Марина Серова - Виноградная дорога

— Жена?

— Не знаю точно, жена или сожительница, в паспорта я к ним не заглядывал, но несколько раз видел, как они вместе домой возвращались.

— Но это не та женщина, которая ездит на «Матизе»? — уточнила я.

— Другая. Та блондинка еще совсем молодая, а женщина, которая с тем человеком живет, что на вашей фотографии, постарше будет. Лет тридцать пять, думаю, ей. К тому же она рыженькая, — мужчина дернул за поводок тянущего его в сторону шарпея.

— Еще один вопрос. А вы давно эту рыженькую видели?

— Может, с неделю назад или даже — больше.

— А эта машина, — я оглянулась на малолитражку, — давно здесь появилась, или только последнюю неделю?

— Точно не скажу, может, и недавно. Я здесь человек новый, — повторился собаковод, — все пока запомнить не получилось. Могу я еще чем-то помочь вам?

— Не рассказывайте никому о содержании нашей беседы, — попросила я.

— Даже не собирался, — мужчина ослабил поводок и пошел за своим питомцем.

Разговор с ним ничего особо не прояснил. Искать новых свидетелей среди ночи было бессмысленно, и я села в машину. В этот самый момент на балконе второго этажа, на который указывал собаковод, появился мужчина. Он закурил. В свете фонаря было отчетливо видно его лицо — я узнала Трухина. Недолго думая, я покинула салон своего «Ситроена», подошла ближе к балкону и обратилась к Петру:

— Прошу прощения, мужчина, раз уж вы не спите…

— Это ты мне? — Трухин наклонился вперед, с интересом разглядывая меня.

— Вам, — подтвердила я. — Мне надо поменять колесо, помогите мне, пожалуйста. Я заплачу.

— Это не по моей части, — Трухин стряхнул пепел едва ли не на голову мне.

— Петя, ты с кем там разговариваешь? — раздался женский голос.

— Ни с кем. Тебе показалось, — Трухин зашел в комнату.

Он был крепким и высоким, примерно метр девяносто, и я подумала, что ему было бы очень сложно прятаться на заднем сиденье и тем более в багажнике «Матиза». Подойдя к своему «Ситроену», я почувствовала взгляд и оглянулась. Из приоткрытой балконной двери высовывалась голова с рыжей копной волос. Если верить хозяину шарпея, то это была не та женщина, которая ездила на малиновой малолитражке, припаркованной у подъезда.

Я быстро прокрутила в уме ситуацию и пришла к выводу, что домработница Бусыгиных, скорее всего, никак не связана с Трухиным, и вернулась за руль. Я уже выводила машину с парковки, когда открылась подъездная дверь и на улице показался Трухин. Это заставило меня остановиться.

— А как же колесо? — спросил он, подойдя к моему «Ситроену».

— До шиномонтажки дотяну, — ответила я в приоткрытое окно.

— Выходит, я зря вышел.

— Нет, вы посмотрите на него! Прямо у меня под носом он к другой бабе отправился! — крикнула с балкона рыжеволосая женщина.

— Заткнись и не отсвечивай здесь! — Трухин был настолько убедителен, что его сожительница без всяких пререканий скрылась за балконной дверью. Наклонившись к открытому боковому окну, он спросил уже совсем другим тоном: — Уверены, что моя помощь больше не нужна?

Помедлив секунду-другую, я сказала:

— Нужна. Но речь не про замену колеса.

— Я почему-то так и подумал. Кто тебя ко мне прислал?

— Железняк.

— Передай ему, что я больше ничего не должен, если уж у него такая короткая память. Все! Свободна! — Трухин направился к дому.

Его пренебрежительный тон спровоцировал меня на дальнейшую игру.

— Петр, вы совсем не умеете общаться с женщинами, — негромко, но четко произнесла я. — Неудивительно, что Вика…

Услышав это имя, Трухин бросился обратно к машине и вцепился рукой в поднимающееся боковое стекло.

