Марина Серова - Похищение по расписанию

Территория участка, дом и место аварии тут же заполонили медики и оперативники. Я хотела остаться с Ксенией до тех пор, пока они не покинут место происшествия, но меня выпроводили погулять, пока с ней будут беседовать. Я попросила следователя отложить допрос — Ксюша была в ужасном состоянии. Кажется, она успела за несколько часов пережить все стадии эмоционального выгорания. О гибели отца ей сообщил Костя. Я была рядом. Сначала Ксения не поняла, о чем ей говорят. Потом осознала. Заплакала. Закричала. Попыталась пойти туда, где случилась авария. Захотела увидеть тело отца. Костя силой удерживал ее, пока фельдшер «Скорой», совсем молодой парень, ставил ей успокоительный укол. Какая уж тут дача показаний… Когда девушка пришла в себя, я оставила ее с Изой и отлучилась, чтобы позвонить тете Миле.

Позвонила. Теперь надо было вернуться к Ксении.

— А для меня пять минуток найдется? У Ксении там психолог, меня попросили погулять, — сказала подошедшая ко мне Иза, кутаясь в куртку. — У тебя дела-то не срочные? Уделишь время?

— Пять минут смогу, думаю, — растерянно ответила я, потому что не знала, о чем пойдет речь.

Иза ковырнула носком туфли землю.

— А я и не знаю, что сказать, — пробормотала она.

— Я бы тоже не знала, — призналась я.

— Мы ничего не понимаем.

— Вам все расскажут, — успокоила я ее. — Правда, не думаю, что все, что вы услышите, вам понравится. Что-то сильно удивит, что-то расстроит.

— Пока тебя не было, все было нормально, — вдруг произнесла Иза. — До тебя случались проблемы, но мы подстраивались. И Игорь Дмитрич был жив.

— Иза… — я попыталась дотронуться до ее руки. — Вы, к сожалению, не могли знать, что…

— Не трогай меня, — отступила Иза. — Как-нибудь без тебя разберусь. Одно знаю точно: он не должен был…

Она махнула рукой и пошла прочь. А я решила вернуться в дом.

На первом этаже я увидела стоявшего около камина Костю. В руках у него была бутылка пива. Он смотрел на огонь и попросту вливал в себя алкоголь.

— Что? — усмехнулся он, увидев меня. — Сделала свое дело?

Я не ответила на его вопрос. Похоже, не одна Иза считает меня виновной в смерти Сапсанова.

— Я, конечно, всего не знаю, — пьяно улыбнулся Щеглов, — но, кажется, все, о чем мне рассказал какой-то мент, звучит довольно хреново. Хозяин реально был таким страшным человеком?

— Тебе вряд ли все озвучили, — усталость брала свое, хотелось присесть. — Я всего не знаю, Костя. И, поверь, не ради этого я пришла сюда работать.

— А я знаю, — подмигнул мне Константин. — Только знаешь? Я никому. Ничего. Не расскажу.

— Ты же понимаешь, что это неправильное решение.

— Возможно, но кто меня заставит?

— Ты тут теперь за главного, поскольку был его правой рукой, — жестко сказала я. — Бросай свое пиво и трезво взгляни на ситуацию. С твоим шефом случилась беда, а ты тут за воротник закладываешь. Возьми себя в руки и держи спину прямо. Тут люди живут, между прочим. Успокой их хотя бы для начала.

— Дура, — беззлобно отозвался Костя, но отставил бутылку на каминную полку. — Не ори на меня. Сам все знаю. Но будь уверена в том, что я тоже поговорю с тобой. Потом. Слишком много вопросов накопилось.

— Как скажешь.

Мне оставалось только оставить его в одиночестве. Я поднялась в комнату к дочери Игоря Дмитриевича. Из нее как раз выходил фельдшер.

— Как там дела? — тихо спросила я.

— Психолог с ней поработал. Мы тоже помогли. На какое-то время укол ее спасет, — сказал фельдшер. — А потом она вернется в реальность, которая обрушится на нее с новой силой. Надо следить за ней. Быть рядом. Ей бы сейчас волшебство какое-нибудь… Или положительную встряску, но такую, чтобы клин клином, понимаете? Потому что может и госпитализация потребоваться.

— Спасибо, все поняла.

Я постучалась и зашла в комнату. Ксения сидела на краю постели и смотрела прямо перед собой.

— Побуду с тобой, Ксюш.

— Как хотите, — едва слышно сказала она.

Вот что теперь делать? Ложиться спать после всего этого рядом с ее постелью, постелив себе на полу? Кто-то еще займется девочкой? А завтра? Ее отец только что скончался, мать далеко, да и прав на дочь у матери нет. Иза не в себе, я ей теперь то ли друг, то ли враг. Щеглов тоже сам с собой борется. Девчонка осталась совсем одна. В общем, волной всех накрыло.

Я задумалась. Фельдшер сказал, что Ксюше нужно волшебство или положительная встряска. С волшебством у меня был напряг, но встряску я могла ей устроить.

— Ксюш, оденься, нам надо кое-куда съездить. Я дверь открытой оставлю, вернусь через минуту.

Я вышла из комнаты и отправилась искать следователя. Он был в кабинете Сапсанова, сидел за его столом и заполнял протокол. Я коротко объяснила ему, что Ксению необходимо как можно быстрее увезти отсюда. Да, конечно, я назову адрес, по которому она будет находиться. Да, я смогу отвезти ее сама. Если это не запрещено, конечно. И лучше бы сделать это прямо сейчас.

Следователь нахмурился, но не стал меня задерживать.

Было где-то около полуночи, когда я припарковала «Фольксваген» на одной из улиц Тарасова. Ксюша сидела рядом со мной. Всю дорогу я следила за тем, чтобы она не сделала попытки выскочить из машины, несмотря на заблокированные двери и ремень безопасности. Последствия всего, что свалилось на нее в последнее время, могли сдетонировать в любой момент.

— Вы меня к себе домой везете? — задала она по дороге один-единственный вопрос.

— А ты хочешь?

— Я хочу проснуться, — негромко отозвалась она.

— Я бы тоже хотела, — сказала я. — Но ты проснешься, обещаю. Не сразу, но обязательно проснешься.

Когда мы приехали, я вышла из машины, оставив Ксению внутри. Ключи я предусмотрительно взяла с собой.

Долго ждать не пришлось. Вскоре ко мне подошла Юлия, которая, видимо, давно нас ждала.

— Она в машине, — произнесла я. — Идите к ней, я подожду.

Женщина тут же бросилась к «Фольксвагену». Ксюша вышла матери навстречу. Кажется, сначала она не поверила своим глазам. Обе обнялись и застыли.

— Пойдем домой, — сказала Юлия, выпуская из объятий дочь. — Пойдем. Я так долго тебя ждала.

«Вот и хорошо, — подумала я. — И мне пора бы домой».

Юлия подошла ко мне, попросив Ксению подождать.

— Значит, все? Игоря больше нет? — прошептала она.

Момент был очень тяжелым. И мать, и дочь сейчас были не в том состоянии, в котором садятся за стол и ведут задушевные разговоры.

— Могу я к вам зайти? — предложила я.

Юлия кивнула и вытерла слезы.

Мы втроем шли к дому, в котором жила Юлия и, похоже, предстояло какое-то время провести ее дочери. Я понимала, что должна как можно осторожнее рассказать им часть того, о чем узнала в последние дни. Потому что вся правда, с которой я столкнулась, могла оказаться не по силам им обеим. Разумеется, они со временем все узнают, но надо их как-то подготовить к этому. Сберечь то, что у них осталось.