Николай Прокофьев - Лепила

В одном месте наезженная дорога выруливала на безлесую часть берега. Взору гонцов предстала большая поляна, окруженная словно лысина аккуратным венчиком волос густой чащей тропического леса. Водитель притормозил: «Надо набрать воды». Олег тоже вылез из машины размять ноги и унять трясучку. Тот, что держал портфель, строго поглядел на Злобина: не расслабляйся.

Олег поднял лицо к небу, радуясь открывшемуся чистому пространству. Джунгли душили его; черной, но все еще русской душе не хватало извечной шири и неоглядного простора. Когда еще представится такая возможность? Олег закрыл глаза и попытался вспомнить, как бегал по берегу реки с таким родным названием Воронеж.

Солнце неожиданно сверкнуло в глаза. Почему так резко? Олег даже не успел вынырнуть из своих воспоминаний – совсем рядом раздался оглушительный взрыв. Огромный пласт вонючей земли смел Олега, опрокинул его на спину, придавил чем-то тяжелым и сырым. В последний миг запрокинутый взор различил все то же голубое небо и две удаляющиеся серые точки.

«МиГи!»

Сколько он пролежал без сознания, Злобин не знал. Очнулся, когда уже стемнело. Он лежал рядом с перевернутым «Виллисом», заваленный слоем земли, веток и измочаленных корней. Все тело ныло, хотя видимых повреждений не было. Голова кружилась, сильно болела ушибленная грудь. Первая мысль: «Везет же мне с этими машинами». Он с трудом вылез из-под завала, огляделся. Огромная воронка уродовала безжизненную поляну. Журчала потревоженная вода. Тела обоих рейнджеров валялись неподалеку.

«Неужели это судьба?»

Он стал рыться в дымящемся месиве, прислушиваясь к шорохам в прибрежных зарослях. Откопал невредимую винтовку и то, что искал с особым усердием, – тот самый портфель. Вот он – целый, хотя и с оторванным клапаном. Затаив дыхание, Олег открыл его: карта местности, отчеты о работе отряда сразу на трех языках, пухлый пакет с долларами (видимо, дань начальству) и еще какой-то сверток. Дрожащими непослушными пальцами Злобин разорвал подмокшую бумагу – документы. В слабом свете вечернего заката на одном из них мелькнуло до боли знакомое: Советский герб, «СССР», «Паспорт». Что-то насторожило Олега. Корочки казались багровыми. Или на самом деле были такими? Раскрыв паспорт, Злобин с изумлением увидел в нем свою фотографию…

Некоторое время после того памятного визита «куда надо» я ходил как в тумане. Мне казалось, что все, кто меня окружает, смотрят на меня как-то особенно: пристально, с нескрываемым подозрением и одновременно с надеждой – на спасение от чего-то очень страшного и кровожадного. «Спокойно, доктор, – внушал я сам себе. – Это точно не паранойя. Больше похоже на мегаломанию. Вот обуяет тебя пресловутая мания величия и будешь ходить с закинутым профилем. В собственной же клинике и поставят на учет».

Но шутить хотелось все меньше и меньше. Дело, которое мне поручили, – по-настоящему серьезное и опасное. Перспектива остаться именем на бронзовой табличке у входа на кафедру была более чем реальной. Надо собраться, определиться с тактикой, задействовать все доступные механизмы, прежде всего память и внимание.

За годы врачебной практики я сделал для себя один важный вывод. Чтобы улучшить память, нужно внимательно следить за ее повседневной нагрузкой. Она, родная, очень нежна и потому избирательна: оставляет в своих «закромах» только то, что действительно важно, и безжалостно избавляется от всяческого «хлама». Чем больше мы заваливаем свой мозг ненужной информацией, тем сложнее ему работать, тем больше времени нужно, чтобы отдохнуть, избавиться от инфоперегруза. А это чисто ночная работа. Может так случиться, что в один «прекрасный» момент вашему организму, чтобы очистить рабочие «файлы», не хватит не только положенных восьми часов сна, а потребуется пятнадцать-двадцать часов. А кое-кому, особенно увлеченному бесцельным сидением за компьютером и телевизором, может и суток не хватить. И придется тогда этому несчастному впасть в пожизненную спячку или продолжать жить, но – полностью закрытым для новой, по-настоящему полезной информации. Память-то перегружена. Придя к такому выводу, я резко оградил себя от влияния всякого рода медиа, вымещающих на мне свою профессиональную ретивость. Практически перестал «бродить» по сайтам и смотреть сериалы. К своему несчастью, после смерти жены я отчасти вернулся к ежедневному сидению перед телевизором. Но – только для того, чтобы не одуреть от одиночества и мрачных мыслей. В эти минуты я включаю настолько мощные фильтры, что практически не слышу, что мне сливают СМИ. И еще… я очень надеюсь выкарабкаться из этого состояния, поскорее бы…

А вот кто действительно страдает этой самой мегаломанией (манией величия), так это мой невидимый, пока невидимый оппонент. Хотя, почему невидимый? Вот он, на фото из досье: по-своему привлекательное лицо, не молодое, конечно, но и не такое уж старое. Гуру никак не тянет на свои шестьдесят пять, выглядит явно моложе. Что это – грим или пластика? Надо будет выяснить. Благородная седина, волосы волнистые, красивые, средней длины, по моде зачесаны назад. Изогнутые брови, тонкий, прямой, почти античный нос с классической горбинкой, большие бесцветные глаза. Аккуратные усы и бородка. Даже на фотографии его взгляд притягивает и пугает. И – ничего из знаменитой теории Ломброзо: ни выдающихся надбровных дуг, ни массивной челюсти… Не знай я, о ком идет речь, сказал бы, что передо мной священник, философ прошлого века или современный олигарх, сохранивший свои молодецкие замашки до седых волос.

Кто ты такой, Королев Артур Дмитриевич? И как с тобой бороться?

Я дождался, пока засвистит мой любимый чайник, заварил «остатки былой роскоши», китайский красный чай Пуэр, привезенный когда-то Людмилой из Таиланда, и отправился в комнату. Сел в кресло напротив выключенного телевизора, сделал первый, самый приятный глоток.

Надо сказать, что из всех чаев красный – наверное, самый полезный. Конечно, так можно говорить о многих сортах, и почти всегда это будет правда, но мой напиток, ко всему прочему, проверен горьким опытом. Еще когда страшная болезнь только-только подкрадывалась к Людмиле и первые боли не вызывали особых опасений, она, видимо, чисто интуитивно потянулась к красному чаю. Словно по какому-то знаку свыше, она привезла именно его и стала регулярно пить на ночь. Боли в желудке исчезли практически сразу и очень долгое время совсем не давали о себе знать.

Это потом мы прочитали об удивительных свойствах этого напитка: регулировании уровня холестерина, улучшении пищеварения и функционирования печени и, самое главное, – противораковом действии…