— Ты сейчас что сказала? Какую Вику ты имела в виду?

— Дерябкину, — спокойно ответила я.

— Так это все Железняк устроил? — от этой догадки лицо Петра перекосилось от ужаса безысходности.

— А что он мог? — уточнила я.

Вместо ответа Трухин ударил ногой по колесу «Ситроена», затем прильнул к небольшому отверстию, оставшемуся в боковом окне, и процедил сквозь зубы:

— Я вас всех за нее сгною.

Прислонив к стеклу «красные корочки», я сказала:

— Петр Александрович, если вы располагаете сведениями, что Железняк может быть причастен к убийству Виктории Бусыгиной, в девичестве Дерябкиной, то самое время рассказать об этом.

— Так ты из ментовки, — с некоторым разочарованием произнес Трухин и снова отошел в сторону.

— Оттуда, — сказала я, опустив стекло. — Поговорим?

— У вас мужиков, что ли, нет? Бабу среди ночи ко мне заслали, — Трухин сплюнул. — А я, как дурак, повелся, вышел колесо менять.

— Петр, насколько я понимаю, вы в курсе, что Вику убили?

— Да, прочитал на ее странице в соцсети.

— Вы виделись с Викой после того, как освободились во второй раз?

— Нет, я вычеркнул ее из своей жизни. Она оказалась такой же, как все бабы — падкой на деньги.

— С чего вы это взяли?

— А как еще объяснить то, что она жила с этим денежным мешком? — Петр вернулся обратно к машине. Для удобства разговора я опустила стекло наполовину. — Ради чего она это делала? Ясно, что ради его бабла.

— Когда они поженились, Федор еще не был так состоятелен, — сказала я в ее оправдание.

— Ладно бы дети были… А тут мне Михалев маякнул, однокашник наш, эсэмэску прислал, чтоб я зашел на ее страницу. Духу у него не хватило прямо мне сказать, что Вики больше нет. Я зашел, а там фотография ее в траурной рамке. Тронуло меня это… Думал, я навсегда вычеркнул Викулю из своей памяти, но оказалось, что после смерти она сюда, — Трухин тыкнул пальцем в область сердца, — еще глубже вошла.

— Вернемся к Железняку. Почему вы решили, что он может быть причастен к этому убийству?

— Ничего я не решил. Это ты сама сначала сказала, что от Железняка, а потом перевела базар на Вику, — Трухин отпрянул от машины, повернул голову в сторону балкона и сделал жест своей рыжеволосой сожительнице, снова появившейся на балконе, чтобы она вернулась в квартиру. Когда та в очередной раз исчезла за балконной дверью, он снова наклонился к приоткрытому боковому стеклу. — Я хочу проводить Вику. Когда ее будут хоронить?

— А что насчет Железняка? — ответила я вопросом на вопрос.

— Когда-то по молодости я сказал ему, что ради Вики готов на все. Собственно, тогда я из-за нее и попал на зону. Решил заработать, чтобы произвести впечатление. Все вышло совсем не так, как я рассчитывал. Но я ее не виню, сам не просчитал все до конца… Так когда похороны?

— Железняк может быть причастен к ее убийству? — я дала понять Трухину, что не отвечу на его вопрос, пока не услышу ответ на свой.

— Я не знаю, кто это сделал с Викулей. Но то, что ее муженька на тот свет Железняк пытался отправить, не исключаю. Он мне вроде хотел приятное сделать. Только я его об этом не просил и ничего никогда не стану подтверждать под протокол! Бусыгин выжил, непомерно разбогател и привязал к себе мою Вику своими бабками еще больше. — Трухин выпрямился и застыл в сосредоточенном молчании. — Нет, Викулю не Железняк приговорил. Ему нужно, чтобы я продолжал на него работать, а таким макаром он этого бы не добился. Так что насчет похорон?