Людмил Федогранов - Засраночка моя

– Не смей так о Женьке! – напряглась Лера. – Ты – мой муж, дела у нас – общие, но Женьку – не трожь! Что моё – то моё!

– Как прикажете… Просто завтра Лариске опять передачку для Женьки нужно отдать. Ты там собери, чего хочешь, а я потом добавлю видеокассетку… Она будет упакована в «лэйбу» от «Основного инстинкта», так ты для Лариски что-нибудь придумай соответствующее… Только, знаешь, в этот раз… «передачка» такой дорогой получается, что и не скажешь, ты уж позаботься, чтобы Лариска с ней повнимательнее обращалась!

– Опять… это?

– Если бы!.. От этой посылочки, может быть, наша с тобой жизнь зависеть будет… «И будущее наших детей»! Я не шучу, Лера, – Франсуа помолчал, потом достал сигареты и закурил. – Пора нам с тобой, бэби, как ты… считаешь?

Лерка смотрела на мужа, на его медально красивое горбоносое лицо, на сильные руки, гордо посаженную голову…

Она любила Франсуа, в этом не было сомнения, но где-то в подсознании, там, где воля была бессильна, мелькала улыбающаяся Женькина морда, выглядывающая из-за букета, огромного букета полевых ромашек, которые Женька притащил рано утром на балкон её гостиничного номера, расположенного на третьем этаже…

Лера вздохнула и накрыла своей изящной рукой сильную руку мужа…

Часов в спальне не было, но Лариса понимала, что сейчас уже глубокая ночь, поэтому её внезапное пробуждение немного испугало девушку.

…Ей и Жаку всегда было хорошо вместе, но сегодня их отношения были особенно нежными и бережными: может быть, осознание того, что совсем скоро они смогут быть вместе всегда, когда захотят, что совсем скоро их не будут разделять границы, километры, визы и прочие барьеры, вошедшее в их жизнь лишь несколько часов назад, наложило свой отпечаток на эту ночь, самую, наверное, нежную из немногих их ночей…

Жак спал, и Лариса боялась открыть глаза: он спал необыкновенно чутко, он необъяснимо чутко реагировал на малейшие её движения, даже на открытые глаза, мгновенно просыпаясь, хотя по жизни он был соней и любил поспать.

Ларису поражало то, что, проснувшись среди ночи, Жак мгновенно «включался» в её состояние: ни заспанных глаз, ни зеваний, ни всего того, что обычно сопровождает пробуждение. Сашка, так тот и утром глаза продирал добрых полчаса, таращился на неё с полупридурочным удивлением на опухшей от сна физиономии…

Лёжа рядом с Жаком, Лариса, как это часто с ней бывало в такие мгновения, обращалась со своей молитвой к Богу.

Молитвой благодарности…

Она благодарила Творца за то, что он уберёг её от разрушения, что он дал ей возможность остаться Женщиной, сохранить в себе этот светлый дар – умение любить и быть любимой, способность наслаждаться великим Божьим даром любви, который люди так безжалостно растаптывают в себе, не умея распознать и оценить его…

…Покрутившись в сборной, Лариса совсем по-новому увидела своего тренера, Валерича.

Она увидела и оценила в нём настоящего Мужчину.

В той сборной было принято, чтобы «золотые рыбки», как иногда называли спортсменок, служили чем-то вроде сосок-подстилок для своих тренеров…

Девчонки, для которых тренер становился чем-то вроде заместителя Господа Бога на Земле, чаще всего недоучки, которых те же тренеры «учили» в школах, привозя липовые справки с бесчисленных сборов и соревнований, умевшие в свои пятнадцать-шестнадцать лет в батуте всё или почти всё, страшно боялись остаться с жизнью один на один.

Самым страшным считалось, если тренер тебя «выгонит» – куда тогда идти? Для них мир спорта был единственной жизнью, в которой они ощущали себя комфортно, другой жизни они не знали и знать не могли, потому что с детства «вкалывали» как большие в залах – поэтому быть изгнанной для них означало почти смерть, это было более чем ужасно…

Ради того, чтобы остаться в спорте, «удержаться в обойме», почти все они были готовы на всё.

Тренеры же, в большинстве своём бывшие спортсмены, по большей части примитивные и малограмотные мужики, заочно, или, как говорилось, «заушно, за сало» окончившие свои педины и инфизы, сутками пропадавшие в залах, отлично знали, что привязать к себе девчонок нужно обязательно, иначе с таким трудом найденная тобой «золотая рыбка» уплывёт к другому, более оборотистому. Поэтому в ход шли байки о том, что «мужчина на ночь», – это самый надёжный способ улучшить результат на соревнованиях, и здесь тренер снова выступал в роли благодетеля…

Как правило, тренеры сразу же «натягивали» девчушек, подававших надежды в спорте, после чего сожительство становилось для спортсменки необходимым – как в моральном, так и в физическом плане, так как ей внушалось, что без «этого» она станет прыгать значительно хуже.

Справедливости ради нужно сказать, что большая часть тренеров… тяготилась этой своей ролью, занимаясь сексом с подопечными, так сказать, по долгу службы, но попадались среди них и настоящие извращенцы…

– Скотинка должна быть молоденькой, тогда мясо будет сладким… И перчить, перчить! – сипел необъятных размеров Григорьич, тренер из Питера, когда его укоряли в том, что он «перебирает». И вот парадокс: тренером он был очень хорошим, его ученицы в бывшем Советском Союзе ниже «призов», как правило, не опускались…

Лариса часто вспоминала Юлечку-«Соску», ангельской красоты батутистку из Питера, ученицу Григорьича, шатенку с идеальной, совершенной фигурой, которую она в своё время «выбила» из юношеской сборной СССР.

Юлечка «обслуживала» Григорьича по несколько раз в день, и перед тренером она тряслась – в самом прямом смысле слова: у неё тряслись руки и ноги, а кукольное личико её превращалось в трясущуюся маску. Самое дикое во всём этом было то, что Юлечка воспринимала всё происходящее с ней как… величайшее счастье в жизни…

– Понимаешь, он такой большой, красивый, толстый, я его так люблю, он так много мне даёт! – взахлёб говорила она Ларисе, вернувшись, необыкновенно, ангельски похорошевшая, в очередной раз из номера Григорьича. – Я так счастлива!

– Он – это кто? – спросила в первый раз Лариса, на что Юлечка только снисходительно и счастливо засмеялась.

Самым страшным в этих отношениях между тренерами и подопечными оказывалось то, что почти все девчонки, прошедшие через такое, становились в итоге полукалеками.

Нравственными, а некоторые – и физическими.

Потом, выходя замуж, они оказывались неспособными к нормальной половой жизни, не могли жить с мужьями не то чтобы счастливо, а просто нормально… Нормальной жизнью – не могли… И это становилось причинами скандалов, трагедий, измен, разводов…

На батутистках с их точёными фигурками охотно женились «приличные люди», которых привлекало в будущих жёнах именно это, сформированное спортом, совершенное тело…