Александр Аннин - Пропавший экспедитор (сборник повестей)

Экспедитор областной больницы Вячеслав Сергеевич Калиников сонно пялился в лобовое стекло «газели». Голова его мерно раскачивалась, глаза слипались, а очки все время норовили соскользнуть с мясистого носа. Навстречу «газели» бежала бесконечная лента шоссе.

Шутка сказать: позади две бессонные ночи в пути. Не хухры-мухры для пятидесяти лет с гаком. Сначала – на базу в Москве, потом сразу же, не задерживаясь, – обратно, домой, уже с грузом препаратов. Точнее – с одним-единственным лекарством под названием омнопон, что означает «синтетический опий». Этого омнопона, согласно накладным, в транспортную «газель» загрузили в количестве, потребном для всего предстоящего полугодия. Причем запасов наркотика должно было хватить не только пациентам Центральной областной, но и всех районных больниц.

Наступало прохладное июньское утро, часы на приборной панели показывали 04.57. Справа, сквозь реденькую стену сосен, проступало восходящее солнце. Над рекой, что лениво текла слева от шоссе, пластался туман. Калиников машинально отметил про себя, что «газель» обогнала красивый прогулочный катер, что неторопливо шел по пояс в «молоке». Видать, какая-то компашка недурно покутила ночью где-нибудь на островах…

– Может, музычку включить, Вячеслав Сергеич? – спросил Калиникова угрюмый водитель по имени Петя. – А то я прям засыпаю.

Калиников «музычку» не любил и потому лишь поморщился. Но Петя был постоянным спутником экспедитора, к тому же он исполнял обязанности охранника, и с годами старший и младший напарники сдружились, стали своими людьми.

– Поищи лучше новости, что ли, – согласился на компромисс Вячеслав Сергеевич. – Как раз в пять часов должны быть.

Петя длинно зевнул, скосил глаза к приборной панели, а Калиников вдруг выпучился на дорогу:

– Тормози, Петя! Тормози!

Прямо перед ними, посреди шоссе, валялся на боку черный «харлей». В двех шагах распласталась неподвижная фигурка девушки в черной «косухе». Ее длинные белые волосы разметались по асфальту, а безжизненная правая рука покоилась возле черного шлема, слетевшего с головы.

Водитель Петя судорожно прервал зевок:

– Ч-черт!

Впрочем, он и не думал останавливаться, явно намереваясь объехать лежащую на асфальте девушку и продолжить путь.

– Тормози, говорю! – вцепился в него Калиников.

– Не имею права, Вячеслав Сергеевич, – жестко отрезал водитель-охранник. – По инструкции, мы в таких случаях не останавливаемся.

– Ты что, не видишь? – надсаживался экспедитор. – Это же Инга! Инга Дубровина! Лихачка! Доездилась… Сколько раз я ей…

– Я сообщу в «скорую», не переживайте, – процедил Петя. – Останавливаться нельзя!

Неожиданно для водителя, его начальник, воспользовавшись тем, что «газель» сбавила скорость для совершения маневра, рванул на себя ручку двери и буквальнбо вывалился на шоссе.

– Что вы делаете, Вячеслав Сергеевич! – завопил Петя.

Он был вынужден ударить по тормозам.

Слева, по реке, к ним медленно подходил прогулочный катер…

Калиников подбежал к распростертой девушке.

– Инга! – экспедитор наклонился. – Ты жива?

Глаза девушки распахнулись.

– Да!

Ее правая рука молниеносно выхватила из глубины мотоциклетного шлема пистолет, и правое стекло очков экспедитора рассыпалось от выпущенной пули. Одновременно с выстрелом девушка перекатилась по асфальту, и труп Вячеслава Сергеевича рухнул рядом с ней.

Инга вскочила на ноги и в два прыжка оказалась возле раскрытой правой дверцы «газели». Петя судорожно расстегивал кобуру с «макаровым»…

– С-сука, – успел сказать водитель последнее слово в своей жизни.

С бешеной скоростью Инга выпустила в голову и грудь водителя-охранника шесть пуль подряд.

Петя обвис на руле.

Послышался стрекот мотоцикла: подъехал Виктор Усинков, хорошо сложенный парень с простецким лицом. Деловито спрыгнул со своей старенькой «явы». Дубровина поправила прическу, взглянула на часы:

– Витя, время пошло! Двенадцать минут!

Усинков вскочил в кабину «газели», перегнулся через труп Пети и отомкнул левую дверцу. Сорвал с пояса водителя ключи. Выскочил из кабины, захлопнув за собой дверь, обежал вокруг и вскарабкался на водительское место, предварительно сдвинув мертвое тело на правое сиденье.

Прогулочный катер, управляемый опытной рукой, уткнулся кормой в кромку берега, подняв оба двигателя. На корме показался лысый, жилистый дядька лет пятидесяти. Он ловко сбросил на берег широкие металлические сходни. Усинков задом подогнал к ним «газель». Он не боялся оставить на земле следы протекторов: в этом месте вплоть до самой воды обочина дороги была посыпана толстым слоем щебня.

– Девять минут! – крикнула им Дубровина.

Она стояла посреди шоссе и вертела головой в обе стороны. Стройная, в черном комбинезоне и распущенными белыми волосами, эта вызывающе красивая девушка с пистолетом смотрелась весьма эффектно. Правда, присутствовал один нюанс… Юная секс-бомба вовсе не позировала перед камерой, а являла собой вполне реальную смерть.

Пока что дорога была пустынной…

Между тем Виктор вскрыл ключом Пети задние дверцы «газели» и вместе с жилистым дядькой, которого Усинков называл Пал Палыч, принялся бегом перетаскивать картонные коробки из чрева микроавтобуса на катер.

Красной точкой далеко на шоссе обозначилась легковушка. Она стремительно приближалась, увеличиваясь в размерах, и вот уже можно было различить, что это «ауди-100».

– Кому-то не повезло, – сквозь зубы процедила Дубровина.

Стоя посреди шоссе, она расставила ноги, обеими руками подняла пистолет и, выждав несколько секунд, открыла беглый огонь по лобовому стеклу «ауди-100». Стекло покрылось дырками и трещинами, автомобиль вынесло с дороги на обочину. Инга бегом бросилась к машине. Она различала два смутных силуэта на переднем сиденье легковушки…

Подскочив к «ауди», Инга рванула дверцу со стороны водителя. На асфальт вывалилась женщина лет тридцати, и Дубровина тут же влепила ей в голову еще одну пулю. Развернулась, присела и выстрелила в фигуру, видневшуюся на пассажирском сиденье…

Выпрямилась, нервно хохотнула:

– Тьфу ты!

На правом переднем месте восседал огромный плюшевый мишка. Больше в машине никого не было.

Инга метнулась к сообщникам, на ходу меняя обойму. Виктор и Пал Палыч сновали туда-сюда, перетаскивая по три коробки зараз.

– Четыре минуты! – с придыханием выкрикнула Инга. – Быстрее! Иначе придется перестрелять весь автобус!

– Все, Инга, Все! – отозвался Усинков. – Валим отсюда!

– «Ява»! Не забудь про «яву»! – орала на него Дубровина.