Эдмунд Криспин - Лебединая песня. Любовь покоится в крови (сборник)

Они поравнялись с пабом.

– Хорошо бы выпить пива, – задумчиво проговорил Фен. – Но, пожалуй, рановато. – Он взглянул на собеседников: – Так вы говорите, Шортхауса повесили?

– Вполне возможно, – отозвался сэр Ричард Фримен. – Но причина смерти не удушение.

– Перелом шейных позвонков?

– Или свернута шея. Придем на место, там уже должно быть заключение медицинской экспертизы.

– Вообще-то инсценировать такого рода самоубийство не просто, – заметил Фен. Его румяное, обычно веселое лицо теперь посуровело. – Тут нужны изобретательность и сноровка. – Он застегнул на верхнюю пуговицу свой безразмерный плащ, убрал со лба влажные каштановые волосы и поправил на голове весьма примечательную шляпу. Сорокатрехлетний профессор был голубоглаз, худощав и долговяз. – Я слышал, этот Шортхаус устраивал скандалы на репетициях.

У отеля «Рандолф» они повернули на Бомон-стрит.

– Вот именно скандалы, – согласился Адам. – Лучше не скажешь. – Он посмотрел на шефа полиции: – Надеюсь, вы не возражаете, если в театре к нам присоединится моя жена?

– Жена? – удивился сэр Ричард. – Я не знал, что вы женаты, Лангли.

– Супруга Адама – Элизабет Хардинг, – пояснил Фен. – Я с ней еще не знаком, но знаю, что она пишет на криминальные темы, и какие-то ее работы читал. Рад случаю быть ей представленным.

– Жаль, что ваша супруга выбрала для исследования такую неприятную тему, – произнес сэр Чарльз. – А насчет ее присутствия, конечно, не возражаю и тоже буду рад познакомиться.

– Кстати, Джервейс, она собирается взять у вас интервью, – добавил Адам. – Ей заказали серию статей о выдающихся детективах.

– Выдающихся детективах? – радостно воскликнул Фен. – О, мои дорогие лапы [4] Восклицание Белого Кролика из «Алисы в Стране чудес». . Вы слышали, Дик? – повернулся он к шефу полиции. – Меня причислили к выдающимся детективам.

Сэр Ричард не ответил, потому что они приблизились к служебному входу в театр, охраняемому констеблем. Рядом музыканты с инструментами в футлярах ежились под холодным ветром. В центре группы была видна арфистка.

Один из музыкантов, увидев Адама, подошел.

– Доброе утро, мистер Лангли. Вы не знаете, сегодня будет репетиция?

Адам пожал плечами:

– Если позволит полиция, то она состоится во второй половине дня.

– Но постановку не отменят?

– Ни в коем случае. Срок премьеры, видимо, передвинут в связи с заменой Сакса.

Музыканты принялись бурно обсуждать ситуацию. Гобоист предложил пойти выпить.

Констебль отдал честь сэру Ричарду, и они вошли в театр. Миновали погруженный в полумрак пустой вестибюль и через вращающуюся дверь прошли на сцену. Издали был слышен голос инспектора Маджа. Он предлагал кому-то немедленно покинуть театр, поскольку посторонним здесь находиться запрещено. Осторожно обходя элементы декораций и осветительные приборы, они вышли на сцену, где Элизабет препиралась с невысоким энергичным инспектором Маджем, не желающим мириться с ее присутствием.

Увидев Адама, Элизабет повеселела.

– Дорогая, – произнес он радостным тоном, – позволь представить тебе шефа полиции сэра Ричарда Фримена и профессора Джервейса Фена. – Он повернулся к спутникам: – Это моя жена Элизабет.

– Очень приятно, – учтиво произнес сэр Ричард с небольшой хрипотцой в голосе и скосил глаза на инспектора. – Успокойтесь, Мадж. Все в порядке.

– Как скажете, сэр, – пробормотал инспектор не очень довольным тоном.

