Анатолий Гончар - Ангел-хранитель

– Олег, ты остаешься здесь. Если что, не дай бог, вали все на меня. Я приказал. Понял?

– Да чего уж непонятного? Вы – на перехват, а я буду издали смотреть, как вы с «чехами» рубитесь. Командир группы называется…

– Вот именно, КОМАНДИР! Командир должен в блиндаже сидеть и командовать. А люди, которых он научил, все сделают сами! – Борисов умолк, а Олег вздохнул, но спорить больше не стал.

Замкомбата брал с собой четверых. Понимая, что времени становится все меньше, он тем не менее не обошелся без небольшого инструктажа:

– Порядок выдвижения: Киселев, Маркитанов, я, Новиков, замыкающий Гудин. При встрече с противником боевой разворот вправо – влево, я – центр. Расстреливаем на автомат – два магазина, на пулемет – одна лента. Сигнал открытия огня – мой выстрел. Вести огонь максимально длинными очередями. Отход осуществлять самостоятельно. Пункт сбора – место нахождения группы. Всем все ясно?

– Всем… Так точно… Ясно… – нестройно ответили бойцы, и майор уже чуть громче скомандовал:

– Киселев, вперед! – И, уже начиная делать шаг, повернулся к понуро стоящему Кузнецову: – Не спеши докладывать. Вернемся – тогда и доложим, если будет о чем.

Не дожидаясь ответа, Борисов бесшумно скользнул в темноту следом за уходящим Маркитановым.

Они почти бежали, в темноте по наитию определяя путь, перелезая через валяющиеся деревья, обходя оставленные снарядами воронки, перепрыгивая через небольшие овражки и рытвины. Шедший впереди Киселев ни разу не остановился, ни разу не достал компас, чтобы определить направление, – ориентиром служили все те же мелькающие по хребту фонарики. Шагающий вслед за Маркитановым майор вдруг подумал, что забыл предупредить бойцов о возможной хитрости, применяемой противником: идущие в ночи бандиты иногда привязывали фонарики к длинным палкам, справедливо полагая, что целиться будут в первую очередь туда, откуда исходит свет и где находится предполагаемая рука. Теперь останавливать группу и объяснять было поздно. Расстояние до «чехов» сократилось настолько, что даже тихое слово могло быть услышано чутким слухом. Давно перешедший на шаг Киселев пошел еще медленнее. Теперь они не шли, а скорее тащились по устеленному мелким валежником лесу.

Чуть впереди и левее треснула ветка. Пал Петрович вздрогнул и бросил взгляд в этом направлении, но сквозь мрак и продолжающий падать дождь ничего видно не было. И почти тотчас идущий впереди Маркитанов остановился и предостерегающе понял руку. А вторая рука Димарика уже лежала на плече ничего не понявшего Киселева. На короткое мгновение спецназовцы неосторожно сблизились, и Борисов увидел, как Маркитанов делает красноречивый жест рукой: «расходимся, противник». Где и как он его углядел, майор не понял, но предпочел поверить и отойти в сторону.

Спецназовцы едва успели развернуться и рассредоточиться, как из-за небольшого бугорка вылезли блуждающие огоньки. Их было не менее десятка – фонариков, жадно ощупывающих дорогу. Внезапно шум дождя, шелест листьев от налетающего ветра исчезли из восприятия. Борисов слышал лишь дыхание сидевшего неподалеку Димарика, стук собственного сердца и шорох веток под ногами идущих боевиков. Оттянув предохранитель вверх, он перевел его на стрельбу очередями, выбрал цель и, выждав пару секунд, нажал на спуск.

Два магазина вылетели в считаные мгновения. Замкомбата уже хотел отходить, когда решил все же дождаться не прекращающего стрельбу Маркитанова. Через секунду он понял, что это будет не так скоро, как хотелось, и, вскинув оружие, расстрелял третий магазин. Все, теперь уже точно было пора делать ноги: «чехи» опомнились, и вокруг противно, заставляя стынуть кровь, засвистели выпущенные ими пули.

– Димарик, отходим! – зашипел Борисов, вплотную притиснувшись к пулеметчику, свинцовым дождем поливающему ночной лес.

– Щас, командир, щас. – И пулемет затарахтел вновь. Борисов матерно выругался и добил в направлении вспышек четвертый магазин из своей разгрузки.

– Отходим! – Схватив Димарика за шиворот, он потянул его назад и вправо, где, как ему помнилось, на их пути попадался небольшой овражек.

– Командир, лента! Лента, командир! – запротестовал Маркитанов, но пули стали ложиться слишком близко, и майор, не позволив ему подобрать упавшую на землю пустую пулеметную ленту, потащил Димарика дальше.

Едва они свалились в овраг, как вслед ухнул гранатомет. Раздавшийся взрыв забросал их землей и мелкими ветками. В ушах звенело.

– Бежим! – приказал Борисов, и на этот раз Димарик не заставил себя ждать.

Кузнецов видел, как у соседнего хребта замелькали вспышки, и вслед за ними прилетели звуки выстрелов. Массированная стрельба длилась буквально считаные секунды, затем автоматные очереди стихли, а пулемет Димарика продолжал тарахтеть длинными очередями. Старший лейтенант увидел, как замелькали ответные вспышки сперва в одном месте, затем в другом. Секунду спустя к пулемету Димарика присоединился чей-то автомат. На сердце Кузнецова похолодело: неужели кто-то ранен и они не могут отойти? Но вот пулемет смолк, а хребет озарился десятками огневых точек; полыхнул вражеский гранатомет, взрыв осветил вершины деревьев.

«Противник все еще стреляет, значит, живы. Отходят? А если кто-то тащит раненого? А если раненых двое?» – Олег представил истекающего кровью Борисова и понял, что оставаться безучастным дальше не может.

– Пулеметчики, снайпера ко мне! – крикнул Кузнецов, не опасаясь быть услышанным. – Подавить огневые точки противника! – приказал он, не сомневаясь в принимаемом решении. Задеть своих старший лейтенант не опасался. Вся местность, по которой должны были отступать ходившие на вылазку разведчики, была значительно ниже стрелявшего по ним противника.

– Огонь открывать по готовности! – определил он и тут же, не выдержав, крикнул: – Огонь, огонь!

Высотку огласил треск пулеметов и грохот одиночных винтовочных выстрелов. Похоже, стрельба с использованием ночных прицелов оказалась относительно эффективной: даже не попытавшись огрызнуться в их сторону, «чехи» прекратили стрельбу и смылись.

А через некоторое время стали подтягиваться ушедшие на перехват разведчики. Первыми пришли державшиеся вместе рядовой Новиков и сержант Гудин. Потом появился судорожно трясущийся Киселев. А тех, за кого с самого начала перестрелки больше всего волновался Кузнецов, все еще не было. Неожиданно ему послышались голоса.

– Тихо! – предупредил он слегка расшумевшихся разведчиков и, когда те умолкли, прислушался. Голоса раздавались уже совсем близко. Олег посмотрел в ту сторону и в двух десятках шагов от себя увидел замкомбата и своего сержанта, стоявших друг против друга и что-то яростно доказывающих.