Дмитрий Григорьев - Проклятие египетской жрицы

…Как и полтора года назад, за окном автомобиля замелькали многоэтажки. Только на этот раз мы к ним не свернули, и в роли заботливой матери был уже я. На плече у меня сладко посапывала Танюшка. Похоже, что вместе со встречей с этой удивительной девчонкой судьба решила мне устроить прощальное турне по местам беспутной юности. Я повернул голову в сторону удаляющегося микрорайона. Там, среди окон, что отражали свет фар редких машин, было окно Марины Георгиевны, навсегда оставшейся для меня Маришкой.

Где-то там, позапрошлой осенью, я лежал и смотрел в чужой потолок. Каждый раз, когда внизу проезжала машина, световые квадратики окна пробегали по белой поверхности, цепляясь за огромную трещину, разделившую потолок надвое. Я еще не знал, что так же трещала моя жизнь, и отдыхал от жарких поцелуев и сладострастных эмоций. Рядом пыталась отдышаться Маришка. Я и не подозревал, что с такой комплекцией можно быть такой подвижной!

Теперь, когда буря улеглась, и в голове наступил штиль, сигнальным буем всплыл вопрос: «А ведь я так и не выполнил задание Сруля-детектива!»

– Вспомнил? – прошептала Маришка.

– О чем? – прошептал я в ответ.

За стеной спал ее пятнадцатилетний пацан, и мы надеялись, что наши телодвижения его не разбудили.

– Я чувствую, как ты напрягся! – она положила мне руку на грудь. – Значит, вспомнил, зачем встречались! Да и я не сволочь последняя. Винюсь! Опустила кое-какие детали, потому что у нас все так хорошо шло, и не хотелось портить песню. Ведь тебе тоже было хорошо? – она замерла в ожидании ответа.

– Мне и сейчас хорошо! – я погладил ее руку у себя на груди, а напряжение в этой самой груди достигло предела.

– Обещай, что дослушаешь до конца! Все не так плохо, как может сперва показаться.

– Несогласный я! Если будет не любо, запечатаю твои уста поцелуем! – попытался я отшутиться.

– Хорошо, мой государь! – вторила она с улыбкой в голосе. – Не казни несущего плохие вести!

– Не томи уже!

– Ну, тогда слушай! Весть первая. Белка Юрика не так просто сплавила. Взамен она обещала оформить перевод к себе в аспирантуру чью-то протеже из Екатеринбурга и поставить ее на защиту в следующем году. Ректор успел завизировать перевод и переписал комиссию, планируемую для тебя, на новую девицу.

– А как же я?!

– Про тебя с этой кутерьмой со смертью ректора, наверное, забыли. Во всяком случае, через меня бумаги о твоей защите не проходили.

– Значит, и здесь меня кинули! Но как ректор согласился? Он же знал, что моя очередь!

– Говорят, что Белка хаживала к нему на ковер не только в переносном, но и в прямом смысле. Думаешь, зря девчонки в администрации называют ее «тертые коленки»?!

– Почему коленки?

– Потому что много на них стоит!

– Вымаливает себе университетские гранты что ли?

– Можно и так сказать! Встает на колени, залезает под дубовый стол ректора и вымаливает, – Маришка недвусмысленно хихикнула.

– Не понял! – конечно, я уже сообразил, в чем дело, но не мог в это поверить.

– Сейчас объясню!

Маришка с готовностью нырнула под одеяло и начала пробираться вниз.

– Понял! Понял! – забыв о ее сыне за стеной, закричал я.

– Ты что орешь? – она резко села и накрыла меня с головой одеялом.

Мы замерли и несколько минут прислушивались.

– Вроде тихо, – успокоилась Маришка и без предупреждения продолжила:

– Весть вторая. Белка одновременно просила дополнительную аспирантскую ставку, как я понимаю, для Игнатика, но ректор отказал. Я думаю, старикан знал, для кого Белка хлопочет, и в нем взыграла ревность!

– Ты думаешь, он еще что-то может? – я тоже сел и прижал к себе Маришку. – Незадолго до смерти ему, кажется, шестьдесят пять справляли?

– Тю-ю-ю, да он же фармаколог! Серединку пилюлями напичкал, и кончики заиграли!

– Да-а-а, допичкался. Ну ладно «Виагра», но скажи, как мог фармаколог передозировать себя сердечными гликозидами?

– Нашел, кого спрашивать! Я и слов-то таких не знаю. Ты забыл? Я же всего лишь маленькая секретарша!

– Ну, не такая уж и маленькая!

Тут я в который раз убедился, что язык мой враг мой! Как такое могло с него слететь?

– Я обиделась! – надулась Маришка.

– Я совсем не то хотел сказать! Правда!

И мне пришлось потратить десять минут на комплименты и увещевания.

– Будешь наказан! – наконец соблаговолила она. – В следующий раз я буду верховодить!

Я решил не уточнять, что это означает на ее языке, и быстро спросил:

– Когда же мы подойдем к слухам о моем увольнении?!

– Уже подошли. Как только пришла телефонограмма о смерти ректора, она мне тут же надиктовала докладную записку на имя будущего исполняющего его обязанности.

– Зачем такая спешка?

– Чтобы зарегистрировать свою писульку как можно раньше и чтобы ее рассматривал исполняющий обязанности, а не новый ректор!

Ну вот куда мне от самого себя деваться? Несмотря на всю серьезность момента, я не смог удержаться:

– Писюльку, говоришь? Она еще не знает, кто сядет в ректорское кресло, а уже готова повесить ему на нос свою писюльку?

Маришка стала с гневом выталкивать меня из-под одеяла:

– Дурак! Для тебя границы существуют?! Ты когда-нибудь дошутишься!

– Извини, обмишурился! Вдруг ректором станет дама! – игриво отбивался я.

– Наконец доперло! Белка сама метит в ректорское кресло! И сама же пустит в приказ свою докладную!

– А что в докладной-то? – мне действительно стало не до шуток.

Маришка осталась сидеть под одеялом и глухо произнесла:

– Там написано, что ты к защите неготов, что за три года наработал только на одну главу диссертации и что в настоящий момент занимаешь чужое место. Поэтому предлагается перевести тебя в ассистенты, пока ты не наработаешь достаточно материала. Ну, а кого на твое место, я думаю, сам понимаешь.

Я не верил своим ушам. Хорошо, что Маришка меня не видела, выражение лица у меня, наверное, было еще то!

– Сейчас это в приказ без визы ректора не пойдет! – поспешила успокоить она. – А ректорский кабинет будет пустовать еще долго.

– Свято место пусто не бывает! – усомнился я.

– Не скажи! Подковерная борьба сейчас идет серьезная и продлится не день и не два. Конечно, Белка глотки будет рвать за это место, но бог даст, мужички подсуетятся! – она немного помолчала. – Хотя куда им против власти!

– При чем тут власть?

– Да ты со своей наукой совсем от жизни отстал! У Белки бывший сейчас в мэрии всем образованием заправляет!

– Кому он сейчас заправляет?

– Я ему про Фому, а он мне все про Ерему! – Маришка выглянула из-под одеяла и в который раз за вечер нежно погладила меня по щеке.

Я отвернулся к окну.

«Все-таки мудрая она баба! Так мягко изложить мои мрачные перспективы надо уметь! Мужика бы ей хорошего!»