Лидия Беттакки - Треснувшее зеркало для пленницы красоты

Супруг сценично опустился на колени и принялся целовать мне руки, приговаривая:

– Ты единственная моя любовь. Я никого так не любил как тебя, поверь. Поэтому я и становлюсь таким сумасшедшим, прости меня, аморе, любимая. Сейчас же съездим к моему другу дантисту и отремонтируем твой прекрасный ротик.

– Хорошо. Я тебя прощу лишь при одном условии, – я серьёзно с вызовом посмотрела на супруга-лицедея.

– Говори, джойя, моя драгоценная. Я всё исполню, главное, чтобы ты меня простила.

– Ты с сегодняшнего дня больше не выпьешь ни капли алкоголя, договорились? Даже пива и вина.

– Любимая, но ведь вино это же и не алкоголь, по сути. Я же итальянец, и вино для меня – это всё равно, что молоко, поверь, – Флавио наивно улыбался, словно нашкодивший ребёнок. – Ты посмотри на меня, какой я сильный и здоровый мужчина. Ну, что мне это вино?

– От вина ты становишься агрессивным, сам того не замечая. Ведь ты не выпиваешь, как все нормальные люди, один бокал при приёме пищи. Тебе же нужно бутылку всосать, да ещё и сверху полирнуть виски или ромом. И это, по-твоему, нормально? – я была непреклонна, так как понимала, что Флавио нельзя давать слабину. – А наркотики? Ты же клялся, что завязал много лет назад? И теперь? Снова нюхаешь?

– Прости, меня, Лиза. Повторяю, этот долбаный период меня выбил из колеи. Я не знаю, чем мне успокоиться, чтобы отвлечься от мыслей, – глубоко вздохнул супруг. – Я вот по наставлению товарища заказал для нас с тобой путёвку в Кортину на горнолыжный курорт. Кстати, по этому поводу я прикупил для тебя две шубки, примерь их сейчас, будь добра.

Флавио снова подошёл ко мне и виновато потёрся носом о мою щёку.

– Ну, хорошо, аморе, уговорила! Обещаю тебе больше одного бокала за ужином не употреблять, но также при одном условии с моей стороны, – заявил Флавио.

– И каком же? – спросила я, глядя на раскрасневшуюся физиономию супруга.

– После ужина мы займёмся с тобой сексом в твою запретную дырочку, которая меня так манит. А вот ты всё ссылаешься на тот факт, что тебе туда больно, и не даёшь мне.

– А я и не отрицаю этот факт. Это извращённый секс. И к тому же вредный, – непреклонно отпарировала я.

– Глупенькая, ты даже не представляешь, какой можно испытывать от этого кайф и даже получать оргазм. Просто ты должна расслабиться и в остальном довериться мне. Я же твой муж, как никак, – лепетал Флавио, и в его глазах разгоралась самая настоящая кобелиная похоть. – Ладно, сменим аргумент, это я так просто, к слову. У меня с тобой в сексе нет приоритетов, и ты об этом знаешь. Ну-ка, примерь шубейку, будь добра.

Флавио поднёс мне манто из комбинированного песцового и норкового меха. Такой красоты я ещё никогда и нигде не видела. Меха переливались, словно бегающие живые зверьки. Я облачилась в это произведение стилистов марки « Кавалли» и посмотрела на себя в зеркало. Хорошо, ничего не скажу. Мои блондинистые пепельные локоны сочетались тоном с этим великолепным манто. Вот если бы ещё не фингал под глазом, который портил весь пейзаж!

– Сэй, беллиссима! Ты прекрасна! Сколько я перевидал на своём веку женщин, но ни одна не сравнится с твоей красотой, Лиза. Как же мне повезло с женой в третий раз. Ведь недаром говорят, что Бог любит троицу! Примерь и вот эту шубку тоже.

Флавио протянул мне на этот раз коротенький пиджачок из меха норки с великолепной отделкой чёрного цвета.

