Марина Серова - Девочка, которая лгала

— А я ведь ей не верила, — я покачала головой. — Луиза мне говорила, что в доме живет ведьма. А я не верила.

Катерина подошла ближе, наклонилась и стала подбирать розовые тряпки, устилавшие домик.

— Отличный тайник, — похвалила я. — В эту штуку не всякий взрослый пролезет. Вот я с моим ростом даже не стала бы пытаться. А тебе в самый раз. Искать там точно никто не стал бы. Зачем ты его убила? Точнее, их обоих? А, Кать?

Я недооценила ее.

Хорошенькая стервочка, похожая на миловидную кошечку, переиграла меня. Меня, Евгению Охотникову!

Видимо, у нее все было готово, и руку со шприцем она держала в кармане халата. Когда девушка прыгнула на меня, я еще сидела на полу и не успела среагировать. Удар, укол в шею — и я увидела, как гаснет свет перед глазами.

— Сдохни, тварь! — услышала я шипение убийцы, и мир для меня исчез.

В темноте алыми буквами на изнанке моих век горели слова.

Первый Закон: телохранитель обязан осуществлять защиту жизни и здоровья охраняемого лица всеми доступными способами и средствами.

Второй Закон: незамедлительно сообщать в правоохранительные органы о готовящихся или совершенных преступлениях против жизни и здоровья охраняемого лица.

Третий закон: телохранитель обязан соблюдать закон, уважать права и свободы человека и гражданина…

Если это не противоречит Первому и Второму законам?

Я открыла глаза.

Светлее не стало.

На грудь давила непомерная тяжесть, ледяной холод стискивал тело. Ног я не чувствовала вообще. Где я?

Что это течет по моему лицу? И что скрипит у меня на зубах?

Неимоверным усилием воли я заставила себя очнуться.

Не спи, Охотникова, нельзя спать! Кажется, тебя закопали заживо. Если ты сейчас позволишь себе потерять сознание, больше уже не очнешься.

Я лежала на боку, подтянув колени к груди. Видимо, когда меня сбросили в яму, я инстинктивно свернулась в позе эмбриона. Благодаря этому я могла дышать — в полости, образованной моим телом, еще оставалось немного воздуха. Но черная муть неудержимо влекла меня в свой поток. Не смей подчиняться! Дерись за жизнь. Ты всегда так делала. Сможешь и сейчас.

Для начала я подтянула ко рту собственную руку и впилась в нее зубами. Боль ледяным нашатырем ударила в мозг.

Мои пальцы медленно двинулись к плечу, преодолевая сопротивление рыхлой земли. Нашарили, дернули, потащили. В наплечном кармане куртки я ношу две ампулы. Одна — антидот к отравляющим веществам. Про вторую пока не будем. Искренне надеюсь, еще не время.

Я нащупала ребристую пластиковую поверхность, пальцами проверила насечки — маркировка нанесена на ампулы как раз для таких случаев. Размахнуться здесь было невозможно, но места, чтобы уколоть себя над коленом прямо через джинсы, хватило. Я изо всех сил надавила на шприц-тюбик. Эта штука со мной давно — еще со времен службы в «Сигме», но пригодилась только сейчас.

Тут черная волна налетела снова, закружила, унесла меня. На этот раз я позволила себе соскользнуть в темноту. Я знала, что антидот уже в моей крови, и надо дать ему совсем немного времени.

Когда я снова очнулась, мир уже не кружил вокруг меня по кривой орбите. Сознание было ясным, тошнотворная слабость прошла.

Я пошевелилась, и земля осыпалась подо мной. Теперь оставалось только выбраться на поверхность. Мне бы хоть какой-нибудь инструмент, ну хоть что-нибудь!

Я пошарила руками, и мои пальцы судорожно вцепились во что-то длинное и гибкое. Мой не вполне адекватный в данной ситуации мозг услужливо подкинул мысль о змеях. Скажем, питонах. Отбросив ее прочь, я нашарила металлическую пряжку. Это был мужской ремень. Ага, вот и ответ сразу на два вопроса: первый — где могила пропавшего телохранителя? И второй — как это Катерине удалось так быстро вырыть мне могилу. Девушка просто воспользовалась уже готовой.

Мысль, что где-то подо мной труп охранника, заставила меня шевелиться быстрее. Пряжка ремня позволяла копать рыхлую землю, и совсем скоро я почувствовала на лице дуновение свежего воздуха. Закопали меня неглубоко, иначе мне бы не выбраться. Убить меня должен был яд, а холод довершить дело. Если бы не антидот…

Я кое-как села и пошарила под собой. Может, там труп телохранителя? Но в яме больше ничего не было.

Земля скрипела у меня на зубах, когда я наконец выбралась из своей неглубокой могилы.

Откинувшись на спину, я раскинула руки и жадно, давясь и кашляя, глотала холодный воздух, пахнущий лесом, грибницей, хвоей, подступающей зимой, свободой, жизнью.

Глядя в чернильное небо с редкими гвоздиками звезд, я слышала ночную музыку леса — скрип веток, уже лишенных листьев, шелест хвои, стон старого расщепленного дерева, свист ветра в голых ветвях. Я знала, что в лесу я не одна — в этих местах водились дикие кабаны, и хотя медведей здесь не видали лет сто, зато волки еще встречались. Но мне было плевать. Сейчас я сама была опаснее любого дикого зверя, и в этих краях не было никого опаснее меня… Кроме одного человека. Но ему придется подождать.

Мысль о медведях заставила меня вспомнить о ребенке. Надеюсь, еще не поздно. А если поздно…

Я должна встать. Должна действовать. Должна успеть. Вот только подышу еще минуту, всего одну.

Но тут из леса вышел зомби. Тяжело ступая, он приблизился ко мне и остановился. На фоне звездного неба его силуэт казался сотканным из мрака.

Зомби протянул мне черную руку и едва слышно произнес: «Вставай. Пора им заплатить за все, что они сделали».

Я не колебалась ни секунды. Ухватившись за руку нежданного союзника, я поднялась с земли и широко улыбнулась мертвецу.

Я протянула ему ремень со словами:

— На, твое.

Ерпылев накинул мне на плечи куртку. Сам зомби стоял в свитере, джинсах и резиновых сапогах и холода, похоже, не чувствовал. На руках его я заметила черные перчатки.

— Значит, Лу была права, — выдохнула я и принялась кашлять, плюясь землей.

Охранник протянул мне фляжку, я прополоскала рот водкой и сделала добрый глоток. Все, теперь смерть от переохлаждения мне не грозит. Разве только от отравления сивушными маслами.

— Ну и самогон у тебя, — прохрипела я. — Луиза рассказывала мне, что в лесу живет зомби. А я ей не верила. Ты где был целых полгода?

— Болел, — сипло ответил Герман. — Думал, не выживу.

— Она и тебя отравила? Катерина?

— Она ведьма, — совершенно серьезно сказал Ерпылев. — Ведьмачка. Траванула меня, выжил чудом.

Я протянула руку к фляжке и сделала еще глоток.

— А почему ты не пошел в полицию? Ведь ты не убивал босса.

Ерпылев сплюнул себе под ноги и ответил сквозь зубы:

— Да кто бы мне поверил? Сперва я был едва живой, а когда на ноги встал, узнал, что против меня уже обвинение готово. И оружие мое задействовали, и меня с грязью смешали. Поди объясни… засунут в тюрягу, доказывай, что это не ты… Хотел сам понять, разобраться, что происходит.