Марина Серова - Девочка, которая лгала

— Вы еще скажите, что Сташевич и с этой дочерью амуры крутил, — мрачно проговорила я. — Просто Казанова какой-то.

— Чего не было, того не было, — фыркнула блондинка. — Зато он оплачивал этой самой дочери учебу в Америке. — Шантажистка мечтательно вздохнула: — Он такой щедрый! Денег на меня не жалел. Очень жаль, что по легенде я его дочка. А то я бы его увела от Маргариты Максимовны. Ничего, что он старый. Иосиф Леонидович вполне еще даже симпатичный мужчина…

Я разбила розовые мечты шантажистки самым жестоким образом:

— Вот что, зайка. Выброси игривые мысли относительно персоны Сташевича из своей глупой головы. Думаю, ты понимаешь, что сегодня тебе придется покинуть наш город навсегда. Если я тебя еще раз здесь увижу… в общем, ты умная девочка.

Блондинка сглотнула и часто закивала. Вот и лапочка.

— Лучше расскажи про заказчика.

Девушка похлопала ресницами:

— Но я ведь уже сказала, что не знаю…

За окном уже рассвело, поэтому я выключила лампу. Атмосфера допроса сразу сменилась деловой атмосферой рабочего дня.

— Послушай, детка, в твоем рассказе было одно очень интересное место, — я снова опустилась в кресло, и блондинка слегка подуспокоилась. — Сначала ты говоришь, что компромат на клиентов тебе присылают по Сети. А потом вдруг увлеклась и упомянула конверт. Давай-ка с этого места поподробнее. И еще — мне бы очень хотелось этот конверт увидеть.

Шантажистка закусила губу, но колебалась недолго.

Верность клиентам — довольно обременительная ноша.

Телохранителям она по плечу, а вот шантажистам, кажется, не очень.

Марианна встала, завернулась в халат, покопалась в стенном шкафу, извлекла оттуда чемодан на колесиках, а из него — папку, обычную канцелярскую папку. В ней находился конверт с подробным досье на Сташевича.

Я наскоро пролистала его. А еще там лежали фотографии: Иосиф Леонидович садится в свою машину, адвокат в собственной конторе, входит в дом, сидит в любимом кресле…

— Кажется, я знаю, кто ваш заказчик, — сказала я, забирая папку себе. — Это вам больше не понадобится.

— Было еще досье. Но его я уничтожила, — сообщила мне девушка. — Да и фотографии уцелели просто потому, что я про них забыла. Обычно я храню такое до тех пор, пока не выучу наизусть. Поэтому я никогда не беру больше одного дела одновременно. Я полностью погружаюсь в него, понимаете? — И блондинка взмахнула рукавами халата.

— В вас погибла актриса, — уважительно проговорила я.

Ценю профессионализм в любых проявлениях.

— Значит, о похищении ребенка вы мне ничего нового рассказать не сможете.

Шантажистка побледнела так, что я за нее даже слегка испугалась.

Девушка опустилась на край кровати, как будто у нее ослабели ноги.

— Какого ребенка? — пробормотала она едва слышно.

— Понимаете, Марианна, — я уже утратила интерес к этой девице, ничего нового она рассказать мне не могла, — просто вы появились в жизни Сташевича очень вовремя.

— Что вы имеете в виду?

— Вас наняли месяц назад. Как раз тогда Иосиф Леонидович плотно занялся делами одной семьи… Это совсем другая история. Важно то, что вы своим появлением отвлекали юриста от важных дел. Сташевич был так обеспокоен, как бы любимая супруга не узнала о вашем существовании, что почти забросил работу. В результате стечения трагических обстоятельств была похищена шестилетняя девочка.

— Я… я ничего об этом не знала, — пролепетала блондинка. — Я не виновата, честно! В такие игры я не играю.

— Мне тоже кажется, что вы ни при чем, — вздохнула я. — Очень жаль, что вы ничем не можете мне помочь в поисках девочки. В этой истории все сплошная ложь. Не представляешь, как я устала от вранья.

Шантажистка следила за мной не отрываясь.

Вдруг девушка вскрикнула:

— Подождите! Я кое-что вспомнила. Понимаете, когда я начинаю работу с объектом, сначала веду слежку. Где бывает, с кем общается, все такое. Ищу место для первого контакта. Ну, как будто готовлю декорации для первой встречи. Первая очень важна.

Надо же, как изменилась речь шантажистки!

Значит, и в этом грязном деле есть свой профессиональный жаргон!

— Так вот, когда я только приехала в ваш город, то пару дней следила за Сташевичем. Наметила место для первого контакта в его конторе — он там часто бывает, и еще эта его секретарша, а мне нужны были свидетели при первой встрече… Так вот, когда я за ним наблюдала, то обнаружила, что я не одна это делаю.

— Что вы имеете в виду? — Во рту у меня мгновенно пересохло.

Кажется, дело вот-вот сдвинется с мертвой точки!

— В смысле, я не одна слежу за Иосифом Леонидовичем. За ним еще старик один ходил.

— Старик? — удивилась я. — Какой еще старик?

— Импозантный такой, — принялась описывать шантажистка, — с усиками, в пальто, часы такие правильные… Один раз я видела, как он о чем-то разговаривал со Сташевичем. Ну, я и потеряла к нему интерес. Раз не следит, а беседует, значит, какой-то знакомый. Только сначала он себя так странно вел…

Вот оно!

Я вспомнила этого человека, хотя видела его всего однажды.

Блондинка описывала того самого пожилого мужчину, который привел мне Лу в тот день, когда девочка потерялась в развлекательном центре.

— Скажите, Марианна, а этот старик, он что же, пешком ходил за Сташевичем?

Блондинка нахмурила бровки, припоминая. Внезапно ее лицо осветилось милой улыбкой:

— Да, теперь вспомнила! Он ездил на машине, старая «Ауди».

— Осталось только вспомнить номер, и я отпущу вас на все четыре стороны.

— Но я не знаю… не помню… хотя постойте — я еще подумала: откуда такой элегантный старичок прикатил в вашу провинцию? Регион там был Самара, а буквы… как мой день рождения, потому и запомнила! Вот!

— Вы мне помогли, Марианна, — сказала я, поднимаясь. — Только по этой причине вы покинете наш город живой, здоровой и свободной. Еще вам помогло ваше досье.

Блондинка удивленно приподняла бровки, и я пояснила:

— У Сташевича действительно, как вы сказали, рыльце в пуху.

Я подхватила сумку и вышла из номера, оставив на память шантажистке свою запачканную землей одежду и пережитый страх.

Поскольку теперь я выглядела прилично, не было необходимости таиться по углам. Поэтому я покинула гостиницу через парадный вход, села в свой «Фольксваген» и набрала номер. Я знала, что тот, кому я сейчас звоню, просыпается очень рано.

— Доброе ох-ох-ах утро, — послышался утомленный голос Ирины Коваль, и тут же раздался восторженный вопль ребенка:

— Ба-ба-ба-ба!

Я слегка отодвинула телефон от уха.

Не понимаю, как матери такое терпят! Если бы у меня были дети, они бы…

Стоп, Охотникова. Нельзя сейчас об этом думать.

— Ир, я тебя не отвлекаю от каких-то важных дел? — на всякий случай спросила я.