Светлана Сорокина - Убийство в Café de flore [СИ]

— Роман был мучительный и страстный. Именно тогда Шанель приютила на своей парижской вилле его семью — больную туберкулезом жену и четверо детей. Дала деньги на восстановление балета «Весна Священная» и… создала духи…

— Полные неги и страсти — закончила Леонор Фини и с ухмылкой сквозь сигаретный дым добавила — Потраченные деньги на музыку окупились сполна духами!

Луи Арагон сдвинув брови, и почти шепотом очень грустно добавил:

— Деньги Габриэль ему дорого стоили. Ведь ее башмачок стоял все время у него на голове!

— На голове? — переспросила Триоле. — О, эта тема как раз для Дали!

Услышав о себе, маркиз Дали (он разговаривал с Мэн Рэем и другими фотографами) взбодрился и вступил в беседу оригинальным способом:

— Почему ботинок не может быть на голове? Например, я помню себя в положении эмбриона, и если бы на моей голове оказался ботинок, я нисколько бы не удивился. — Ха-ха — засмеялся он. Не выдержав, я сделала ему комплимент:

— Вы большой оригинал, как и Ваши картины.

— Все что на моих картинах изображено, я брал из жизни. А потому там нет ничего оригинального — заявил Дали, притрагиваясь кончиками пальцев к своим знаменитым усам. — Мы слепы. Любая, самая обычная вещь может хранить тайны, нам неведомые.

— Поэтому они сюрреалистичны! Любой предмет может быть Альфа и Омега — Добавила, неожиданно появившаяся моя кузина Софи, восхитительно улыбаясь.

Без зависти я подумала, — просто констатировала факт, что другим нужно подолгу стоять у зеркала, репетировать такую улыбку, а кузина ничего для этого не делает. Ее сверкающая улыбка — дар и главное наследство нашей бабушки.

— Кстати, в прошлом году, фотографируя Галу для моей картины, мне нужна была определенной формы шляпка. — Дали снова продолжил начатую тему. — Ничего не найдя подходящего в ее гардеробе, я просто положил ей на голову комнатную туфлю. И она подошла! Все банально в этой жизни и предсказуемо — и, посмотрев на жену добавил: — Все, кроме Галлы. Она в моей жизни действительно сюрреалистична.

Гала молчала, лишь изредка, едва заметно улыбалась. Я подумала: «Типичная русская. Волевое и умное лицо. Спокойное самообладание. Кажется, она была балериной. Именно она сделала Дали тем, кто он есть. Повезло же ей с материалом!» — Цинично думая, таким образом, я продолжала улыбаться Галле, Дали и просто так, на всякий случай. «Лицо нужно „делать“, а улыбку уметь держать» — Именно так меня учила с детских лет моя мать.

Графиня Скиапарелли, услышав последнюю фразу Дали, воскликнула:

— Восхитительно! Сальвадор, не забудьте об этой идее, даже если забуду я. Шляпка-туфля это то, что мне нужно для новой коллекции!

К ним подошел Поль Пуаре. В его руках была вазочка с мороженым и ананасами:

— Мадам, — обратился он к графине Эльзе. — Полагаю, Вы еще не выбросили пальто, которое я Вам подарил?

— Что Вы, маэстро, я бережно его храню, как произведение искусства! Впрочем, как и остальные Ваши наряды! — Сдержано сказала графиня, хотя глаза ее, как у истинной итальянки блестели. — Оно напоминает мне о Вашей чувствительной и доброй душе, когда Вы протянули руку помощи и подарили пальто бедной, никому тогда не известной девушке.

— Вы преувеличиваете. — Смущенно ответил известный кутюрье, но было видно, что комплимент льстил ему.

Затем были разговоры, в которых сквозили новые сюрреалистические фантазии. Я поняла, что для профессии модистки главное — во время остановиться и увидеть ! Не просто смотреть, а заметить в этом нечто ! Это — дар, который есть у всех. Но многим, и мне в том числе, его нужно развивать.

Когда мы прощались с хозяйкой вечера, Эльза Скиапарелли, улыбаясь, спросила Софи:

— Значит, я жду Вас, мадам де Буа, в своем салоне к полудню на следующей недели, — в четверг? Вандомская площадь, 21. Не забудьте!

Кузина «расшаркалась» и заверила Скиапарелли, что та «самый надежный и преданный друг»!

Когда мы ехали в автомобиле, Софи сказала, что договорилась о заказе новой шляпки и предложила на следующей неделе поехать в Дом Моды к Скиап вместе. Ну вот, клякса! Уже ночь, а я не могу расстаться с бумагой и чернильницей! Кажется, все записала. Пора видеть сладкие сны! Сегодняшний день, — как прекрасный сон!

29 августа, 1934 г.

Сегодня с кузиной Софи были на Вандомской, 21 — в Доме Моды Эльзы Скиапарелли. Необычное сюрреалистическое видение нас встречало на каждом шагу. В фойе — огромное чучело розового медведя с выдвинутыми ящиками в брюхе, как на картине Дали. Оттуда свисали различные бусы, кружевные ленты, перчатки, тонкие женские чулки и батистовое белье.

Эльза Скиапарелли приветствуя, вышла нам на встречу и, увидев наши изумленные взгляды, объяснила, что медведя лично покрасил в цвет «шокинг» ее Дома сам Дали. Ящики в соломенном чучеле сделал так же Дали, вернее, его плотник. Медведя подарил художнику эксцентричный англичанин Эдуард Джеймс. Увидев медведя — гордость его семьи в «оперном наряде» (Беттина одела его в лиловое пальто) он разрыдался, а потом сам задрапировал себя в пестрые ткани и в позе Будды стал украшением стеклянной витрины бутика. Интересно — в знак протеста или от восхищения идеей? Увы, графиня-модистка не объяснила.

В отделе парфюмерии нас ожидала огромная золотая клетка, сделанная по проекту Жан-Мишель Франка. Она стояла напротив огромного окна на всю стену, и вся Вандомская площадь была изысканным фоном, словно театральные декорации. Баночки, бутылочки, помада — все выглядело в ней, как экзотические птички! И, конечно, отдел безумных шляпок от Эльзы Скиапарелли! Я сразу забыла обо всем на свете… Мечта любой девушки — оказаться в подобном месте!

Софи де Буа выбрала себе шляпку-чернильницу из готовой коллекции. Я была уверена, что она закажет себе эксклюзив, что-то особенное! Очевидно, ей понравилась именно эта скандальная шляпка. Скиапарелли вынесла для упаковки круглую фанерную коробку с изображением ангельского девичьего лица.

— Помните, я рассказывала Вам о странной маркизе, сдающую мне часть дома? — усмехаясь, спросила Скиап. — Так вот, это ее презент. Не знаю, что на нее нашло, но старая дама через своего дворецкого, прислала мне эту шляпную коробку.

— Возможно, ее замучила совесть? — Так же скептически улыбаясь, вторила ей моя кузина, словно посвященная в какую-то тайну.

— Не думаю. Но вот по поводу коробки уверена, — это то, что Вам нужно. Это не просто красивая старинная картонка для хранения шляп, а еще коробка-саквояж для их транспортировки. — Заключила Скиапарелли, и, положив шляпку в коробку, они направились к лакированной ширме, чтобы ее примерить.

— Коробка соответствует моим требованиям, о которых я говорила?