– Под джинсики, которые я тебе вчера купил в бутике элитных вещей «Аркадия». Ты будешь просто куколкой. Эх, как же мне все будут завидовать на курорте, глядя на такую жену! Ты ведь настоящая синьора. А там ещё на Кортине тебе и сапожки прикуплю! А ещё будет лучше, если ты будешь просто голенькая в этих шубках, мы с тобой займёмся любовью, и я буду трахать мою пушистую лисичку на нашем гостиничном ложе. Ну, ты как, довольна обновочками?

Флавио находился на эйфоричной ноте и, подхлёстнутый сексуальной фантазией, лепетал и сиял, как тульский самовар. Достав из кармана сотовый андроид «Нокиа», он набрал номер своего дантиста и, перекинувшись с ним парой фраз, отрапортовал мне:

– Собирайся, жёнушка! Поедем реставрировать твой ротик. Я исправлюсь, обещаю. На обратном пути я тебе сделаю ещё один подарочек, какой, пока не скажу.

На его физиономии появилась лукавая улыбка во весь рот.

– Сейчас пойду умоюсь, оденусь, и поедем, – бросила я и удалилась в ванную комнату.

– Может, сначала потрахаемся? Как ты на это смотришь? А потом я сам тебя одену, – донёсся из комнаты голос Флавио.

– Размечтался! – иронично хмыкнула я и включила в ванной комнате кран из настоящей бронзы. Дёсны ныли и кровоточили.

– Да, ну и видок у меня, однако! Придётся не одним слоем тонального крема замазываться, – вздохнула я, глядя на своё отражение в зеркале в виде сердца с позолоченным обрамлением в виде косы.

***

Я приехала в Италию примерно десяток лет назад. Моя лучшая подруга работала по контракту в русском ресторане в курортном городке на Адриатическом побережье, и так как по причине болезни матери она была вынуждена вернуться на Родину, Надя не хотела потерять рабочее место. На тот момент в начала 2000 годов русскоязычных иммигрантов было в Италии немного. И поэтому Надя, поговорив с хозяином ресторана синьором Луиджи, выдвинула мою кандидатуру на время своего отсутствия. Как ни странно, хозяин дал согласие и после бюрократических заморочек ходьбы по инстанциям выслал мне по почте заказным письмом все соответствующие документы для оформления рабочей визы. Я прибыла в город Киев в консульский отдел и подала документы на процедуру оформления визы. Когда же через две недели заботливая почтальонша тётя Галя принесла мне уведомление, я с радостью понеслась на почту. Распечатав заказной пакет, я открыла заграничный паспорт. В середине, на двадцатой странице, сияла лазерными печатями и штампами итальянская рабочая виза.

– Доченька, ты меня покинешь на целые полгода, – грустно кивала головой моя мама.

– Мамуля, ну, а что делать-то? Работы здесь больше никакой не осталось. Наш завод по производству конденсаторов, где я трудилась, закрыли. А так хоть поеду, мир посмотрю, да и Надьке сделаю доброе дело.

– Ой, доченька, переживаю я за тебя. Незнакомая страна, незнакомые люди. Язык совершенно тебе посторонний. И как у тебя там всё сложится? – не унималась моя мама, главный агроном области по специальности.

– Всё у меня будет окей, мамуля. Ты главное не волнуйся за меня. Надька же вон не пропала. И к тому же замуж собирается за итальяшку. Глядишь, и я там свою судьбу найду.

Маме ничего не оставалось, как согласиться со мной и благословить на дальнюю дорожку. Провожая меня на железнодорожном вокзале, мама вытирала слёзки на своих небесного цвета глазках ситцевым платочком в клеточку. Модная стрижка каре пепельно-русого оттенка ей была очень к лицу. Кроме меня, у мамы никого не было, так как мой папа отошёл в мир иной несколько лет назад из за болезни печени. Он был любитель выпить, пагубное пристрастие рано свалило его, и он умер на пятидесятилетнем рубеже, спустя две недели после своего дня рождения.