Людмил Федогранов - Я женщина, Господи!

– Всё нормально, – Сергей уже овладел собой, и голос его стал таким, как всегда. – Даже при условии употребления кофе без сахара…

– Ты что, решил на сахаре экономить? Или это Пит всех вас на диету посадил? – язвительно поинтересовалась Настя, имея в виду технического директора команды Пита Джефферсона. – А сам он – тоже на диете?

– От него дождёшься! Я говорю, что понять, что ты находишься у себя дома, я пока что в состоянии, но… Ты в какой комнате, а?

– А тебе зачем?

– Ну, я…

– А вот этого я тебе никогда не скажу! – пообещала Настя. – Никогда, ни за что не скажу!!! Сам должен додуматься, не маленький!

– А я и додумался! Вот слушай! – Сергей всерьёз собрался доказать свои способности к ясновидению, и Настя приготовилась слушать…

…Стандартный лист белой бумаги очень хорошего качества.

На нём – две колонки цифр и два графика.

Самый обычный документ, распечатка файла, сделанная на дорогом лазерном принтере. Видно, что принтер дорогой, потому что качество печати близко к идеальному. Такие документы очень приятно держать в руках: людям вообще приятно, когда вещи, которые должны облегчать их жизнь, отлично выполняют эти функции.

Их было пять, пять одинаковых листов бумаги с одинаковыми цифрами и графиками, и распечатаны файлы были на одинаково дорогой офисной технике, стоявшей в пяти респектабельных офисах в пяти разных странах мира.

Странах, которых находились очень и очень далеко друг от друга.

… Вот только держали в руках эти одинаковые листы бумаги совершенно разные люди, даже цветом кожи они отличались: альбинос скандинавского типа и потомок тех, кого везли в самую свободную страну мира в вонючих трюмах скрипящих от океанских ветров парусников…

Вместе с тем, этих совершенно разных мужчин объединяли две вещи: печать властности, которая отличала их лица и поведение, и явное недовольство, с которым эти хозяева жизни разглядывали описанные выше документы. Причём было очевидно, что недовольство это вызвано не качеством печати или бумаги.

Вероятно, содержание документов, которые оказались на их рабочих столах, и вызвало недовольство серьёзных, знающих цену деньгам людей.

Им было понятно, что то предприятие, в которое каждый из них вложил немалые суммы и доходы от которого до недавних пор с лихвой компенсировали эти вложения, перестало приносить такое количество денег, что на потери можно было закрыть глаза. Потери были и раньше, и это, конечно, не радовало, но и не могло не устраивать инвесторов, каждый из которых понимал, что деньги были вложены в достаточно сомнительное, если не сказать больше, с точки зрения закона предприятие, и поэтому был готов к неизбежным в этом случае потерям. Однако прибыли были такими, что эти неизбежные потери себя оправдывали.

Так было достаточно долго, и бизнесмены привыкли к этому.

Сейчас же они держали в руках неопровержимое свидетельство того, что всё изменилось. Накладные расходы на риск, которые они изначально воспринимали как обязательное условие своей деятельности, стали слишком большими, и предприятие перестало приносить те дивиденды, которые оно, по замыслу создателей и инвесторов, должно было приносить.

Мириться с этим было нельзя. Пока что существенные, но не смертельные, финансовые потери были не очень значительны, и, как любил говорить один из компаньонов, в общей картине «погоды они не делали»: прибыли всё равно были огромными и оправдывали деятельность предприятия.

Пока что было так.

Но умный человек всегда старается увидеть и осмыслить перспективу. Потому что именно перспектива определяет целесообразность любых начинаний. Ведь до того, как ты начнёшь получать прибыль, обязательно нужно что-то отдать. Это универсальный закон, он действует везде: от отношений двух людей до предприятий с миллиардными капиталами.

Компаньонам предстояло избрать стратегию своего дальнейшего поведения. Собственно, выбор был простым: или-или. И каждый из них хорошо знал, что решение необходимо принять очень быстро, потому что в мире большого бизнеса промедление на самом деле подобно смерти.

Своей собственной смерти, которую ты старательно приближаешь.

Поэтому очень часть бывает так, что оптимальным решением проблемы тоже становится смерть. Чья-то смерть, ведь никто не хлопочет о собственной, она сама находит тебя тогда, когда приходит время…

Всё шло к тому, что пора было принимать решительные меры. Сыграть на опережение, это самая лучшая тактика. Тот, кто нападает, уже имеет преимущество, и это преимущество нужно с толком использовать.

Тогда на стандартном листе белой бумаги, который в следующий раз окажется на твоём столе, лазерный принтер нарисует совсем другие цифры и графики. Радующие душу тем, что всё идёт отлично.

Радость это будет стоить дорого, но она будет того стоить. Для того, чтобы ты мог радоваться, кто-то вынужден будет расстаться с жизнью, кто-то выживет, но пройдёт через такие кошмары, что смерть могла бы показаться желанной – как избавление… Кому-то будет очень плохо.

Это будет цена твоей радости.

Но какое тебе дело до того, сколько заплатят другие за то, чтобы ты порадовался и тебе стало хорошо?!

Каждый выживает сам, и проблемы тех, от кого зависит изменение цифр на листе бумаги, – это их проблемы…

Компаньоны приняли решение, и оно привело к тому, что на какое-то время жизнь самых разных людей и в самом деле превратилась в ад.

… Стандартный лист белой бумаги очень хорошего качества…

Иногда заслуженному мастеру спорта Сергею Филаретову, одному из двух лидеров команды велогонщиков «Дельта», олимпийскому чемпиону, двукратному чемпиону мира среди велогонщиков-профессионалов, неоднократному победителю и призёру многих престижных велогонок, становилось жутко совестно перед теми, кто так никогда и не добился всего того, на что по праву мог претендовать.

Так совестно, что и рассказать об этом никому нельзя было. Кроме Насти. А тогда, когда Насти в его жизни не было, – вообще никому…

Ему было совестно перед несколькими поколениями советских велогонщиков, которые так и остались на всю свою спортивную жизнь «любителями», которые ушли, так и не свершив в велоспорте того, для чего они явились на свет, что позволял им свершить их уникальный, Богом данный, талант…

Историю велоспорта, как и историю вообще, переписать уже невозможно, каждый из тех, кто мог что-то сделать и сделал в этом виде спорта, занял в этой истории своё место, и это так. С этим можно было бы и не спорить, если бы не было в ней «чёрной дыры», которую когда-то гордо называли советским спортом…

Так получилось, что в велоспорте не всегда тот, кто был сильнейшим «де-факто», становился таковым «де-юре», далеко не всегда – и чаще всего причины этого крылись не в личности спортсмена…