Иван Погонин - Превышение полномочий

Сидели и болтали о пустяках.

Вдруг Катя спросила:

– Мечислав Николаевич, а злодея, который мадам Штрундман убил, нашли?

– Нашли-с. И арестовали. Я, некоторым образом, принимал в этом участие, но многого сказать не могу. Тайна следствия-с.

– Ой! Вы знаете, как мне стало страшно после того, как Изабелла Людвиговна мне про убийство рассказала. Задержись я чуть подольше, он бы мог и меня… Я как об этом подумаю, так спать не могу. Кто же убийца?

– Нам говорить не положено, но вам, так и быть, скажу. Бывший лакей. Убил и ограбил.

– А много ли ограблено?

– Много-с. Десять тысяч. Хозяин накануне вынул деньги из банка, собирался прикупить имение в Новгородской губернии.

– Скажите, пожалуйста! А как же вам удалось найти злодея?

– Все дело в опыте. Как говорил поэт – опыт, сын ошибок трудных. Видите ли, милостивая государыня, по статистике…

Время приближалось к полуночи. После того, как Катя несколько раз выразительно посмотрела на настенные часы, сыщик стал собираться.

– Пойду-с.

– Ступайте, приятно было познакомиться.

– Мне тоже.

Пока он надевал пальто, Катя держала в руках его котелок.

– Могу ли я рассчитывать на продолжение знакомства? – спросил Кунцевич.

– Почему нет. Заходите.

– Скажите, а вы театр любите?

– Люблю-с.

– Тогда, может быть, в следующее воскресенье сходим?

– С удовольствием.

Отношения у них развивались ни шатко ни валко. Катя сходила с ним в театр, позволяла иногда вечерами провожать ее до дома, с удовольствием принимала подарки, но в гости больше не приглашала. Кунцевич страдал.

Впрочем, часто встречаться с зазнобой у сыскного надзирателя не получалось – сильно мешала служба. Вот и сегодня он вместо того, чтобы спать дома после суточного дежурства, трясся в вагоне конки, направляясь на Литейный в Окружной суд к судебному следователю на допрос по делу Штрандман.

И вдруг у подъезда суда он встретил Катерину Степановну.

Увидев сыщика, Катя аж вздрогнула от испуга, но тут же пришла в себя и протянула для поцелуя руку.

– Здравствуйте, Катенька. – Кунцевич приложился к холодным пальчикам. – Вы как здесь?

– Вызывали.

– К Веберу, по убийству?

– Да.

– Долго он вас пытал?

– Да почитай час. Пойду я, Мечислав Николаевич, а то хозяйка и так ругается. Вы вечерком сегодня не заглянете?

– С удовольствием.

– Буду ждать.

Счастливый сыскной надзиратель взлетел на второй этаж и, рисуя в голове приятные картины предстоящего свидания, направился к камере следователя десятого участка статского советника Николая Конрадовича Вебера.

Дверь оказалась запертой. Кунцевич несколько раз дернул ручку, а потом обратился к проходившему мимо сторожу:

– Эй, любезный, а где их высокородие, не знаешь?

– На происшествие изволили убыть. Если вас вызвали, то вы обождите.

– Да, долго же мне ждать придется, он ведь только уехал.

– Почему только уехал? Их с самого утра не было.

– Как не было? А барышню кто же сейчас допрашивал?

– Какую барышню? Вы чего-то путаете, милостивый государь. Николая Конрадовича с утра нет, и стало быть, никаких барышень он сегодня допрашивать не мог.

Кунцевич стал растерянно озираться по сторонам.

Потом подошел к окну и прислонился головой к холодному стеклу. В это время к кабинету, тяжело дыша и отдуваясь, подошел Вебер. Его письмоводитель плелся сзади, таща огромный портфель.

– Вы ко мне?

– Да-с, Ваше высокородие. Надзиратель сыскной полиции Кунцевич. Прибыл по повестке.

– Как же, помню, помню. Сейчас, только отдышусь и чайку выпью – и вас приму. Фаддей! – крикнул Вебер уже бежавшему к нему сторожу. – Сооруди чайку. Не изволите со мной? – спросил следователь Кунцевича.

– Благодарю, только пил. Я подожду.

Внимательно прочитав протокол допроса, сыскной надзиратель старательно расписался на каждом листе и передал документ следователю.

– Благодарю вас, – сказал тот, принимая бумаги.

– Разрешите вопрос, ваше высокородие?

– Спрашивайте.

– А вы не допрашивали по этому делу некую Мельникову?

– Мельникову? Не припомню такой. Она кто?

– Она служит в шляпном магазине. Помните, мы счет нашли?

– Счет? А! Ну как же, как же, вспомнил. Я еще вам поручал разыскать курьера, доставившего шляпку. Стало быть, нашли. Как вы сказали, Мельникова? Но позвольте, милостивый государь, как же я мог ее допрашивать, если только что узнал о ее существовании!

Кунцевич смутился.

– Впрочем, надобность в ее допросе отпала. Убийца установлен и задержан, часть похищенного у него изъята, я скоро передам дело прокурору для направления в суд.

– Скажите, ваше высокородие, а что, сознался лакей?

– Нет. Твердит, что не убивал. В краже признался, а в убийстве сознаваться не хочет. Дурак! С таким количеством улик да без чистосердечного признания ему на полную катушку влепят. Дурак.

– А в какой краже он признался, позвольте спросить?

– В краже серебра. Говорит, что воровал по одной-две ложки в месяц, думал, что такие богачи, как Штрундманы, подобные пропажи не заметят. И они действительно долго не замечали. Но когда заметили, Екатерина Львовна его сразу рассчитала, потому что красть кроме него было некому. Он обиделся ну и… История обычная.

– А похищенные десять тысяч нашли?

– Нет, не говорит, гад, куда спрятал.

– А как он объясняет кровь на носке?

– Говорит, что накануне дрался в кабаке и вымазался. Послушайте! Кто из нас кого допрашивает? Вам это все к чему? Хотите поболе узнать, приходите на суд, там все и послушаете.

Кунцевич поспешил откланяться.

Внизу он поманил вертевшегося около шинельной сторожа.

– Послушайте, не могли бы вы оказать мне небольшую услугу? – Кунцевич покрутил между пальцами двугривенный.

– Чего изволите? – спросил сторож, внимательно следя взглядом за монетой.

– Нельзя ли узнать, к кому сегодня вызывали на допрос девицу Мельникову Катерину Степановну?

– Обождите чуток, все будет исполнено, – сказал сторож и вприпрыжку бросился вверх по лестнице.

Вернулся он минут через двадцать.

– Их благородие господин Кобыльский их вызвали, Василий Николаевич. По делу об убийстве мещанки Лебедевой на Петербургской стороне.

С Литейного Кунцевич пошел на Фурштадтскую, а оттуда поспешил в магазин мадам Паперне. Катерины Степановны на службе не оказалась.

– Ее к следователю вызвали, – доложила одна из продавщиц. – Еще не возвращалась.

Кунцевич поспешил на Николаевскую. Хозяин меблированных комнат его огорошил:

– Уехали-с. Только что, и часу не прошло. Выписались и уехали.

– А куда выписалась?

Хозяин открыл домовую книгу:

– По месту приписки – в Калугу.

Конец дня Мечислав Николаевич провел в Коломенской части, а сразу после начала вечерних занятий пошел в канцелярию.