Светлана Сорокина - Убийство в Café de flore [СИ]

— Конечно, дорогая! Вы будете приятно удивлены. Это дорогая картонка конца восемнадцатого века, со специальным замком. — Заверила кузину графиня-модистка, удаляясь вглубь салона.

«Зачем Софи понадобилась такая дорогая коробка? — подумала я. — Сколько же она стоит? Однако графиня де Буа состоятельная дама и может позволить себе любые причуды».

Софи вернулась сияющая. Что значит новая шляпка для женщины! Я запомнила ее слова: «Каждая шляпка для меня — это маленькое приключение. Более того — новая жизнь!» Чтобы не ударить в грязь лицом перед богатой кузиной я так же купила себе шляпку. Конечно, не такую дорогую, а Скиапарелли милостиво снизила еще вдвое для меня цену. Упаковали в картонку попроще, зато с логотипом Дома.

Между мной и знаменитой модисткой состоялся обмен любезностями. Похвалив восхитительные шляпки Скиапарелли и сюрреалистические идеи, я спонтанно предложила:

— Почему бы не создать шляпку в виде бараньей отбивной? — Идея пришла сама собой, так как подошло время ужина и в моем животе урчало. Я просто пошутила. Однако хозяйка салона восприняла мою шутку всерьез.

— В самом деле? Почему бы не создать? — Скиапарелли посмотрела на меня с удивлением, словно видела впервые, и не меня, а русалку с носом клоуна и бантиком на хвосте. Это меня даже рассмешило.

На обратном пути в автомобиле я спросила Софи:

— Сама коробка произведение искусства! Она дорогая?

— Ты даже себе представить не можешь насколько! — Воскликнула с азартом Софи. — Однако это хорошее приобретение! — Она на секунду задумалась и, улыбаясь, поглаживая кончиком пальца коробку, многозначительно тихо сказала: — Более того… Шляпку-чернильницу в антикварной коробке я буду завещать своей будущей дочери или быть может — внучке. Ведь со временем шляпка от Скиап будет дороже!

Я удивилась ее реакции и перемене настроения. Подумала, что как хорошо, что не поскупилась и так же заказала шляпку у Скиапарелли. У меня возникли неясные вопросы, но вскоре мысли о новой шляпке — с какими нарядами, когда и куда я буду ее надевать, совершенно вытеснили все остальное из головы. Капризы кузины меня больше не интересовали. Все-таки она — аристократка!

Вечерняя служба в храме Покровы Богородицы закончилась. Немного уставший отец Алексий — красивый, утонченный мужчина средних лет, настоятель этого храма, сопровождал епископа. Он только что исповедовался Его Преосвященству, приехавшему посмотреть почти законченное строительство храма. Теперь епископ знал его тайну.

Пересекая длинный и широкий двор, с прекрасными цветущими рабатками и альпийскими горками, оба молчали. Никто не отваживался начать разговор первым. Казалось, лучи заходящего августовского солнца, навеивая сонный покой на все живое, растворяли суету. Она оседала бесшумно, как золотистая пыль, кружась мелкими песчинками.

Слова были не нужны. Оба служителя Бога это ощущали абсолютно точно, но каждый по-своему. Отец Алексий, просто наслаждался настоящим моментом, вдыхая запах любимых цветов, которые сам сажал. Он знал, где какой сорт роз находится, и, проходя мимо своих любимец, вдыхал их аромат, словно приветствуя. Вместе с прихожанами он таскал камни и укладывал их в живописном беспорядке. Поэтому смотреть на созданный ландшафт ему всегда было приятно. Что будет — то будет. В любом случае, даже если и отстранят от службы, его душевного покоя это никак не коснется. И хотя в голове отца Алексия не было никаких докучливых мыслей, некоторая напряженность от безмолвия между ним и Его Преосвященством, ощущалась.

Лицо епископа ничего не выражало. Лишь один раз он слега повернул голову, чтобы мельком кинуть взгляд на большую рабатку — произведение искусства и гордость всех прихожан, с искусственными фигурками зайчиков, ежей и сусликов.

Только когда пересекли двор и подошли к кованным ажурным воротам с православным крестом посередине, епископ остановился и словно нехотя, посмотрел на храм издали. Даже тогда, глядя на это великолепное сооружение в стиле лучших византийских традиций — с позолоченными куполами и мозаикой на стенах, он ничего не сказал.

Автомобиль Его Преосвященства — темно вишневого цвета BMV, находился напротив, и услужливый водитель открыл дверь машины.

Епископ, готовый уехать даже не попрощавшись, вдруг на секунду замер: он неожиданно вспомнил, как долго не мог найти священника, отважившегося ехать в эту глубинку, да еще в недостроенный храм. Вспомнил о том, что количество прихожан в этом храме в три раза выросло, а поступлений в церковную казну почти в четыре, и это — при больших затратах на строительство, не считая благоустройства территории и вех этих зайчиков и роз.

«Надеюсь. Господь знает, что делает» — подумал он, повернулся в сторону отца Алексия и поднял руку вверх — прощаясь, благословляя и одновременно приветствуя его. Губы епископа слега коснулась улыбка:

— Буду молиться, чтобы Ваши прихожане никогда не узнали о Вашей тайне, отец Алексий! — С этими слова он грузно плюхнулся, словно мешок с картошкой на кожаное сиденье своего автомобиля. Шофер, поклонившись, закрыл дверцу.

«Благодарю, Господи!» — про себя воскликнул отец Алексий и быстрыми шагами направился в отдельно стоящий домик с кукольной башенкой. Там находился его офис, приемная и Малая трапезная. Он посмотрел на наручные швейцарские часы Rolex Yachmaster II — через полчаса у него начиналось рабочее совещание по скайпу. Будут его американские и шведские представители.

Не успел он дойти до двери своего кабинета, как звонок телефона отвлек его. Секретарь — моложавая прихожанка-пенсионерка подняла трубку и передала ее отцу Алексию. Не смотря на его мимику и жесты, явно говорившие «Меня здесь нет», принципиальная и не признающая полутонов секретарь, уверенным голосом сообщила, что батюшка сейчас подойдет. И вот теперь, вместо того, чтобы отдохнуть, перекусить и открыть ноутбук, он должен слышать негодующий голос своей бывшей знакомой.

— Алекс! После того что я рассказала тебе о Мадлен, ты не можешь оставаться в стороне!

— Еще как могу!

— Ты — священник, и обязан помогать ближним! — звучал взволнованный и настойчивый девичий голос в трубке.

Отец Алексий на секунду убрал трубку телефона от уха, вздохнул и уже уверенным спокойным голосом произнес:

— Возьми на заметку: священник, а не детектив. И как священник, я помолюсь за твою подругу, на голову которой падают с неба кирпичи.

— Камень, а не кирпич! И не с неба он упал, а с крыши дома, мимо которого она ходит каждое утро в дно и то же время.