Марина Серова - Итальянский беглец

— Молодец, майор! — Дерюжников крепко пожал ему руку. — Блестяще провел операцию!

— Рад стараться! — улыбнулся Ступин.

— А вы, Евгения, сработали выше всяких похвал, — взгляд Дерюжникова выражал неподдельное восхищение, и я отметила про себя, что мне это очень даже приятно.

— В отличие от вашего клиента, — добавил Дерюжников куда более мрачным тоном. — А вот, кстати, и он.

Я посмотрела в сторону административного корпуса, на который указал Дерюжников. Павел стоял у входа и, заметив нашу группу, неспешно двинулся к нам.

— Пригодился бронежилет? — негромко спросил меня Ступин, заметив дырку в районе плеча на моем плаще, который я вновь накинула на плечи.

— Да, — кивнула я. — Спасибо Роману Игнатьевичу. И вам.

— Давайте помогу вам избавиться от доспехов.

Это было своевременное предложение. Я с облегчением сняла бронежилет и вернула Ступину.

— Как жена? — Дерюжников сурово смотрел на подошедшего к нам Павла.

— Лучше, — отозвался тот. — Пришла в себя, ей поставили капельницу. Сейчас она спит.

По лицу Дерюжникова было видно, что он хотел бы много чего сказать о поведении Павла во время штурма, печатного и не очень. Но тут Павел, обняв меня, уткнулся лбом мне в плечо. Я тоже обняла его одной рукой и успокаивающе похлопала по спине. Мы обменялись взглядами с Дерюжниковым, и тот едва заметно махнул рукой. Сейчас Павлу было явно не до нотаций.

— Кстати, вот ваша медаль, — спохватилась я, пытаясь вернуть Дерюжникову футляр.

— Ну уж нет, — открестился тот. — Такой раритет мне теперь ни к чему. Пусть останется Павлу на память. Об отдыхе в «Заморье».

Последняя фраза прозвучала довольно едко.

— Мне он тоже не нужен, — мрачно отозвался Павел. — Выброшу его где-нибудь по пути домой. Кстати, — обратился он к Дерюжникову, — деньги я тебе перечислю.

— Решим, — отмахнулся Дерюжников.

— Ну, раз он вам обоим не нужен, — заявила я, решительно забирая футляр, — пусть пока действительно побудет у меня. Есть кое-какая идея…

— Да я был абсолютно уверен, что покупатель и есть тот самый… Ну, ты понял! — Павел горячился, пытаясь убедить Дерюжникова, а возможно, и самого себя, что принял его за шантажиста. — Если бы я мог только предположить, что этот урод где-то поблизости, я ни за что не отпустил бы ее одну!

— Ну, теперь все закончилось, — сухо ответил Дерюжников и посмотрел на меня. — Да, ребята, тут вы оба жестоко ошиблись, приняв меня за него.

— Пойду узнаю, как там Габриэлла, — я решила дать мужчинам возможность пообщаться без свидетелей. Им наверняка было что обсудить. К тому же мне действительно хотелось повидать Габриэллу и убедиться, что ей в самом деле уже лучше. Или хотя бы побеседовать с врачом. Габриэлла вызывала у меня искреннюю симпатию, несмотря на все хлопоты, которые она успела мне доставить. Я испытывала к ней почти что родственные чувства, совсем как к своей тете Миле. Хотя в данном случае роль тети подошла бы скорее мне самой. Заботливой, умудренной жизненным опытом тетушки.

Врачебное отделение располагалось на первом этаже административного корпуса. Подходя к нему, я увидела несколько человек из обслуживающего персонала. Среди них выделялась дородная фигура администратора Ларисы Деевой. Я зашагала к ней, полная решимости высказать все, что думаю о ее манере выполнять свои прямые обязанности. Заметив меня, Деева замерла с расширившимися от испуга глазами. Цвет ее лица сейчас напоминал меловой раствор.

— Вам предстоит объяснить спецслужбам, почему на территории вверенного вам объекта не была должным образом обеспечена безопасность отдыхающих, — жестко отчеканила я. — Кроме того, я непременно свяжусь с супругами Фабрис, чтобы убедить их подать иск. И сама выступлю на их стороне в качестве свидетеля.

На лице Деевой появилось такое выражение, словно она вот-вот бросится передо мной на колени. Я резко отвернулась и направилась к дверям корпуса.

— Отыгралась на несчастной тетке? — раздался позади меня знакомый голос, и в следующее мгновение я оказалась в объятиях Романа Игнатьевича. — Молодец, Женечка, горжусь тобой! — Полковник одобрительно смотрел на меня с отеческой улыбкой. — Виртуозно все проделала. К тому же теперь ты герой!

Я с улыбкой возразила:

— Без вас я ничего не смогла бы, Роман Игнатьевич. Спасибо вам. Вы спасли нас всех.

Полковник лишь хмыкнул в ответ на мои пылкие излияния.

— Ну, я-то под пули не лез. А Агафонова твоего убить мало, чуть не погубил девчонку… Да и тебя.

— Не ругайте его, Роман Игнатьевич! — совсем уж по-детски взмолилась я. — Ему и так несладко.

— Да знаю, — заверил меня полковник. — Это я от нервов. Видишь, специально примчался, хотел убедиться, что ты цела.

Я была по-настоящему тронута. Мало кто проявлял ко мне такую заботу. Разве что тетя Мила, хотя и на свой лад.

— А на Ларису ты зря взъелась, — укоризненно покачал головой Роман Игнатьевич. — Ее вины в этом нет, и с обеспечением безопасности здесь все в порядке, я тебе уже говорил.

— Но… — начала было я.

— Обстоятельства непреодолимой силы, — веско перебил меня Роман Игнатьевич. — Тут уж ничего не поделаешь.

Я понимала, что во многом он прав, но в силу своей некоторой стервозности не могла отказать себе в удовольствии немного подразнить управляющую. Зачем она мне лгала и изворачивалась во время первой нашей беседы?

— Знаешь, — произнес полковник, немного печально глядя на меня, — раз уж я приехал, давайте поставим точку в этой истории. Я говорю о Павле. Или о господине Контадино, если угодно.

Я вопросительно посмотрела на Романа Игнатьевича.

— Где-нибудь через часок соберемся у меня в номере и все как следует обсудим, — предложил он. — Дерюжников тоже подойдет. Отличный парень, между прочим, — при этих словах Роман Игнатьевич с хитрой улыбкой глянул на меня.

Я понимала, к чему это было сказано, но сделала невинное лицо. Не иначе, вирус тети Милы, мечтающей выдать меня замуж за хорошего надежного человека. А в том, что Дерюжников действительно отличный парень, я и сама убедилась. Но для себя уже все решила. Ни к чему портить жизнь замечательному человеку.

Габриэлла дремала в просторной одноместной палате. Когда я вошла, медсестра как раз осторожно отсоединяла систему. Она действовала очень аккуратно, но Габриэлла все же проснулась. Когда девушка заметила меня, ее лицо осветилось радостной улыбкой.

— Евгения! Как я рада, — ее голос был еще немного слаб, но тон был бодрый.

Медсестра, выходя из палаты со штативом капельницы, негромко сказала мне:

— Только ненадолго.

Я кивнула, и, подойдя к кровати, придвинула стул.

— Теперь уже все хорошо, — заявила девушка, отвечая на мой вопрос о самочувствии. — Но мне сказали, что надо побыть в палате до утра, а здесь так скучно!