Марина Серова - Диагноз под прикрытием

— Влада здесь — самый молодой врач, — сказала я. — Я с ее фельдшером познакомилась, Настей. Мы с ней до работы разговорились…

— Настя — приветливая девочка, — сказала женщина. — Она, думаю, с любым врачом общий язык найдет, вот даже с Владой сработалась.

— Даже? — переспросила я. — Влада — такой плохой врач?

— Нет, Влада — очень хороший специалист, — возразила Наталья. — Но как человек она сложная. Никого к себе не подпускает, держится замкнуто, я бы сказала, высокомерно… Но это, конечно, мое личное мнение. Я не могу судить о людях объективно, к тому же с другими врачами и фельдшерами мало общаюсь. Да сама видишь, какое тут общение! Вызовы сплошные, вон обед только в четыре часа. А ужин, полагаю, часов в десять-одиннадцать дадут. Если дадут, конечно…

Тем временем мы подъехали к нужному дому, где ожидал приезда врачей очередной страждущий. Им оказалась сорокапятилетняя женщина с жалобой на боли в животе, высокую температуру и рвоту.

Судя по всему, дама чем-то отравилась, и активированный уголь ей, увы, не помог…

С пациенткой, которая грешила на несвежие мандарины, мы провозились довольно долго.

В результате оказалось, что новогодние фрукты, которых дама умудрилась умять аж два килограмма, к отравлению не имели ни малейшего отношения.

В ходе обследования выяснилось, что, помимо мандаринов, трапезу пациентки составлял литр белого вина, два фужера крюшона и стакан горячего глинтвейна, разбавленные несколькими рюмочками сливочного ликера.

На наш законный вопрос, зачем пить такое количество алкоголя, женщина ответила, что таким образом она пыталась заглушить боль, причиненную разрывом с любимым человеком.

Дама поведала, что сегодня застала своего бойфренда с любовницей и после скандала впала в такую депрессию, что серьезно подумывала о суициде.

Правда, потом решила, что прыгнуть с моста или повеситься всегда успеет, а душевные муки можно потопить в бокале вина.

Увы, одним бокалом дело не ограничилось, несчастная жертва любви разошлась не на шутку и опустошила весь алкогольный бар.

Мандарины, как рассказывала женщина, долго лежали в холодильнике, а так как готовить закуску у нее не было настроения, пришлось довольствоваться фруктами. Незаметно для себя под спиртное ушли все запасы мандаринов, и, когда женщине стало не слишком хорошо, она первым делом подумала именно на фрукты, почему-то не обратив внимание на количество выпитого алкоголя.

Наталья заставила страдалицу выпить около трех литров воды и сделать промывание желудка, после чего пришлось везти потерпевшую с алкогольной интоксикацией в отделение терапии.

Правда, во время перевозки дама призналась, что в принципе ей уже абсолютно без разницы, с кем развлекается неверный суженый, и главное, что ее заботит — так это поскорее бы прошло это жуткое состояние…

Словом, на ужин, как и предполагала Наталья, мы попали только в одиннадцать вечера.

И мне, и ей было уже без разницы, когда дадут законный перекус, только бы отдохнуть хотя бы десять минут от бесконечной череды вызовов. Не скажу, что я нечеловечески устала, но даже мне уже хотелось спокойно посидеть на подстанции и наконец-то заняться тем, ради чего я сюда устроилась работать фельдшером.

Ездить по больным, конечно, дело увлекательное — чего только не насмотришься, — но мне же надо выяснить, кому помешала Наталья и кто пытается ее подставить. А пока даже во время наших с ней разговоров я не придумала, кому могла помешать врач.

Да и вообще, какие могут быть конфликты между врачами, если они друг друга не видят?

Приезжает одна бригада тогда, когда другая уезжает, в лучшем случае у нескольких врачей совпадает время обеда. Что им, из-за стола или холодильника ссориться? Выживать друг друга из-за лучшей койки в комнате отдыха? Ага, к чему нужна койка, если и ночью придется мотаться по пациентам без заезда на базу?..

Когда мы зашли в помещение подстанции, я едва не пролила ведро воды, которое стояло прямо на дороге.

Хмурая, неопрятная тетка лет пятидесяти буркнула: «Осторожнее, я же полы мою!», но убрать ведро не поспешила.

Наталья вежливо поздоровалась с женщиной, назвав ее Анной Степановной.

Санитарка, как я уже догадалась, даже не ответила на приветствие, а продолжила угрюмо тереть пол, про себя что-то ворча про грязный туалет.

— Не обращай внимания! — шепотом проговорила мне Наталья. — Это наша санитарка, она всегда такая.

Вообще, по-моему, она слегка не в себе…

— Это я заметила, — кивнула я. — Правда, она немного странная…

— Да и не только, — загадочно сказала врач, но фразу не докончила. — Ладно, Танюш, пошли поедим, а то я проголодалась, будто и не обедала. На работе всегда дико хочется есть, уж не знаю почему. Но чувствую себя обжорой…

Я была с ней полностью солидарна: то ли сказывалось огромное количество выездов, то ли обилие болезней, с которыми обращались в «Скорую помощь» больные, но и у меня аппетит разгулялся не на шутку.

Мой обед успел куда-то провалиться, и сейчас я чувствовала себя так, словно голодала по меньшей мере неделю.

Может, из-за голода я стала абсолютно непривередлива к еде, но вторая упаковка лапши быстрого приготовления показалась мне по-истине божественным лакомством.

Наталья снова щедро поделилась со мной котлетами, и мы умяли оставшиеся бутерброды с колбасой.

Я даже успела себе заварить черный кофе — судя по всему, ночь нам предстояла бессонная, хотя сейчас я спать совершенно не хотела.

Наталья от кофе отказалась, объяснив, что случается на подстанции и тихий час — иногда удается покемарить часа два, а то и три, и лучше не перебивать сон крепким напитком.

— Надо Иришке позвонить, дочке моей, — спохватилась вдруг врач. — А то с этими выездами толком не пообщаешься, а эсэмэски набирать я ненавижу…

Пока Наталья общалась с дочкой, я вышла покурить.

Рядом дымил наш водитель, он уже успел поужинать и сейчас с наслаждением докуривал сигарету.

Неподалеку изящно зажигала тонкую сигарету новенькой зажигалкой красавица Влада, безупречная и отстраненная, словно Снежная Королева.

Она даже не посмотрела в мою сторону, на нашего водителя также не обращала ни малейшего внимания.

Меня это ни капли не смутило — я подошла поближе к молодой женщине и завела с ней беседу.

— Вам тоже ужин поздно дали? — спросила я приветливым голосом.

Влада выпустила облачко дыма и сухо кивнула.

— Много вызовов? — продолжала я свои расспросы.

Но врач никак не прореагировала на мои слова, всем своим видом показывая, что не хочет вступать со мной в беседу.

Я притворилась, что не понимаю ее нежелания общаться, и миролюбиво продолжила свой монолог: