Марина Серова - Месть русалки

— Да-да, обязательно, — заверила я Ольгу Николаевну и деловито посмотрела на мобильный. — Огромное спасибо за чай с пирожками, пирожки — просто объеденье! Но я пойду, а то засиделась тут…

— Вот, возьми на дорожку! — Прежде чем я успела что-либо сообразить, гардеробщица сунула мне в руку еще один пирожок и проговорила: — Кушай, раз нравится! Значит, не зря я готовила!

Я не стала отказываться от угощения, чтобы не обидеть заботливую женщину, еще раз извинилась и направилась наверх — чтобы успеть до прихода того самого Гуреева, с которым меня не терпелось познакомить Ольге Николаевне.

Я рассчитывала оказаться в бассейне одна и, пока Любовь Александровна обедает, проверить все свои догадки. Завидев меня, Сержакова улыбнулась:

— Женя, быстро вы! У вас еще полчаса обеденного перерыва, поди, второпях ели?

— Нет-нет, все в порядке! — улыбнулась я. — Так что можете тоже спускаться в столовую, я пока подежурю.

— Хорошо, — кивнула Любовь Александровна. — Сейчас на дорожке плавает Михеева Анна, она закончит в двенадцать сорок пять. Последи, чтоб в бассейне не задерживалась — она любит дополнительное время плавать, то у бортика стоит, то в сауну пойдет… А абонемент на сорок пять минут, нехорошо нарушать правила…

— Будет сделано! — улыбнулась я.

— Еще в тринадцать пятнадцать должно шесть человек прийти, все взрослые, — продолжала Сержакова. — Они давно ходят, просто посмотри, чтобы на дорожке было по два человека. А то толпа на одной дорожке, сама понимаешь, никому не нужна. А так — больше ничего не нужно, они сами плавают, инструктор им не требуется. Я постараюсь быстро вернуться, хорошо?

— Кушайте спокойно, не торопитесь! — сказала я. — Все будет хорошо, я все поняла. Могу сколько угодно сидеть тут, поэтому не переживайте!

Сержакова еще раз улыбнулась мне и направилась на черную лестницу к столовой.

Я подождала, пока она отойдет на достаточное расстояние, посмотрела на первую дорожку. Женщина в шапочке для душа спокойно плыла, мерно покачиваясь на волнах воды, и ей не было никакого дела ни до меня, ни до других людей. Собственно, никого в бассейне, кроме нас с ней, не было.

Первым делом я достала отмычки и открыла тренерскую Чекулаевой. Осмотрела комнату, но никаких записок с угрозами или других подозрительных вещей не нашла.

На всякий случай поменяла «жучки», если вдруг вечером пробраться в кабинет мне не удастся, а затем занялась исследованием документов в столе Надежды.

Мне нужно было найти расписание дежурства тренеров.

Итак, смена Чекулаевой — в понедельник, четверг и субботу. Прежде всего меня интересует, кто работал в среду, когда были подложены конфеты с ядом. Сегодня среда, смена Любови Александровны Сержаковой. Если и в прошлую среду работала она, значит, я могу с уверенностью сказать, что отравленные сладости — дело ее рук.

Однако бывает ведь, что смены меняются, поэтому мне нужны доказательства…

Увы, в столе Чекулаевой я не нашла никаких документов, помимо списков учеников, которые занимались у Надежды Викторовны.

Я закрыла ящик стола, вышла из тренерской. Следующей на очереди был кабинет Сержаковой — давно я намеревалась до него добраться!

Я так же быстро открыла замок при помощи отмычки, вошла внутрь. Помещение было точь-в-точь таким же, как и у Чекулаевой, — стол, два стула, шкаф с оборудованием.

В первую очередь меня интересовал рабочий стол Любови Александровны. Если она подбрасывала записки, может, мне удастся обнаружить что-нибудь вроде угроз, напечатанных на бумаге?

Если это так — возьму записки, на них же есть отпечатки пальцев Сержаковой! То есть у меня появятся доказательства вины Любови Александровны, сделать экспертизу — дело быстрое…

Однако в ящиках у Сержаковой я обнаружила только несколько тетрадей альбомного формата в клетку, в которых значились фамилии и номера телефонов учеников, а также дни их занятий. Всего тетрадей было шесть, и ни в одной я не нашла указания рабочих смен инструкторов. Не оказалось в кабинете и записок с угрозами или отравленных конфет.

На последнее, конечно, глупо надеяться — какой идиот станет держать улики, которые говорят о его виновности?

Естественно, Любовь Александровна первым делом избавилась бы от конфет, чтобы не навлечь на себя подозрения. Единственное, на что можно было надеяться, — это на случайность.

Может, одна конфета выпала из коробки, которую убрала Сержакова, куда-нибудь закатилась, а уборщица во время мытья полов ее не увидела? Конечно, подобное было бы чудом, но иногда и чудеса случаются. Правда, не в этот раз…

Я установила «жучок» в кабинете Любови Александровны, после чего вышла из комнаты. Посмотрела на часы. На осмотр обеих комнат я потратила около десяти минут, за это время Сержакова бы не успела пообедать. Поэтому у меня имелась еще возможность проверить кабинет Васильевой, чем, собственно, я и собиралась заняться.

Женщина в бассейне по-прежнему плыла себе спокойно к противоположному бортику, поэтому я отперла дверь Ирины Андреевны и вошла внутрь.

Увы, тренерские были похожи, как однояйцевые близнецы, — та же самая планировка, такое же количество мебели. Только тетради в ящиках стола отличались от предыдущих — их было четыре, общие обычные тетрадки по девяносто шесть листов каждая. Ни на что особо не надеясь, я проглядела списки учеников инструктора по аквааэробике, установила прослушку и покинула комнату.

Итак, единственное, что мне остается, — так это дождаться возвращения Сержаковой и узнать у нее, была ли она в среду в бассейне. На лавочке не было журнала смен тренеров, поэтому я не придумала, где еще найти расписания.

Может, они сами друг с другом договариваются, кто и когда приходит?

Да нет, должны ведь быть фиксированные дни работы инструкторов, то есть мое предположение, что в среду дежурила Любовь Александровна, должно быть верно…

Время ожидания тянулось долго — мне казалось, что секунды текут слишком медленно, хотя Сержакова отсутствовала меньше получаса. Наконец инструктор пришла из столовой, поблагодарила меня за то, что я ее подменила.

— Пока никто не пришел, — сообщила я ей. — А та женщина не выходила из воды, у нее осталось еще пять минут времени.

— Хорошо, поняла, — кивнула инструктор. — В принципе сейчас для тебя мало что интересного будет.

— Скажите, а вы всегда по средам работаете? — поинтересовалась я у Сержаковой. — Как я понимаю, дни работы у инструкторов фиксированные, да?

— В принципе да, — кивнула Любовь Александровна. — Мой официальный день — вторник, среда через раз, а пятница — фиксированный. А что такое?

— Просто интересно, — пожала я плечами. — А как это — среда через раз?