал в своих мыслях. А как еще можно объяснить его неспособность уворачиваться от удара?

— Ой, — только и сумела я сказать, поднимая взгляд на того, кого толкнула. — Простите, пожа…

На меня радостно-изумленно смотрел Олег Петрович. К груди он прижимал какой-то сверток.

— Неожиданно, — призналась я. — Рада видеть.

— И я, — пробормотал он и потер плечо, — хоть и больно.

— Еще раз прошу прощения.

Мимо нас сновали люди, и мы поспешили отойти в сторону.

— Вы тут каким ветром? — спросила я.

— А вы? — вопросом на вопрос ответил он.

— Я живу недалеко, — объяснила я причину своего нахождения в этом магазине. — Мы соседи?

Он тихо рассмеялся, закрыв глаза. Так смеются, будучи абсолютно счастливыми.

— Нет, Женя, живу я на другом конце города. Но здесь я не просто так.

— Что же привело?

Он отнял руку от груди и показал мне сверток.

— Вы же помните, что я поклонник редких сортов чая?

— Разве такое забудешь.

— Вот этот сорт, — он качнул рукой, в которой держал сверток, — очень редкий. И очень дорогой.

— Очевидно, этот чай можно купить только в нашем магазине, — заметила я.

Олег Петрович пропустил сарказм мимо ушей. Или оглох от счастья.

— Вы правы, — ответил он. — Вы просто не знаете, но именно вон в той чайной палатке…

Ах, вон оно что. Это да. Есть в этом магазине специальный «островок» со всякими сыпучими продуктами. Тетя Мила как-то приценивалась к обнаруженной там редкой приправе и упала в обморок, узнав ее цену. Но справедливо заметила, что высокая стоимость оправдана — в Тарасове практически невозможно найти то, что ей тогда было нужно.

— Только вот не знала, что и чаем там торгуют, — обронила я. — И как называется ваш редкий сорт?

— «Жасминовый жемчуг», — ответил Олег Петрович. — Мне его привезли по заказу из Китая. Если вы где-то встретите такой, то знайте, что это не настоящий «Жасминовый жемчуг». Оригинальный просто так не купишь.

Он с такой гордостью рассказывал о своем приобретении, что я невольно устыдилась того, что только что купила обычный черный чай, вкус которого мне тоже очень нравится.

— Что ж, — вздохнула я. — Получить желаемое всегда приятно. Рада за вас.

Мы пошли к выходу. Из раздвижных дверей пахнуло в лицо свежим ночным воздухом.

— У меня из головы не выходит Алина, — вдруг произнес Олег Петрович. — Бедная девочка.

Я промолчала. Что тут еще можно было добавить?

— Мы иногда не ладили, — попытался оправдаться Олег Петрович, — но она была хорошим человеком. И смерть такая… Сначала Мариночка, потом Алина… Выбрали одинаковый способ уйти из жизни. Это очень тяжело осознавать.

— Да, — согласилась я. — Жестокий мир. Но кто вам сказал, что она покончила с собой?

— Я так решил, — пробормотал он. — А что, нет? Неужели убили? Ради чего?

— Я не в курсе, что там произошло, Олег Петрович. Следствие покажет.

За стенами магазина нас встретила прекрасная осенняя ночь. Поток людей редел на глазах.

— Сегодня ее то и дело вспоминаю, — продолжил Олег Петрович. — И завтра буду думать о ней, и позже. Мы только вчера разговаривали. Пили вино, смеялись. Помните? Вчера в это же время.

Я не помнила, чтобы он смеялся в баре вместе с Алиной. Не было такого.

— А я тут с этим чаем. Стыдно, — сказал Олег Петрович и замолчал.

Он с горечью посмотрел на свою покупку.

— Не надо, — попросила я. — «Молочный жасмин» ни в чем не виноват.

