Марина Серова - Виноградная дорога

Прервав свои размышления, я взяла пульт, который лежал на журнальном столике, и включила телевизор, снизив громкость практически до нуля, чтобы звук не мешал мне думать. Меня интересовало, сняли ли с эфира местного ТВ-канала ролик, в котором просили откликнуться тех, кто знает о местонахождении человека, изображенного на фотографии. Бусыгин отвалил огромные деньги за то, чтобы этот ролик показывали каждые полчаса в прайм-тайм. Благодаря этому Вениамина Аясова теперь знали в лицо едва ли не все тарасовцы.

Допив последнюю чашку кофе, я поставила ее на столик. Как раз в это время на экране появился распечатанный и увеличенный скриншот с камеры видеонаблюдения в доме Бусыгиных. Ролик не сняли с проката, значит, у полиции и следственного комитета не было уверенности в том, что это Петр Трухин убил свою бывшую одноклассницу. Иначе пресс-служба ГУВД связалась бы с руководством канала и порекомендовала снять уже не актуальный ролик с эфира. Или она просто забыла это сделать, а поскольку эфирное время было проплачено, то это объявление продолжало информировать тарасовцев о вознаграждении за информацию о местонахождении преступника. Моя рука потянулась к смартфону, чтобы еще раз строго-настрого предупредить Аякса о конспирации, а заодно задать ему парочку новых вопросов, но я не стала этого делать, передумала. Незачем было светить аппарат с симкой, оформленной на подставное лицо. При желании этот звонок тоже можно было вычислить.

Выключив телевизор, я проанализировала ситуацию и пришла к выводу, что неправильно себя веду. Если бы я не прятала Венчика, то не избегала бы разговоров о нем. Кирьянов и раньше советовался со мной, даже по тем делам, которые не пересекались с моими, и я охотно делилась с ним своим мнением. В этот раз я, подобно страусу, прятала голову в песок, создавая видимость, что не хочу видеть и слышать то, что происходит вокруг. Такое поведение было не свойственно мне, и я решила это исправить, набрав номер Кирьянова.

— Слушаю, — глухо произнес он.

— Володя, это я. Ты сейчас не занят?

— Вообще-то занят.

— Извини, как-нибудь потом созвонимся.

— Я перезвоню тебе.

Мне не понравилась интонация, с которой разговаривал Володька. Она была какой-то подавленной, измученной, словом, совершенно несвойственной полковнику полиции, которого я знала уже очень давно. Я все еще гадала, что же могло произойти, когда раздался ответный звонок.

— Таня, у тебя появилась какая-то информация по интересующему нас делу? — спросил Владимир Сергеевич.

Слово «нас» показалось мне ключевым, но я не стала на этом заостряться.

— Нет, я просто хотела уточнить. Ты сказал, что поймали убийцу, а по телевизору все еще показывают Аясова.

— И ты на ту же мозоль давишь, — Киря обреченно вздохнул. — Да, мы задержали Трухина, но кто-то уже после этого напал на домработницу Бусыгина. Не берусь утверждать, что это был Аясов, но уж точно не Трухин.

— А что она сама-то говорит?

— Ничего, свидетельница без сознания.

— Володя, а почему ты решил, что эти преступления как-то связаны?

— Почерк тот же. Убийца целился ей в печень, но нож наткнулся на ремень, надетый поверх джинсов, соскользнул. Рана глубокая, но не смертельная, тем не менее, врачи приняли решение погрузить Коняхину в искусственную кому. Таня, теперь ты понимаешь, насколько все серьезно?

— Я и раньше это понимала, но…

— А мне думается, что ты пытаешься водить меня за нос! — Киря повысил голос. — А сейчас ты звонишь вовсе не для того, чтобы помочь мне в расследовании, а чтобы выведать информацию, не так ли?

— А вот и нет! Я как раз хочу помочь, поэтому и звоню.

— Коли так, беру свои слова обратно, — сменил тон Володька. — Если не возражаешь, я вечером приеду к тебе, и мы обсудим, чем ты можешь быть полезна.

— Да, конечно, приезжай, — согласилась я. Отказ от этого предложения выглядел бы подозрительно. — Я дома и никуда уходить не собираюсь.

Новый поворот в деле укрепил меня во мнении, что Лиза не только знала, но и помогала преступнику, и теперь он решил от нее избавиться, как от ненужной свидетельницы. Однако признаваться Володьке, что я уже веду расследование, в мои планы не входило. Он захочет узнать, кто заказчик, а я не смогу ему назвать его имя. Пусть Кирьянов думает, что, просидев несколько дней без работы и не дождавшись новых заказов, я начала маяться от безделья, поэтому по дружбе предложила ему свою помощь.

Владимир Сергеевич не заставил себя долго ждать, не прошло и часа, как он появился на пороге моей квартиры.

— Проходи, сейчас будем ужинать. Если ты, конечно, не против замороженных полуфабрикатов.

— Нормально, — махнул рукой Киря, прекрасно знающий, что мои кулинарные способности не простираются дальше варки кофе.

— Тогда мой руки и за стол!

— Таня, вот скажи мне, где может столько дней прятаться человек, которого ищет весь город? — Володька, усаживаясь с чистыми руками за стол, взял с места в карьер.

— Ты сейчас про Аясова?

— А про кого еще?

— Я тебе свое мнение уже высказывала. Вениамину незачем было возвращаться в Тарасов. Смысл его жизни в дороге, здесь он был лишь транзитным пассажиром.

— Позволь с тобой не согласиться. Он довольно долго жил в Тарасове, но последние десять лет бомжевал и никуда уезжать отсюда не собирался, пока не приспичило.

— Откуда ты знаешь, сколько времени он скитался по чердакам, подвалам и пустующим домам?

— Причин, по которым люди остаются на улице, не так уж много. Теряют жилье из-за черных риелторов. Вкладываются в долевое строительство, а застройщик исчезает с деньгами дольщиков. Проигрываются в подпольных казино в пух и прах. Спиваются и оказываются ненужными семье. Теряют память и забывают свое имя и дорогу домой. Вот пять основных причин, — Кирьянов показал мне ладонь с пятью растопыренными пальцами. — У Аясова, как ты, Танюша, прекрасно знаешь, при себе имелся паспорт. Он нашелся у Бусыгиных, лежал в кармане куртки. Спасаясь от преследования охранника, Вениамин не стал тратить время на то, чтобы его забрать. Собственно, он уже не действительный. Ему еще год назад следовало поменять паспорт по случаю исполнения сорока пяти лет, но он этого не сделал. Кстати, у него завтра день рождения.

— Не знала, — соврала я.

— Так вот, в том просроченном паспорте стоит печать о месте регистрации — Перспективный проспект, дом тридцать четыре, квартира два. Такого дома почти десять лет не существует. Эта двухэтажка и еще несколько соседних домов были снесены, а на их месте построен семнадцатиэтажный дом, которому присвоен номер тридцать четыре дробь тридцать восемь. А знаешь, кто был застройщиком?

— Неужели Бусыгин?

— Ты знала или догадалась?