Екатерина Волкова - Немного героина для невесты Казановы

В институте горело всего одно окно, а именно — окно ректората.

Вахтер на входе с появлением Марины привстал, но она так быстро проскользнула мимо, что он даже не окликнул позднюю посетительницу.

На стенде, на том самом месте, где когда-то красовалась украденная Гошей у Марины статья о Казанове, теперь висел портрет Гоши в траурной рамке. С тех пор как Гоша погиб, прошло много времени, но портрет не снимали — не решались или забыли о нем.

Марина шла стремительным шагом по коридорам. С портретов, развешанных по стенам, на Марину смотрели великие художники, писатели, философы прошлого. Смотрели по-разному: Пушкин — весело и ободряюще. Толстой — скорбно и безнадежно. Гомер следил за ней слепыми глазницами, а Ницше прозрачными глазами безумца. Взгляд ван Гога с отрезанным ухом не выражал ничего — репродукция знаменитого автопортрета была слишком плохой.

«Не хватает фоторобота самого ректора института», — ожесточенно подумала Марина.

Она взлетела на второй этаж и распахнула дверь с фамилией ректора на табличке. Ни в коридоре, ни на лестнице она никого не встретила.

Морозов сидел в кабинете один. Седых усов щеточкой на нем не было.

Перед Морозовым стояла жестяная банка с пивом. Отпивая маленькими осторожными глотками, ректор внимательно изучал одну из публикаций в журнале «Плейбой». И действительно, разве не может пожилой человек расслабиться в конце трудового дня?

Марина швырнула пакет на стол. Пакет поехал в сторону Морозова, сбил банку пива, и пиво с готовностью пролилось ректору на штаны.

Морозов проследил взглядом за пивной банкой, укатившейся под шкаф. Затем он поднял взгляд на Марину и судорожно сглотнул.

— Не это ли вы потеряли? — спросила Марина и уже видела по выражению его лица — это, это!

Морозов потянулся к пакету.

— Не двигаться, — крикнула Марина.

Морозов вздрогнул и отдернул руку.

— Я хочу знать, почему погиб Гоша и какое лично вы принимали участие в его убийстве, — продолжала Марина, глядя ему в глаза.

Морозову понадобилось немного времени, чтобы прийти в себя. Сначала он растерялся от Марининого напора и молча выполнял ее команды. Но вдруг понял, что это делать совсем не обязательно.

Морозов нажал кнопку селектора, попросил кого-то срочно подняться и с неподдельным интересом взялся разглядывать Марину. Ей стало не по себе под его взглядом. Вспышка ярости прошла, ее заменила неуверенность. Она не ожидала, что у Морозова здесь есть сообщники. Институт казался совершенно пустым.

Дверь открылась, и в кабинет вошел вахтер — крепкий мужчина средних лет в маскировочном костюме. Такая теперь была мода среди вахтеров.

— Что-то случилось, Александр Сергеевич?

Морозов самодовольно осклабился, встал и принял позу оратора.

— О да. Случилось нечто очень важное и приятное для всех нас.

Вахтер слушал, подобострастно вытянув шею в сторону начальства. На Марину он не глядел. А Морозов как раз наоборот — говорил, глядя в глаза Марине. Хотя и адресовал свои слова то ли вахтеру, то ли пространству.

— Нашлась наша потеря. Я имею в виду героин. Эта молодая леди, — ректор сделал театральный жест в сторону Марины, вахтер впервые обратил на нее внимание и повернул голову к ней, — была столь любезна, что разыскала украденный у меня сверточек героина весом, между прочим, в два килограмма. Сама разыскала и сама привезла его. Очень мило с ее стороны, верно?

Марина никогда не слыхала, чтобы Александр Сергеевич выражался так высокопарно. Видно, он и впрямь был очень взволнован.

— Мало того, — продолжал Морозов свою праздничную речь. — Она проявила такую беспечность и самонадеянность, что явилась сюда одна и потребовала каких-то объяснений. Ты не находишь это забавным? — спросил Морозов у вахтера, не отрывая взгляда от Марины.

Вахтер кашлянул в знак согласия. Он начал понимать, что именно происходит, и весь подобрался, задрожал от нетерпения. Взгляд налился тупой злобой. Как у верного, хорошо выдрессированного добермана.

— Она ворвалась в мой кабинет и позволила себе угрожающие интонации. Сколь бы велика ни была ее услуга — я имею в виду героин, — она все-таки слишком много себе позволяет. Меня утомляет ее присутствие. Кроме того, я не верю, что она не пожелает поделиться своими впечатлениями от своей находки с разными случайными людьми.

Марина видела, что ее сценарий расстроился, инициатива потеряна, а почва уходит из-под ног.

Егоров не торопился. Может быть, он не отнесся серьезно к ее звонку.

Марина вдруг начала понимать, какую совершила глупость, примчавшись сюда одна. Ничего она не хотела знать об этом человеке и в глаза ему смотреть не желала. Нормальным людям не приходит в голову искать выражение в глазах у лягушек или червяков.

Морозов оставил свои навыки красноречия и, перейдя на обычную бытовую лексику, повернулся к вахтеру и приказал властным тоном:

— Убери отсюда эту суку. Сделай все, чтобы я больше не встречался с ней.

Одним прыжком вахтер оказался рядом с Мариной. В руке его блеснуло лезвие ножа. Он напоминал десантника из американских фильмов о Вьетнаме. Обезумевшего десантника, жаждущего пустить чью-нибудь кровь. Марина сейчас подходила для этих целей как нельзя лучше.

— Только пикни, — зашипел «десантник» и обдал Марину несвежим запахом изо рта.

Ее правая рука заранее заныла от предстоящих выкручиваний. Но Марина уже слышала быстрые, уверенные шаги по коридору в направлении ректората. Они звучали для Марины как гром победы.

Если вахтер и успеет причинить Марине какие-то увечья, виновата на этот раз будет она сама. Надо было назначать Егорову на десять минут раньше.

Дверь распахнулась, и Марина застонала от ужаса и разочарования. Это был вовсе не Егоров. В кабинет ворвался Александр.

— Ты как раз вовремя, — произнесла Марина с сарказмом приговоренного к смертной казни человека. — Сейчас вы все дружно будете меня резать, душить — как вам больше понравится.

Ей вдруг стало безразлично, что с ней будет, успеет ли Егоров. Она утратила волю к сопротивлению и, может быть, даже интерес к жизни.

Только Александр повел себя странно. Он как фокусник-иллюзионист выбил нож из рук вахтера, тут же застегнул наручники на Морозове, потерявшем от неожиданности ориентацию, и удостоверился, что в пакете на столе героин. Марина и глазом моргнуть не успела.

Вахтер бросился вон из кабинета. Но Александр только высунулся в окно и что-то крикнул во двор института. До Марины донеслись звуки возни в коридоре, и в кабинет ректора вошел, подталкивая вахтера, Егоров, а за ним ввалились несколько омоновцев. Егоров пожал Александру руку, а тот похлопал Егорова по спине.

События сменяли друг друга со скоростью картинок в комиксе. Марина хлопала глазами, бледнела и краснела, пока не рухнула от всей этой неразберихи в обморок. Третий за последнюю неделю.