Чингиз Абдуллаев - Ангел боли: Три четверти его души

– С левой стороны находится кафе, синьор комиссар, – напомнил другой офицер.

– Вижу, – сердито буркнул Модзони, – пусть прижмутся к столикам. Или даже сядут за один из них. Только пусть не смешиваются с толпой, это может быть опасно.

Сразу несколько человек шли в сторону Маурицио и Луизы. Среди них несколько молодых людей. Дронго прильнул к стеклу, словно почувствовав, что именно сейчас может случиться нечто ужасное. Молодые люди смеялись, проходя мимо. В руке одного из них было несколько воздушных шаров. Неожиданно он выпустил их, и они полетели над площадью. Внимание многих людей, в том числе и сотрудников полиции, автоматически переключилось на эти шары. Даже многие снайперы проводили их в небо скользящими взглядами. И в этот момент кто-то из толпы оказался слишком близко к Маурицио. Он ощутил толчок, отвлекся, снова посмотрел по сторонам и вдруг почувствовал, как на него что-то наваливается. Сначала Маурицио даже не понял, что произошло. И лишь через мгновение осознал, что на него валится его напарница. Он опять оглянулся по сторонам, словно ожидая повторного нападения, и только после этого крикнул. Крикнул первое, что пришло ему в голову:

– Держите его!..

Призыв получился не очень убедительным, но его услышали сразу пятеро сотрудников полиции, находящихся рядом. Они ринулись к нему со всех сторон.

– Помогите мне, – уже более уверенно и громко произнес Маурицио, чувствуя, что обмякшее тело выскальзывает у него из рук.

Модзони все слышал и увидел, как Маурицио пытается удержать тело своей напарницы.

– Черт возьми, – пробормотал он, – что там происходит?

– Он оказался рядом с ними, – откликнулся первым Брюлей.

Дронго, прильнув к стеклу, смотрел на людей, все еще окружавших Маурицио и его спутницу. Затем к ним подбежали несколько переодетых сотрудников полиции. И вдруг один молодой человек рванул в противоположную от собора сторону.

– Держите его! – невольно перешел на крик Модзони.

Сразу шесть или восемь полицейских, переодетых в штатское, бросились за убегающим. И в этот момент совсем в другую сторону рванул еще один молодой человек.

– Что происходит? – растерялся Террачини. – Или здесь целый заговор? Откуда у него столько сообщников?

– Не дайте ему уйти! – уже потеряв всякое терпение, рявкнул Модзони. – Берите и его! Если понадобится – стреляйте.

Дронго повернулся и побежал вниз.

– Вернитесь! – услышал он за спиной голос Террачини.

Но кто-то уже побежал следом за ним. Кажется, Вирджил Даббс. И еще один офицер полиции.

Они выбежали на улицу. Дронго сразу повернул в ту сторону, куда побежал первый из парней. Его уже повалили четверо офицеров полиции, обыскивая, надевая наручники. Второй, не оглядываясь, еще бежал в сторону колокольни, возвышающейся в правом углу площади. Около нее увернулся от офицера полиции, выбежавшего ему навстречу, бросился к библиотеке.

Дронго подбежал к Маурицио, который пытался оказать первую помощь своей напарнице. Он делал ей искусственное дыхание, массаж сердца, проверял пульс. Все безрезультатно. Стоящие рядом сотрудники полиции уже понимали, что спасти коллегу ему не удастся, виновато отводили глаза.

Дронго, глянув на Маурицио, повернулся к людям, столпившимся вокруг. Он был уверен, что убийца здесь, среди них – его можно вычислить, можно найти. Он заглядывал в глаза людям, словно надеясь, что убийца отведет взгляд, дрогнет, испугается, не выдержит. Тогда останется его только взять.

Второго беглеца поймали почти у причала. Выбравшиеся из своих лодок гондольеры организовали своебразную живую сеть, мимо которой он не мог проскочить. Разгневанные гондольеры успели надавать ему тумаков, прежде чем полицейские вырвали парня из их рук. Гондольеры не знали, что именно натворил этот несчастный, но им было известно, что полиция ищет убийцу молодых женщин. А таких преступников не любят нигде, тем более в Италии, где понятие мужской чести развито необычайно. И хотя парень громко кричал по-итальянски, что ни в чем не виноват, никто не хотел его слушать. Полицейские надели на него наручники, повели к комиссару Модзони.

Дронго метался по площади, не успокаиваясь. По приказу Модзони площадь перекрыли со всех сторон, начали поголовную проверку документов. Комиссар наконец понял то, что сразу поняли Дронго и Дезире Брюлей: убийца находился на площади, но все точно рассчитал и, воспользовавшись суматохой, наверняка исчез почти сразу после того, как Маурицио закричал.

К Модзони, уже тоже оказавшемуся на площади, подвели первого парня. Тот заметно нервничал, но старался держаться спокойно.

– Кто ты такой? – спросил его по-итальянски комиссар.

– Не понимаю, – ответил молодой человек по-французски. – Я из Марселя. Я плохо говорю по-итальянски.

– Ты француз? – уточнил на французском подошедший Брюлей.

– Да.

– Почему ты побежал?

– Здесь разве нельзя бегать? – улыбнулся молодой человек.

– Отвечай на вопрос, – разозлился Модзони, тоже переходя на французский. В двадцать первом веке любой комиссар полиции города, принимающего миллионы туристов в год, должен знать как минимум несколько европейских языков.

– Мне заплатили, вот я и побежал, – пояснил парень. У него было красивое, мужественное лицо. – А почему на меня надели наручники? И кто вы такие?

Привели второго парня, толкая его в спину. На его лице виднелись следы работы гондольеров, губы были разбиты в кровь.

– Это не они, – в сердцах произнес Брюлей. – Это – обычные хулиганы, которые очень вовремя подсуетились. Видимо, он им заплатил, чтобы они побежали в разные стороны. А сам воспользовался ситуацией…

Подошел запыхавшийся Террачини. Глянув безумными глазами на Дронго, наклонился к Маурицио, все еще пытавшемуся что-то сделать с напарником. Террачини терпеливо подождал, наблюдая за его действиями. Наконец Маурицио поднялся и безнадежно махнул рукой. Тогда Террачини обернулся к стоявшему рядом Дронго. Выражение его лица не оставляло сомнений – он был в гневе.

– Это вы! – закричал Террачини, показывая на Даббса и Дронго. – Это все ваши придумки. И вот в итоге мы получили еще одного убитого офицера.

Брюлей подошел к нему и, взяв его за руку, увел с площади, понимая – публичные разборки лучше проводить не в таком людном месте. Модзони приказал поднять обоих беглецов в импровизированный штаб, чтобы их допросить. На площади продолжали проверять документы у всех туристов, переписывая их имена. Но все понимали, что убийца уже, скорее всего, покинул площадь и затерялся где-то на узких улочках Венеции.

Дронго посмотрел на Маурицио. У офицера дрожали губы, он все еще не мог прийти в себя. Прямо рядом с ним убили его коллегу, поэтому он считал себя отчасти виновным в случившемся. Растерявшийся Даббс глядел на неподвижное тело, лежащее перед ними, и не знал, что сказать.