— «Жасминовый жемчуг», — поправил Олег Петрович, — но и ваш вариант звучит чудесно. Вы сейчас в какую сторону?

Этот вопрос был совсем некстати. Я понимала, что Олень хочет проявить заботу, он же кавалер, в конце концов. Вокруг ночь, за каждым углом по преступнику, а под каждым кустом — по злой собаке. Ему и в голову не пришло, наверное, что я такой дорогой до знакомства с ним ходила сто раз. Но он был не в курсе, что я смогу справиться и с человеком, и с собакой. Но отказать ему я все же решила вежливо.

— Извините, Олег Петрович, — с сожалением произнесла я, — но провожать меня не нужно. К тому же я не одна и не хочу, чтобы у меня были неприятности.

— Ах, вот оно что, — улыбнулся Олень. — Значит, наша Женечка замужем?

— Ага.

— И кто же счастливчик?

Я постаралась, чтобы мой ответ прозвучал беспечно или даже несколько лениво.

— Да вам-то зачем об этом знать?

— Но вы не сказали об этом, когда я приглашал вас отдохнуть, — заметил Олень. — А могли бы.

— Могла бы, — согласилась я. — Но на тот момент я была свободной женщиной.

— Да неужели? — поразился Олень. — Вы успели обзавестись партнером за одну ночь?

Наш диалог превращался в допрос. Причем в односторонний. Я едва успела проникнуться, ведь он так переживал, вспоминая Алину. И еще чай его этот, над которым он трясется, словно птица над яйцом. Человек верен своим принципам. Но хитрый, как та лиса. В свою душу меня не пускал, но в мою ломился не в первый раз.

Одно я поняла точно: Олень планомерно докапывался до моей личной жизни. И это мне совсем не нравилось.

— Я партнеров меняю каждую неделю, — сообщила я. — Но вы это, наверное, и так уже поняли.

— Нет, не понял.

— Да поняли вы все. До свидания, Олег Петрович, — попрощалась я и сбежала по ступенькам. — С новым чаем вас. И будьте здоровы.

Струя воды била в раковину. На лице подсыхала маска из голубой глины. Стиральная машинка скручивала в жгуты полотенца, джинсы и тетин домашний халат.

Я сидела на краю ванны и думала, думала, думала.

Алину убили. Убили. Не сама — убили. Это вдруг заняло все мысли, отодвинув в сторону всякие там пистолеты и групповые сексуальные танцы на столе для совещаний.

За что ее? И что было перед этим?

Красотка-следователь рассказала, что между уходом Алины из пивного бара и обнаружением ее тела прошло несколько часов. Где же она провела столько времени? Почему возвращалась домой так поздно… или рано? Что за мужчина с ней ссорился под окнами дома? Куда он потом делся? И как же так вышло, что его слышали, видели, а толком никто не помнит, как он выглядел? Жесть какая-то.

Следствие, конечно, будет уточнять все эти моменты. Опросят всех, кто знал Алину. И меня Татьяна тоже помучает вопросами, только теперь уже на официальной основе, а не за чашкой чая. Скажу ей правду еще раз: с жертвой я была знакома всего пару дней и не имела причин ее убивать. Это все. Или нет?

Нет. Конечно, нет.

Мы с Алиной успели пообщаться без свидетелей. Она поспорила с Оленем и потом позвала меня на улицу. И там кое-что рассказала о Марине, о себе и о других. И снова перед глазами встала картинка, которую я не увидела, но могла представить: тело Алины, затянутая на шее петля, мертвый взгляд на улицу через грязное оконное стекло. Перед смертью ее ударили, и она потеряла сознание. Скорее всего, он нанес удар еще на улице. Он понимал, что, если он попробует сделать это в подъезде, она может поднять шум и их наверняка услышат. Поэтому вырубил ее до того, как зашел в подъезд. Заранее, чтобы дальше все прошло тихо. Глубокой ночью… Тот, кто ее убил, все рассчитал.