Вадим Зеликовский - 007 по-советски

Казанцев заметил, что советских газет у него в руке не было.

– Вы имеете в виду кучу за пределами нашего Отечества? – осторожно спросил он.

Сосед, не обратив внимания на его сарказм, продолжил:

– Эти ребятишки кичатся тем, что пишут правду обо всем со всеми самыми мерзкими и зловонными подробностями… А я вот почти никогда не писал всего того, что знаю… Как-то обошлось у меня без всяких сенсационных разоблачений… А научился этому на войне… Тогда только начни разоблачать… Вопросы задавать: почему этого нет, почему того не подвезли, почему не учли… Подобных «почему» было больше, чем снарядов… Только тронь и… Но тогда была цель – выжить и победить – и поздно было разоблачать просчеты и ошибки. Потому что любое разоблачение ведет к неверию, человек теряет веру в какую-либо власть… А на войне главное – это Вера… Если видишь ошибки – исправь. Тихо и желательно быстро, без ажиотажа. А бить себя в грудь и на каждом перекрестке поливать грязью предыдущего лидера – сие от бессилия что-либо изменить. А посему кричат, вот он, кто во всем виноват, куси его! И кусают. Глядишь, и пар, что поднакопился, весь вышел, можно и дальше спокойненько, ничего не меняя, пользоваться… Орать, где ни попадя – это только видимость свободы и демократии!

– Свобода есть осознанная необходимость? – продолжал провоцировать Казанский. Разговор, пожалуй, начал его увлекать.

– Да! – сосед решительно рассек ладонью воздух. – Свобода – это, прежде всего, сознание, а не делай все, что хочешь… Вы знаете, а было бы интересно провести референдум среди населения Земли на предмет выяснения, как каждый представляет себе – полную свободу…

– И что бы, по-вашему, вышло? – заинтересовался Казанцев.

– А, по-вашему? – сосед быстро перехватил инициативу. На сей раз уже провоцировал он.

– По-моему? – Казанцев слегка задумался. – С условием, что все ответят честно, как они представляют себе полную свободу?

– Именно так! – подтвердил сосед.

– Я думаю, что на основании этих ответов подавляющее большинство надо было бы изолировать от общества! – медленно произнес Казанский.

Сосед громко захохотал. На них стали оглядываться. Заметив это, сосед поутих и почти шепотом сказал:

– Стало быть, вы согласны с бытующим общим мнением, что ничто человеческое человеку не чуждо, то есть истребление себе подобных под предлогом разной степени благовидности и так далее в пределах десяти заповедей…

– Выходит, что так… – задумчиво сказал Казанцев. – А у вас на этот счет другое мнение?

– Другое! – победоносно заявил сосед.

– Поделитесь… – предложил Слава.

– С охотою. Свобода, – назидательно начал толстяк, – повторяю, – это, прежде всего сознание, а сознание нужно воспитывать. А на каких примерах воспитывается сознание у этих мальчиков? – он опять похлопал мясистой рукой по газетам. – На какой правде?

– Ну уж, думаю, не на органе ЦК КПСС? – усмехнулся Казанцев.

– Это, к сожалению, точно. А когда у нас по ночам слушают разные голоса и радостно блеют: "Ах, какая у них там свобода! Ах, они там, видите ли, не боятся ругать свое правительство… Ах, ах, как он обложил своего собственного президента. Разве у нас такое возможно? Вот дали бы нам!.. Ну, дали бы, ну, обложили бы, ну, еще раз бы обложили бы… А дальше что? Лучше бы жить стали? Фигушки! Не в болтологии дело. Не дай нам Бог такую свободу! Потому что ею сначала надо научить пользоваться… Так что это большое счастье, что у нас такого нельзя, потому что с сознанием у нас пока так слабо, так слабо, что ой-ей-ей… Это надо же, нет у нас большей радости, когда видим просчеты в работе руководства. А уж когда разоблачать начинают, хлебом не корми, от телевизора не оторвешь, газету из рук не вырвешь… И какой русский не любит травлю с гончими и борзыми… Когда все на одного… И вот когда дают трибуну таким правдолюбам, а иногда очень высокую трибуну… – Казанцев понял, что сосед уже говорит о чем-то личном конкретном, очень наболевшем, – мне, лично, становится страшно… Я не хочу такой свободы, я на нее за долгие годы достаточно насмотрелся. И для детей своих не хочу, и для внуков… – сосед глубоко вздохнул. – Простите, что-то я разошелся…