Фен, глядя на Элизабет, светился лучезарной улыбкой.

– Очень рад знакомству. Мы с Адамом старые приятели.

Сэр Ричард оглядел сцену и тонущие во мраке ряды партера, затем повернулся к инспектору:

– Это случилось здесь?

– Нет, сэр, – ответил Мадж. – Место происшествия – гримерная.

– Так ведите нас туда. Здесь нам делать нечего.

– Фербелоу! – позвал инспектор.

Через несколько секунд из призрачной дымки материализовался пожилой сторож и, прищурившись, вежливо поздоровался.

– Фербелоу, – сказал инспектор, – вы пойдете с нами в гримерную и расскажете сэру Ричарду то, что вам известно.

– Кто это? – вполголоса спросил шеф полиции.

– Сторож, сэр. Единственный свидетель.

Фербелоу объявил, что в кабине лифта все не поместятся.

– Ничего, – заметил сэр Ричард, – поднимемся по лестнице. Для здоровья полезно.

Они пошли. Инспектор впереди, за ним сэр Ричард, следом Фен, затем Адам с Элизабет. Замыкал шествие сторож Фербелоу. На третьем этаже они гуськом подошли к двери, где была прикреплена карточка с надписью: «ЭДВИН ШОРТХАУС».

– Надеюсь, его уже убрали? – спросил шеф полиции.

– Да, сэр, – ответил Мадж, всовывая ключ в замочную скважину. – Вскрытие, наверное, уже проведено, и скоро сюда прибудет доктор Рашмоул.

– С братом вы связались?

– Я послал ему телеграмму сегодня рано утром, сэр, – отозвался Мадж, возясь с замком. Ключ почему-то не проворачивался. – И пришел ответ. Весьма странный.

– И что там?

Мадж на секунду оставил дверь, чтобы достать из кармана телеграмму:

ПРЕБЫВАЮ В ВОСТОРГЕ НАДЕЯЛСЯ НА ЭТО МНОГИЕ МЕСЯЦЫ САМОУБИЙСТВО ИЛИ ЧТО ДРУГОЕ МНЕ БЕЗРАЗЛИЧНО ЧАРЛЬЗ ШОРТХАУС.

– Что за чертовщина? – возмущенно проговорил сэр Ричард. – Чья-то злая шутка?

– Вряд ли, – засомневался Адам. – Чарльз Шортхаус личность весьма эксцентричная. И всем известно, что он своего брата ненавидел. Поэтому вполне мог послать такую телеграмму.

– Где он живет?

– Кажется, где-то в пригороде Амершема.

– Ладно. Так что там с дверью, Мадж?

Наконец они вошли в довольно большую комнату, служившую покойному гримерной. Она была захламлена, как, впрочем, и все гримерные. Одежда висела вкривь и вкось на крючках и лежала кучами на стульях. Туалетный столик был завален фотографиями и гримом. На полу валялась истрепанная вокальная партитура «Мейстерзингеров», исписанная разными закорючками. Рядом несколько присыпанных пудрой книг. В углу пивные бутылки – две пустые и одна выпитая наполовину. На столе пишущая машинка с двумя листами чистой бумаги. Дальше раковина. Окна в комнате отсутствовали, но в правой части в потолок был врезан открывающийся с крыши небольшой световой люк. Квадрат со стороной в три дюйма.

– Я вижу, он устроил себе здесь второй дом, – заметил Фен. Затем повернулся к Адаму: – Репетиции в костюмах уже начались?

– Еще нет. Но он всегда проводил много времени в гримерной. В основном пил. Тут обязательно где-то должны быть несколько бутылок джина.

– Были, – подтвердил Мадж. – Взяли на анализ содержимого. А тело висело вот здесь.

– Да… – задумчиво проговорил Фен, – высоты тут едва достаточно, чтобы повеситься.

– В местах исполнения смертных приговоров, – отрывисто произнесла Элизабет, – существует норма – от шести до восьми футов в зависимости от веса заключенного.