Марина Серова - Виноградная дорога

У меня была другая версия случившегося. Трухин проболтался мне, что криминальный авторитет Железняк, чью вину он взял на себя, хотел его отблагодарить, устранив мужа любимой женщины. Мне показалось это правдоподобным. Но сейчас меня посетила мысль, что Железняк мог просто примазаться к этому случаю, попытавшись извлечь с помощью этой лжи свою выгоду. Он ведь хотел, чтобы Трухин чувствовал себя благодарным ему и продолжил работать на него.

— Володя, а тот человек, которого вы взяли сегодня на кладбище, точно не при делах? — осторожно поинтересовалась я.

— Алиби у него стопроцентное. На работе он был, там подтвердили. Этот Трухин, конечно, интересный персонаж — дважды судимый, имеющий зуб на Вику, которая не ответила ему взаимностью… Однако предъявить ему по-настоящему нечего.

— Вы его уже отпустили?

— Пришлось, — Киря вздохнул. — Я хотел его подержать двое суток, попросил через нашего пресс-секретаря снять с эфира объявление о вознаграждении и дать новое о том, что преступник задержан.

— Думал, Аясов клюнет на это и будет свободно разгуливать по городу? — не удержалась я от легкого злорадства.

— Были такие мыслишки, — честно признался Киря. — Только телевизионщики сказали, что ролик будет выходить в эфир, пока Федор Петрович не снимет его или пресс-служба не сделает официальное заявление, что преступник задержан. Следователь связался с Бусыгиным, но они не пришли к договоренности. Наш Растрелли ведет себя так, будто точно знает, что убийца его недавний консультант, а главное — за что он лишил жизни Викторию. Только нам он ничего не говорит.

— Знаешь, Володя, твоя версия не так уж и плоха. Буду над ней работать.

— Какая информация тебе нужна?

— Мне надо подумать.

Зазвонил мобильник, лежащий в кармане у Кирьянова. Он достал его и, взглянув на дисплей, сказал:

— Жена. Да, Зина! Что-то случилось? Тебя действительно интересует, где я? Ладно, слушай. Я в гостях у молодой красивой женщины… Собираемся пить кофе, а потом… Конечно, на работе! Понимаю, что обещал прийти пораньше… Раз обещал, значит, приду! — Вот так всегда — скажешь правду, не верит, наврешь — она принимает за чистую монету.

— То есть Зинаида не поверила, что ты у меня в гостях?

— Нет, но если я приду домой и откажусь от ужина, то поверит. Твои котлеты хоть и магазинные, но хорошо пошли, — Володька погладил себя по животу. — Ладно, пока до дома доберусь, нагуляю аппетит снова. Мне еще в одно место заскочить надо.

— Надеюсь, не за цветами для жены? — по-дружески пошутила я. — Тогда Зина точно решит, что ты ее обманываешь, а потому хочешь загладить свою вину.

— В отличие от некоторых я никогда и никого не обманываю, — таинственно произнес Киря, глядя на меня.

Я молчала, стараясь сохранить естественную улыбку на лице. Неужели Киря, отправляясь сюда, уже знал, что я вовсю веду это расследование? Почему он тогда прямо не спросил, не я ли приходила домой к Семиточенко и к родственникам Лизы? Ждал, что я сама во всем признаюсь? Боялся спугнуть неудобным вопросом, потому что сам заинтересован в частном расследовании? Или он ни о чем не догадывается, а последняя фраза касается не меня, а его коллег, которые направо и налево изменяют своим женам?

Держать дальше улыбку было уже неприлично, я свернула ее, спросив:

— Кофе будешь?

— В другой раз. Я, пожалуй, пойду. Появятся вопросы, звони. Я весь в твоем распоряжении.

Володька ушел, оставив меня один на один со своими мыслями. Он вроде бы дополнил картину недостающими пазлами, но целостности все равно не было. Вне подозрений были только Ксения и Соня. Да и Лиза, скорее всего, была не соучастницей, а свидетельницей. Если бы она привезла постороннего человека в дом, то криминалисты где-нибудь, да обнаружили его следы. Киря сказал, что они обследовали каждый уголок коттеджа, а также все машины, в том числе Лизин «Матиз» и «Форд» Филиппа.

Убийцей был кто-то из своих. Филипп обходил периметр, и временами его никто не видел. Арсения видел только охранник, когда находился в своей будке, а потом Ксения. Венчик сказал мне, что отправился в столовую примерно через полчаса после того, как ушел оттуда, но если объективно взглянуть на ситуацию, то он мог сделать это раньше.

Уже несколько дней я занималась новым расследованием, но до сих пор не прибегала к помощи гадальных двенадцатигранников. Какое-то неосознанное чувство стало подталкивать меня к тому, чтобы взять подсказку. Достав из ящика малиновый бархатный мешочек с тремя додекаэдрами, я вынула их и зажала в ладони. В моей голове еще не успел до конца оформиться вопрос, как пальцы непроизвольно разжались и косточки выпали на пол. Присев на корточки, я посмотрела на их верхние грани. Цифры составляли комбинацию: 21+33+3. Я думала о Венчике, и вот как двенадцатигранники прокомментировали ситуацию, связанную с ним: «Крупные перемены в семье, связанные с неприятностями; подводные камни, лицемерие». Эта трактовка меня серьезно озадачила. Она не могла быть ошибочной или случайной. Как вышло, так вышло, значит, так надо. Мне слишком много хотелось узнать об Аяксе, поэтому один узконаправленный вопрос ничего бы не прояснил. Теперь у меня было это предсказание, и его надо крутить со всех сторон, чтобы понять, как эту информацию применить в расследовании.

Мне вспомнились пять причин, названные Кирьяновым, по которым люди остаются без жилья. Потом он упомянул о четырех, оставив одну за бортом. Теперь та, пятая, стоящая особняком причина, по которой человек может лишиться своего жилья, не давала мне покоя. Киря считал, что беспробудного пьяницу просто выгоняют на улицу, но без обнуления биографии. В остальных случаях человека могут лишить не только жилья, но и имени.

Однажды Венчик проснулся на скамейке в парке, не зная своего имени и адреса. При этом он осознавал, что живет в Тарасове, и мог ориентироваться в городе, только местонахождение своего дома Аякс не знал. Какое-то время спустя его забрали в милицию и держали в «обезьяннике» до выяснения личности. Этот процесс мог затянуться, если бы вдруг в другом отделении тогдашней милиции не обнаружился найденный кем-то паспорт на имя Аясова Вениамина Руслановича. Бомжу это сочетание фамилии-имени-отчества показалось чужим, но он принял его и постепенно превратился в Венчика Аякса.

Отправившись к месту своей регистрации, он увидел котлован. Значит, дом, в котором он был прописан, снесли не очень давно, возможно, всего несколько месяцев назад. Однако в милиции никто не обратил внимания на то, что в паспорте стоит штамп о регистрации по уже несуществующему адресу. Венчик пытался разговаривать с жителями окрестных домов, но его никто не вспомнил. То ли он просто не на тех людей напал, то ли он никогда и не жил на Перспективном проспекте.