– Вот уж никогда не подумал бы, – сказал Казанцев, – что вы когда-нибудь станете извиняться за то, во что верите.

– Действительно, – улыбнулся сосед. – Видите ли, меня тут намедни назвали, вернее, обозвали, человеком осторожным… А я на самом деле очень осторожный человек! Я им так и сказал, я боюсь безумно храбрых и безудержно честных людей, потому что ошибки, которые они совершают, нам очень дорого обходятся…

– И поэтому вы сегодня летите в Италию? – Казанцев рассмеялся.

– Так же, как и вы… – сосед улыбнулся в ответ. – Вы что, тоже осторожный человек?

– Я, скорее, наоборот… – прервав смех, вздохнул Слава. – Но я изо всех сил стараюсь не делать ошибок…

– Внимание! – раздался голос бортпроводницы. – Просьба пристегнуть привязные ремни! – и то же самое по-английски.

Загорелись табло. Самолет шел на посадку.

(4 августа, 9.13 среднеевропейского времени).

Главное, разгрузить мозги… Что бы мне сейчас больше всего помогло – это хорошая кружка Эйсмарха для мозгов… Изрядно мне их загадили за последний час… Или за год?.. Сейчас важно собраться. Сколько еще у тебя передышки? День?.. Там видно будет… Погода тут чудесная… Жара. Сейчас бы на пляже поваляться… Ну и на здоровье… Кто сказал, что мелькать нужно где-то в определенном месте? Никто! Мелькни, где надо, пойми, что тебя заметили, и катай себе на пляж – загорай в свое удовольствие… А взял я с собой плавки? Дурацкий вопрос. Тут тебе не дома, нужны плавки – в любом магазине, за любую цену… Начинай думать по-другому, Славочка…

Итак, уже ступил на чужую землю… Пока можно не собираться, кайфуй… Пока тобою занимаются хоть и профессионалы, но пока еще не те… Но тоже складно работают, машина у них тут налажена: везут, проверяют, досматривают – ни секунды лишней, все учтено и просчитано… Пока можно расслабиться, все причитающиеся тебе формальности ты получишь сполна… Можно даже глаза закрыть…

Ого! Вот это уже интересно… Может, показалось? Нет. Повторяют… Так, соберемся! Как это примерно звучит по-русски: «Синьора Казанцева, прибывшего рейсом 126 из Москвы, ожидают у шестого выхода, возле стоянки машин…» Неплохо звучит… Началось…

А ты на что рассчитывал?.. Нормальный ход… Интересно, тот, кто меня сечет, заметил, что я напрягся?.. Хотя, во-первых, я не напрягся, даже глаз не приоткрыл – тут я собой доволен, а во-вторых, никто меня еще не сечет, не могут же они меня знать в лицо… Спокойно!.. А вот я, может быть, располагаю кое-какой информацией… Так, не спеша, лениво приоткрыть один глаз… документы таможеннику, а сам неторопливо… еще медленнее… так, так, ага… все больше пока можешь головой не крутить… У колонны, делает вид, что рассматривает расписание… Шляпа низко надвинута, но усики вот они… Двигаются, жвачку он жует что ли? Жует… На меня ноль внимания… Персонально – ноль, но очередь сечет, это, как пить дать… Профессионально сечет… Хотя дерьмовый он профессионал, если его Егоров вычислил… А может, у него задача такая была?