Марина Серова - Твоими молитвами

— Нет, Тань, я пас, — отказался Миша.

— Давай! — Она потянула его за рукав. — Я помню, у тебя клевый голос. Это же ты в музыкальную школу ходил?

— Не я.

— Ты! Точно ты!

Таня повисла у него на руке и стала тянуть ее своим весом вниз.

Миша не сдавался, пытался освободиться от хватки, но делал это очень добродушно. Он вообще выглядел мягким, каким-то застенчивым. На первый взгляд ему не хватало твердости характера и мужественности, но первое впечатление после разговора пока что ни о чем не говорило. Я вполне могла ошибаться.

Таня упорствовала до тех пор, пока ее не затащили на небольшое возвышение рядом с барной стойкой, служившее сценой. Возле уже толкались и заранее аплодировали другие участники мероприятия.

Когда Таня смело взяла в руки микрофон, Андрей осмотрелся и наклонился к моему уху:

— Валим. Мишка, гоу. Пора.

Я даже не успела спросить у них о том, нормально ли воспримут наш уход. Но так как я здесь была случайным гостем, то настаивать на прощании с остальными не стала.

Уходили мы молча, никому не сказав ни слова. И все же, оказавшись на улице, я почувствовала какую-то неловкость. Мне-то не с кем там было прощаться, а вот мужчины могли бы и сказать своим знакомым пару слов.

На прощание Андрей положил рядом со своей тарелкой пятитысячную купюру.

— Это в общий котел и немного сверху, в качестве извинений, — объяснил он мне этот жест. — А ты думала, что мы на халяву пришли?

Мы брели по улице, и только редкие прохожие нарушали наше личное пространство.

Я начала догадываться, почему Миша и Андрей решили покинуть встречу одноклассников.

Судя по тому, что народ вспомнил о караоке, посиделки в скором времени превратились бы в жалобы на жизнь, пьяные слезы, воспоминания о прошлых обидах и традиционный обмен телефонными номерами, которыми вряд ли воспользуются.

— М-да, — подал голос Миша, — кажется, это был мой последний раз.

— И часто вы собираетесь? — спросила я у Миши.

— Они — часто. Я не приходил никогда. Сегодня решился. Это Андрюха любитель таких вылазок, а я вот нет.

— Уже не любитель, — отозвался Савостин. — Потребовалось семь попыток, чтобы это понять. Собственно, все эти слеты бывших — сплошная ерунда. Гонка за прошлым, которое никогда и никому не удавалось догнать. Мнимая отдушина. Глоток свежего воздуха, ага.

Я удивленно посмотрела на Савостина. Выпитое вино заговорило или он действительно так думает?

— Все это чушь, полная чушь, — покачал он головой. — Мишаня, ты видел, как на тебя смотрели?

— Видел, — тут ж отозвался Малахов.

— Влюбленными глазами, я ж говорил.

— Но я ходил, да. Даже если не хотелось, но школьные годы частично все же волшебные, — продолжал Савостин. — А потом напиваешься, чтобы убрать неловкость, и гори оно все синим пламенем.

Нас внезапно обогнал велосипедист. Вылетел сзади, не издав предупреждающий сигнал, и понесся прочь.

Я вздрогнула. Андрей чертыхнулся вслед гонщику.

— Не знаю… Может, просто настроение такое, — пробормотал Малахов. — Сейчас больше всего хочется умотать на необитаемый остров, где только маленький шалаш и гитара. Это все, что нужно.

— Так что у тебя случилось? — обратилась я к нему. — Расскажешь? Или передумал?

— Расскажу, — пообещал он. — Только не знаю, зачем оно тебе. Ты людей охраняешь, а мне немного другая помощь нужна.

— Да ты достал, — лениво отозвался Андрей. — Я же сказал: Женя в этом понимает. Прочь, как говорится, сомнения.

— Имеются некоторые проблемы, — начал Миша. — Или не они, но что-то совсем непонятное. Но Андрюха прав, я попробую объяснить, в чем дело. Смотри, Жень. Я — начальник. Подо мной весь отдел. Занимаемся мелким оптом. Есть большие партии изделий, это не про нас. На нас же лежит ответственность за мелочовку. Детские дома, к примеру, обслуживаем. Или какие-то центры развития. Детские опять же. Работаем небольшими объемами или поштучно. Конструкторы, мягкие игрушки. А еще куклы из пластмассы, которые уже нигде не выпускают. А наш завод их все еще производит. Полгода назад вот большой заказ пришел из Москвы, там киностудия запросила для какого-то сериала шесть таких кукол. Благодарили потом они нас. Было такое.

— Короче, мелкий опт, — добавил Андрей. — Давай ближе к делу. Не о том речь ведешь.

Было несколько странно слышать, каким тоном подчиненный разговаривает со своим начальником.

Несмотря на то что они были давними друзьями, Андрей все же мог бы соблюдать дистанцию. Хотя бы при мне. Но Мишу такой расклад, похоже, совсем не напрягал. Похоже, вне офиса они с Андреем забывали, кто какую должность занимает. Сбрасывали оковы официоза, предпочитая не тащить служебные отношения за пределы рабочего места.

Но мне не понравилось еще и то, что Савостин то и дело перебивал друга. Так, словно решал, о чем тот должен мне рассказать.

— Это я так, — стал оправдываться Миша. — Женя должна понимать, чем мы там дышим. Хотя, наверное, это не так уж и важно.

— Важно, — успокоила я его. — Если ты посчитал нужным сообщить мне об этом, значит, это имеет для тебя значение.

Миша посмотрел на меня и вдруг улыбнулся.

— Какое же это может иметь значение? — спросил он.

— Мне кажется, что ты любишь свою работу, — ответила я. — Иначе не стал бы мне рассказывать про пластмассовых кукол.

— Возможно.

— Давай дальше.

— Минуточку, — перебил его Андрей и быстрым шагом двинулся вперед.

Мы неуверенно последовали за ним. Остановившись около дверей какой-то кофейни, Андрей полез за кошельком.

— Закрыто же, — не поняла я. — Ночь на дворе.

— Это круглосуточная точка, — объяснил Миша. — На ночь зал закрывают, но можно взять навынос. И кофе тут неплохой. Я бы угостил тебя, но этот поддатый черт меня опередил.

Дальше мы пошли со стаканами капучино в руках. Миша долго прилаживал к емкости с кофе пластиковую крышку, которая никак не хотела занимать свое место, а потом просто выбросил ее в урну.

— Так вот, — продолжил он, — дела такие, что я даже не знаю, с чего начать.

Савостин был все-таки прав: его друг совершенно запутался, если то и дело отвлекался.

— Начни с навязчивых мыслей, — посоветовала я ему. — А там разберемся.

Миша не ответил. Андрей тоже шел, не произнося ни звука.

Складывалось такое впечатление, что никто из них не хочет быть первым.

— Хорошо, — сдалась я. — Помолчим. Отчего бы не помолчать? Проводите меня домой, что ли. Можно молча.

До моего дома можно было доехать на такси, но Михаил безропотно согласился с моим предложением прогуляться.

Мы брели по дороге, и путь наш освещали только старые фонари, половина из которых судорожно мигала, словно мучаясь какой-то электрической икотой.