Марина Серова - Девочка, которая лгала

— Хорошо. Кстати, привет вам от Валеры.

— От кого-о?! — Вдова медленно поднялась с дивана. — Так вы что, к нему ездили?

С минуту Лазарева таращилась на меня, а потом расхохоталась. Вот сейчас я увидела ту девочку, в которую влюбился банкир — живую, непосредственную.

— А что мне было думать? Все знали, что вы с ним тайком встречались, — сказала я.

Улыбку с лица Марины как ластиком стерло.

— Вы что… вы что же, его в убийстве моего мужа подозреваете?

Передо мной была прежняя Марина Эдуардовна — колючая, злая, неприятная.

— Уже нет, — созналась я. — А у вас, Марина Эдуардовна, есть какие-нибудь мысли на этот счет?

— Следствие еще идет, — сквозь зубы процедила вдова.

— Да это понятно. Лично вы кого-то подозреваете?

Но Марина окончательно закрылась от меня.

— Это не наше дело. Не мое и тем более не ваше. Мое дело — растить дочку, а ваше — ее охранять. Правда, непонятно, от кого, — съязвила вдова.

Да, Марина была права. Расследование убийства Лазарева — не наше дело.

Значит, настало время обратиться к тому, в чьей компетенции оно находится.

Галя Миронова ответила на мой звонок не сразу.

— Опять ты, Охотникова, — вздохнула капитанская дочка. — Ну, когда ты наконец успокоишься, выйдешь замуж, заведешь…

Мое ледяное молчание напомнило Гале, что она вторглась на личную территорию. Подруга кашлянула смущенно и пробормотала:

— Извини. Так о чем ты хотела спросить?

Обожаю, когда люди передо мной виноваты! Не то чтобы я была жестока, просто из такой ситуации я выжму максимум пользы. Причем не для себя лично, а для дела!

— Как продвигается следствие по делу сама знаешь кого? — бодро поинтересовалась я.

— Нормально продвигается, — кратко отрапортовала Галина.

— Ага, значит, ничего нового, и воз и ныне там, как сказал поэт.

— Не поэт, а баснописец, — поправила меня Галя. — Баснописец Крылов. Малообразованная ты, Охотникова.

— Зато работаю эффективно, — отбрила я. — Слушай, будь другом. Сократи мне путь к истине…

— Что-о?! — изумилась Миронова. — Ты что, Евгения, издеваешься надо мной с утра пораньше?

— Что ты, что ты! — поспешно проговорила я, успокаивая подругу. — Просто дай наводку, у кого работал тот охранник… как его, Ерпылев. В смысле, до того, как поступил на службу к Лазареву.

— И по таким пустякам ты меня отвлекаешь?

— Галочка, это тебе пустяки, а мне придется дня два землю носом рыть, — пожаловалась я. — Ты же в курсе дел, так помоги.

— Ладно, — сжалилась подруга. — Дай вспомню. Записывай. Последним… как ты это называешь? Охраняемым объектом Ерпылева была Стасова.

— За мной должок, — признала я и прервала связь.

Ингу Стасову я знала — несколько раз я работала на эту даму.

Перевозила ценные грузы, представлявшие собой небольшие контейнеры. Что в них хранилось, я понятия не имела. Да меня это и не интересовало.

До тех пор, пока на меня не напали и не попытались отобрать один из них.

Долго рассказывать не буду, скажу только, что груз я доставила в целости и сохранности. И что на трассе за мной остались четыре смятые в хлам тачки (одна сгорела), шестеро запертых в промышленном холодильнике сотрудников конкурирующей стороны (для них все закончилось хорошо, их нашли вовремя) и разрушенный мост через речку Воложку.

С тех пор Стасова меня окончательно зауважала, но сопровождение грузов поручает почему-то другим людям.

Зато у меня сохранился ее номер.

— Инга Игоревна? Доброе утро, это Охотникова. Простите, что рано беспокою. Я вас не разбудила?

Когда задаешь человеку такой вопрос, он ни за что не признается, что только что досматривал интересный сон.

— Нет, Евгения, что вы! — возмущенно воскликнула Стасова. — К тому же я знаю, что вы звоните только по делу. Я вас слушаю.

Приятно иметь дело с бизнес-леди, которая ценит и свое, и мое время!

— Я насчет вашего охранника, Германа Ерпылева.

— Ничего о нем не знаю, — голос деловой дамы стал холодным и неприязненным. — Не видела его с тех пор, как уволила. Слышала, что он оказался замешан в жуткую историю. Телохранитель, который убил и ограбил клиента… Это мерзко!

Полностью согласна с госпожой Стасовой. Вполне понимаю, почему она не хочет говорить со мной о Ерпылеве. И все-таки я уже получила то, что хотела!

— Вы сказали — «уволила». А причина?

Стасова уже пожалела, что проговорилась, но деваться было некуда.

— Ладно, Евгения, так и быть, я вам скажу, — нехотя протянула Инга, — но только вам. Я была вполне довольна его работой, но однажды застала его с массажисткой… вы понимаете. В другой раз моя фитнес-тренер пожаловалась, что он не давал ей прохода. Я деловая женщина и не терплю, когда люди путают работу и… скажем так, личное. Так что я его выставила.

Я поблагодарила Стасову.

Итак, Герман Ерпылев был бабником. Запомним.

Впрочем, это тоже может оказаться неправдой. Вполне возможно, что Ерпылев — кристальной честности человек. За юбками не гонялся. Да и хозяина не убивал. Сколько лжи в этой истории! Просто поразительно. Я уже никому и ничему не верю!

Это история про осуждение! Так легко судить.

Почему я решила, что в этой истории все правда? Что люди именно такие, какими мне их представили? О том, каковы персонажи этой истории, я знаю только со слов Сташевича.

Он заранее описал мне Елизавету Михайловну, покойного банкира Лазарева, Марину… а что, если он сказал неправду? Не одна Лу умеет лгать.

Лу даже не заметила моего отсутствия.

Я обратила внимание, что девочка выглядит грустной.

Была ли причиной вчерашняя трагедия в аквариуме или что-то еще, но я решила развлечь малышку и свозить ее на прогулку.

Луизу одели в яркий комбинезон, мы прихватили надувной бублик для катания с гор и отправились инспектировать окрестности. К вечеру обещали оттепель, но снег пока не растаял.

Недалеко от поселка мы нашли вполне приемлемую горку.

Раза четыре мы съехали вместе с Лу, но потом девочка вошла во вкус и уже не боялась. Она скатывалась сидя, лежа на пузе, хохотала, кидалась в меня снежками, а я смотрела на малышку и никак не могла выкинуть из головы мысль: кто же убил ее отца?

Валера Мокрый отпадает.

А ведь была такая стройная версия!

Неужели капитанская дочка права, и в гибели банкира действительно виновен его телохранитель?

Германа Ерпылева я лично не знала.

Причин доверять ему у меня не было никаких — кроме одной. Еще со времен службы в отряде особого назначения у меня сильно развито чувство братства. Раньше это было братство боевое, а теперь профессиональное.

Ну не могу я поверить в то, что телохранитель нарушил первое и главное правило: жизнь и безопасность клиента — приоритетная задача.