Александр Казак - Девочки-шпионы – 3

Чтобы потянуть время, Лиза загадочно и томно вздохнула, подумав с ужасом: «Опять прокол! Сплошные проколы! Так эта внимательная любительница музыки, ныряний и интима с женщинами, догадается, что я – совсем не та девочка, которой кажусь, или даже, что я – шпионка! Бред! Ничего она не поймет!»

«Странно, – думала в это же самое время Ныряльщица Мелани – какая-то она двуличная, моя новая и единственная подруга Лиза! А, может, она тоже шпионка?! Идиотизм! Я, кажется, схожу с ума следом за моей несчастной мамой! Не хо-чу! Я хочу жить нормальной жизнью, дружить с нормальными людьми, ни в чем их не подозревать, загорать и заниматься йогой голышом с Лизой, играть на рояле…и при этом не рыдать, вспоминая папу, съеденного крокодилами на нашей семейной ферме в Южной Африке!»

Размышления Ныряльщицы прервал хоть и несколько запоздавший, но оттого не менее интересный ответ Лизы:

– Ах, ты про это…Он, знаешь, мне много раз снился! Он – мужчина моей мечты! Наверное, поэтому я его успела заочно возненавидеть за то, что он, являясь мне во сне, ни разу не почтил меня своим реальным, личным присутствием. Представляешь, как я опешила, когда он встал из кресла в приемной нашей клиники, и я поняла, что всего лишь через несколько мгновений я запросто возьму его…

– За пенис!!! Возьмешь его за пенис! Ха-ха-ха! Ты не ожидала, что пенис из снов может оказаться пенисом из реальности?!Да еще и сам к тебе прийти…Ха-ха-ха!

– Честно говоря, я не совсем так подумала, Мелани. Я подумала, что возьму его на лечение! На ле-че-ни-е! Не за пенис!

– За пенис! – ехидно опять выкрикивает, уже дурачась, Ныряльщица.

– На лечение!!!

Лиза смеется, и думает про себя:

«У-у-х, кажется, я выкрутилась, отбилась от этой зануды! Надо совсем прекращать с ней говорить о моей работе! Хватит!!! Лучше будем болтать про абстрактные пенисы и конкретных ныряльщиков, пытающихся, кстати, занырнуть поглубже в мою милую альбиноску Мелани. Причем, они стараются занырнуть в нее через ее самые интимные органы! Между прочим, эти органы у нее не только ниже пояса расположены, но также и на ее лице! Ха-ха-ха! Знали бы это ее курсанты-ныряльщики, давно даже в трусы к ней не пытались бы залезать! Все получили бы и так… Фу, ты! Какая я стала пошлая и циничная на своей, пропитанной сексом, работе! Или жизнь такая? Может, мне надо и, правда, влюбиться?! Тогда романтизм компенсирует цинизм и приведет все мои злопыхательства, пошлость и домыслы к общему положительному эффекту, который уже многим известен, как эффект доктора Лизы! То есть тот эффект, который сделал меня столь популярной!!! Который так помогает мне и моим пациентам в жизни! »

А вслух Лиза произнесла:

– Мелани, ты такая романтичная девочка! Придумай сама что-нибудь и расскажи потом мне! Пожалуйста. Я так устала от больных фантазий моих пациентов на работе!! Честное слово!

И подруги, обнявшись, радостно и звонко, как дети, рассмеялись.

США, Вашингтон, округ Колумбия, наше время

Стрелок, дедушка Давид и Президент Боб

В доме дедушки Давида опять ждут дорогих гостей! И это понятно не только поварам и прислуге. Это понимает даже любимая собака садовника. Имя этой немолодой суки породы Голден Ретривер хозяин дома – дедушка Давид, конечно, помнит, но предпочитает называть ее при встрече просто Дог (dog – по-английски собака, прим. автора ). Кстати, при общей нелюбви дедушки Давида к собакам, именно эта сука как-то удивительно легко, и давно вписалась в домашнее хозяйство очень немолодого миллиардера Давида Михальски. Наверное, она понравилась Давиду тем, что, слушая человека, молчит и смотрит на него добрыми, почти человеческими глазами, вероятно, все понимая.

– Привет, Дог, – потрепал, как обычно, дедушка приветливо виляющую хвостом собаку по загривку, встретив ее во дворе своего дома, – Как поживаешь? Ах, да, я забыл, что ты не любишь болтать просто так, без пользы. Я тоже такой. Вот придет сегодня ко мне один толковый молодой человек, ну, совсем молодой, почти вдвое меня моложе, и мы с ним поговорим, обменяемся мнениями. Знаешь, собака, скажу тебе по секрету, что я его мнением очень дорожу. И еще, Дог, ты, пожалуйста, никому не рассказывай про этот наш разговор. Ну, вот и договорились, – дедушка Давид опять потрепал добрую собаку по загривку, – Пойду, пожалуй. Мне перед сегодняшним обедом надо основательно подумать, а ты гуляй…

«Наверное, становлюсь от старости сентиментальным. Раньше никто, кроме моего папы, не был для меня авторитетом, – подумал дедушка Давид, – А теперь вот волнуюсь, жду его, как школьник ждет прихода в класс любимого учителя! Были ли у меня любимые учителя? Были, конечно! Но самым лучшим учителем был папа… А ведь я понимаю, что не для себя стараюсь, а для внука Боба! Я просто хочу Бобу хорошего помощника оставить, когда мне придется уходить в вечность…. Понимает ли это Боб?! Время покажет. Только не будет у меня, видимо, возможности это увидеть! Увы, уже почти совсем не осталось у меня времени…Врачи сказали вчера, что, возможно, я доживу до ста лет! Выходит, мне осталось примерно тысяча дней…»

В дверь кабинета, постучавшись, заглянул Дворецкий:

– Сэр, к воротам подъехал автомобиль.

– Какой автомобиль?

– Я полагаю, с Вашим сегодняшним гостем.

– Вы его знаете, этот автомобиль?

– Нет, сэр – это обычные желтое такси.

– Пригласите гостя, пожалуйста.

– Да, сэр. У меня вопрос. Обед Вам подавать, как обычно, в кабинет? И Вы обедаете сегодня без прислуги? Одна бутылка старого вина, выбранного Вами сегодня, и меню, утвержденное Вами?

– Да, все как обычно.

Едва Дворецкий удалился, дед без труда поднялся из кресла и подошел к огромному окну кабинета. Отсюда, стоя спиной к свету, ему будет лучше видно лицо Антона, когда гость сначала войдет, а затем приблизится для рукопожатия. Эту церемонию улавливания настроения гостей Давид перенял у папы. Папа Иосиф говорил: «Не спеши вступать в разговор, Давид, пока не поймешь, как настроен, как себя чувствует собеседник. Его самочувствие и настрой – это тот камертон, по которому ты сможешь, при желании, быстро подобрать ключики к его сердцу и уму. Сначала к сердцу. Напуганного успокой. Расслабленного или задумчивого заставь собраться. Взглядом. И минимальным числом слов. Аура общения должна контролироваться, или, при необходимости, создаваться тобой. Контроль ауры общения и даже просто ауры контакта, как контроль поля битвы, должен оставаться за победителем, значит, за тобой. Ибо мы – люди из клана Михальски, не привыкли купаться, и тем более, делать дела, в чужих аурах и по чужим сценариям…»