Наталья Никольская - Последняя жертва

— Видел. Одного, по-моему, звали Владимиром, другого — Виталием.

— Чем они занимались?

— Первый работал в какой-то фирме, менеджер что ли… А другой… я видел его совсем недавно… То ли филолог, то ли философ, то ли психолог.

— А как они выглядели?

— Владимир — среднего роста, коренастый, в костюме, перстень с большим черным камнем на руке, а другой… Таких мой отец вертопрахами называет.

— Какой контраст: образец солидности и… Как выглядел этот «вертопрах»?

Трауберг усмехнулся.

— Худощавый, темные волосы, хитрые глаза, подвижный очень, болтун…

— Спасибо. — Вершинина затушила сигарету в пепельнице. — С кем еще дружила Маргарита?

— Ой, толком не знаю. Мы не так часто виделись… И потом она не любила обсуждать своих знакомых…

— Понятно. А вы общались с Маргаритой исключительно потому что она была неординарным человеком?

— И кроме того моей сестрой, — подчеркнул Трауберг, косясь на записывающего что-то в блокнот Мамедова.

— У вас не было других интересов? — прищурилась Валандра.

— Что вы имеете в виду? — громко спросил Трауберг, которого этот вопрос явно задел.

— Может быть, какие-то денежные вопросы?

— Маргарита не была тем человеком, с которым я стал бы решать свои денежные вопросы, если бы такие возникли. — гордо отчеканил Трауберг.

— Так у вас никогда не было денежных затруднений?

— На что вы намекаете?

— Ваш отец сказал, что никогда не давал вам крупных сумм, — Вершинина смотрела на него в упор, — он сам покупал вам все необходимое.

Трауберг вспыхнул.

— Какое это имеет отношение к делу? — недовольно спросил он.

— Вопросы задаю я, а вас еще в начале нашей беседы я просила отвечать на них внятно и искренне, — спокойно парировала Вершинина, — и не нужно говорить со мной таким высокомерным тоном. Сестра не давала вам денег?

— Нет, — раздраженно ответил Марк, — мне хватало отцовских.

— А как насчет вашей мечты уехать в Америку?

— С этим придется подождать, — Марк вздохнул, — я не спешу. Рано или поздно мне удастся убедить отца.

— Разумно, — Вершинина задумчиво посмотрела в окно, а потом перевела взгляд на Марка.

— А когда вы виделись с Маргаритой в последний раз?

— Недели две назад.

— А конкретнее?

— По-моему, пятнадцатого… или шестнадцатого… — неуверенно проговорил Марк, — помню, что вроде пятница была.

— Пятница? — переспросил Мамедов, быстро листая блокнот. — Щас, календарь найду. Та-а-ак, пятница… пятница была пятнадцатого числа.

— Вы пришли на работу к Маргарите?

— Да.

— Во сколько примерно это было?

— Около четырех. Мы собирались вместе пойти на концерт, а по дороге решили заглянуть к Оксане.

— Девушки были знакомы?

— Болтали пару раз. Они не особенно стремились развивать отношения.

— Понятно. И как же прошел вечер?

— Мы были на концерте.

— Втроем?

— Нет, я и Маргарита. Оксана не такая меломанка, как мы, вернее, у нее другие вкусы.

— А после концерта?

— Я проводил Марго и пошел домой.

— Вы были в консерватории или в филармонии?

— Не пойму, — спохватился Трауберг, — какое все это имеет отношение к тому, что случилось с моей сестрой?

— Еще немножко, потерпите. Так где вы были?

— В консерватории.

— Что было в программе?

— Чайковский, Шопен, Бетховен.

— А вы знали, что Маргарита незадолго до убийства получила от вашего отца солидную денежную сумму?

Трауберг сделал удивленное лицо.

— Впервые от вас слышу.

— Ну что ж, Марк Львович, спасибо вам за помощь, не смею вас больше задерживать. Если мне потребуется еще какая-нибудь информация, я позвоню.

— До свидания, — Трауберг поднялся и направился к двери.

— Ты вообще, собираешься идти домой, или мне отправлять тебя под конвоем? Время уже второй час.

— Сейчас, Валентина Андреевна, только дождусь Николая с фотографиями.

Алискер сидел в вершининском кабинете в кресле у столика с чайником, держа в правой руке недопитую чашку чая.

— В любом случае, я не позволю тебе работать, — Вершинина прохаживалась по кабинету с сигаретой, — даже и не мечтай.

Ей тоже не терпелось взглянуть на фотографии. Она уже собиралась было позвонить Антонову на сотовый, но тут он сам появился в дверях кабинета, держа в руках объемистый коричневый пакет.

— Спасибо, Коля, — поблагодарила его Вершинина, — можешь идти отдыхать.

Коля попрощался с Вершининой и с Мамедовым и вышел из кабинета. Разорвав пакет, Валандра высыпала его содержимое на стол. Мамедов подошел и встал рядом.

Это были большие, размером с лист писчей бумаги, черно-белые фотографии, явно выполненные профессиональным фотографом. Все они были разделены на пять стопочек, по нескольку фотографий в каждой. На обороте каждой фотографии были дата, фамилия, имя и отчество жертвы и еще кое-какие пометки.

Вершинина обошла стол и села в свое кресло, Алискер пристроился в кресле для посетителей. Взяв одну стопку фотографий в руки, Вершинина начала их разглядывать. На них был изображен труп Маргариты Львовны, снятый с разных сторон. Отдельно, крупным планом было дано лицо жертвы с выколотыми глазами и участок груди, на которой был запечатлен знак, оставленный маньяком: яблоко, внутри которого была сделана надпись «TARSUS».

На обороте одной из фотографий с общим видом было написано: «Тридцатое мая тысяча девятьсот девяносто девятого года четыре часа двадцать минут. Трауберг Маргарита Львовна, тысяча девятьсот шестьдесят пятого года рождения.» Ниже был написан ее адрес.

Вершинина передала фотографии Мамедову и взяла другую стопку.

— Ну, посмотрел? — спросила она Алискера, когда последняя стопка фотографий прошла через их руки. — Иди, скажи Болдыреву, чтобы отвез тебя домой.

— Погодите минутку.

Он достал из заднего кармана брюк небольшой блокнот и вынул из него численник.

— Давайте-ка посмотрим.

— Что?

— Вот, смотрите. Первая жертва — Береговая Людмила Петровна — двадцать седьмое декабря прошлого года, в январе — никого. Следующая жертва — Ермонская Елена Викторовна — седьмое февраля этого года, затем — четырнадцатое марта, девятнадцатое апреля и тридцатое мая. Это не может быть простым совпадением.

— Ты хочешь сказать, что все убийства были совершены в воскресенье? — посмотрела на него Вершинина.

— Вот именно. Кроме апреля. Девятнадцатое апреля был понедельник.

— Здесь указано не время убийства, а время, когда были сделаны фотографии. Маргарита Трауберг, скорее всего, была убита вечером двадцать девятого мая, а в три пятнадцать преступник покинул место убийства, это зафиксировано у нас в журнале.

— Тогда с большой долей вероятности можно предположить, что и всех остальных он убил в субботу.