Марина Серова - Девочка, которая лгала

Видимо, не любил, когда отвлекали от тренировок — ну совершенно как я.

Но весь мой вид, как и выражение лица, не располагает к пренебрежительному отношению, так что молодой мужчина довольно вежливо спросил:

— Чем могу помочь?

— Мне нужно с вами поговорить. О Марине Эдуардовне Лазаревой.

Я смерила парня с ног до головы оценивающим взглядом.

Надо признаться, я уже заранее составила мнение об этом человеке. Ведь не зря же я примчалась в Питер?

Мою уверенность в том, что передо мной любовник Масяни, настоящий отец Луизы и возможный убийца банкира Лазарева, можно было поколебать только направленным взрывом. И тем не менее…

Валерий никак не походил на человека, у которого нечиста совесть. Он прямо смотрел мне в глаза и даже, кажется, начинал сердиться, что я отвлекаю его от тренировки.

— И что там с Мариной? — приподнял брови танцор, слегка улыбаясь.

— Я все знаю, — мрачно сказала я.

— Что именно? — Улыбка Валерия стала чуть более напряженной.

— Вы отец ее дочери! — выдала я.

Ну не скажешь же человеку «вы убийца», не имея хоть каких-то доказательств? А в вопросе отцовства все козыри были у меня на руках.

Улыбка окончательно покинула физиономию длинноволосого красавца.

Валерий помахал рукой кому-то в дальнем конце зала и крикнул:

— Адам Петрович, я ненадолго.

— Адам Петрович?! — изумилась я.

Такое имя встретишь нечасто.

— Адам Гринявичюс, основатель нашего коллектива, — почтительно проговорил Валерий. — Идемте за мной.

Мы вышли из зала, поднялись по лестнице и оказались в серой холодной комнате с кушеткой, десятком стульев и туалетным столиком посредине, по виду типичной гримерной.

Валерий аккуратно уселся на стул, взял со столика бутылочку с водой, отпил, так же аккуратно и неторопливо завинтил крышечку и предложил:

— Излагайте.

— Простите? — не поняла я.

— Вы явились ко мне не для того, чтобы взять автограф. И, кстати, вы не первый человек, который предъявляет мне такие обвинения.

— Первым был Леонид Лазарев, — сообразила я.

— По-вашему, я и в его смерти виновен? — насмешливо спросил танцор.

— Давайте-ка разберемся с первой частью вопроса, — уклонилась я от прямого противостояния. — Так что, вы признаете, что были любовником Марины Эдуардовны Лазаревой?

Валерий поднял руки, снял резинку и распустил волосы по плечам. Красивый мужчина, ничего не скажешь.

— Вредно для волос, — пояснил танцор в ответ на мой удивленный взгляд. — Стараюсь дать им отдых, пользуясь любой свободной минутой.

— Послушайте, — вскипела я, — я прилетела к вам из Тарасова не для того, чтобы любоваться вашими волосами.

— Из Тарасова, ну, конечно! — хмыкнул Валера. — Хорошо, давайте расставим все точки в нужных местах. Я признаю, что был когда-то влюблен в Марину, и у нас были близкие отношения. Но это было давно. Она тогда работала в «Медузе». И замуж за этого типа еще не вышла. Вот и все. И ничего криминального.

— А Луиза? — не сдавалась я. — Девочка ваша дочь?

Валерий устало вдохнул, поднялся и вышел.

Спустя пять минут он вернулся, держа в руках мужскую сумку, в наших краях именуемую борсеткой. Извлек прозрачную папку с бланком.

При виде этого бланка у меня похолодели кончики пальцев. Именно такой фирменный бланк клиники «Вита» лежал у меня в кармане.

— Вот, смотрите, — сказал танцор, передавая мне бумагу. — Специально оставил на память. Чтобы не забывать, какими идиотами бывают люди, даже богатые и влиятельные.

Это был тест на установление отцовства. Отрицательный.

— Он заставил меня пройти эту процедуру. Сказал, что не может спать спокойно, пока не будет точно знать, кто отец его маленькой принцессы.

Валерий поморщился.

— Мне стало его жаль. Не надо ему было жениться на молодой и красивой женщине.

Я вспомнила Марину, с бутылкой пива, перед телевизором. Может быть, мы говорим о разных женщинах? Или в его памяти Марина всегда молода и прекрасна?

— Мне кажется, Марине Эдуардовне очень повезло с замужеством, — не удержалась я от шпильки.

— Когда кажется, креститься надо! — неожиданно зло отбрил Валерий. — Вы не знаете, какой она была раньше. Живая, заводная… Не все на свете упирается в деньги, — строго сказал танцор. — Я ведь помню ее со школы. Она такая веселая была! Банкир потому на нее и запал. Сама жизнь! То, чего ему не хватало. Дурачилась, все время придумывала что-то… Марина была глубоко несчастна с этим маменькиным сынком. Да он ей в отцы годился! По-вашему, это нормально?

— Ну, хорошо, — я уже поняла, что вытащила «пустышку».

Валера явно не подходил на роль соблазнителя и убийцы. Просто красивый мужчина, профи в своем деле.

— Тогда скажите, зачем вы встречались с Мариной в отсутствие ее мужа?

— Он был подозрительным, мелочным, скупым. Ревновал Маринку к каждому столбу. За ней вечно кто-то шпионил. Поэтому, когда я приезжал в ваш город, мы не афишировали наши встречи.

Поймав мой недоверчивый взгляд, Валерий вскипел:

— Поймите, наши отношения в прошлом! Мы просто друзья! И, кстати, чтобы вы окончательно успокоились, — я женат. Моя супруга — состоятельная женщина, владелица… ладно, неважно. Главное, что я чрезвычайно ценю нынешнее стабильное положение, обожаю жену и не хотел бы неприятностей. Вам понятно? И, кстати, кто вы? Ведь вы не из полиции?

Взгляд танцора стал подозрительным, колючим.

— Вы сказали, вас прислала Марина…

— Ничего подобного я не говорила, — сказала я, вставая. — Успокойтесь, я больше вас не побеспокою. Сегодня я улетаю в Тарасов.

Валерий слегка расслабился и даже на прощание вручил мне входной билет на сегодняшнее представление.

Я подумала: почему бы и нет?

Мне нравятся красивые мужчины.

Красивые мужчины с длинными волосами мне особенно симпатичны. А если при этом у них красивые накачанные тела, и танцуют они не так чтобы слишком одетыми…

В общем, от вечернего представления я получила истинное удовольствие. В потоках дождя, падающего над сценой, в лучах прожекторов танцоры выделывали синхронные па.

«Наверное, ревматизм у них — профзаболевание. И постоянный насморк», — подумала я, когда представление мне слегка поднадоело.

Так что я покинула зал, вовремя успела на самолет и спустя три часа приземлилась в Тарасове.

Слово я сдержала — вернулась домой вовремя.

Как Золушка, с последним ударом часов.

Хотя будь ты поумней, Охотникова, ограничилась бы простым телефонным разговором.

Только еще вопрос, стал бы Валера Мокрый откровенничать со мной по телефону. Так что все не зря.

Подозрения с танцора сняты.

Вот только у меня больше нет ни единого подозреваемого, ни одного кандидата на роль убийцы.

Но я подумаю об этом завтра, на сегодня с меня достаточно.