Дмитрий Григорьев - Проклятие египетской жрицы

– Неужели проспал?! – у заветного окошка были приоткрыты ставни.

Скрипнула калитка. Я оглянулся на дорогу. Человек в ватнике остановился посередине. Рядом послушно сел пес. Было самое время пробираться к окну, но что-то меня удержало. Под светом уличного фонаря были хорошо видны стройные девичьи ноги. Налетевший ветерок облепил ее бедра тонкой материей халатика и довершил чудную картинку! Протирая глаза ото сна, девушка вертела головой в разные стороны. Ее русые волосы рассыпались по плечам и играли на ветру. Приглядевшись, я понял, что она трет глаза не спросонья, а смахивает не то соринки, не то слезинки.

Вдруг девушка встрепенулась и шагнула в сторону, откуда мы приехали. Щенок вскочил на лапы и напрягся. Уши встали торчком, и до меня донеслось утробное урчание. Пес был девушке по колено и со стороны выглядел довольно грозно. На противоположной обочине поздний прохожий покачнулся и ускорил нетвердый шаг. Щенок тявкнул пару раз, но с места не сдвинулся. Девушка поникла и медленно побрела к калитке.

– Белоснежка, не нас ждешь?

– Ты! – выдохнула она.

– Не ты, а мы! Еще семь гномов в алых сюртучках! – я протянул ей букет.

– Ты! – она бросилась мне на шею, сжав между нами цветы. – Я думала, ты уехал!

Я поцеловал ее сквозь оберточную пленку букета, прилипшую к ее влажному лицу.

– Я предпочитаю безопасный поцелуй! – улыбнулся я.

– А я нет! – она отвела в сторону букет и прильнула ко мне жаркими губами.

Я прижал ее совсем как в электричке, и точно так же моя рука ощутила ее замерзшее тело пониже ватника.

– Давай-ка скорее в дом, а то я тут продрог в одном трико!

Мы двинулись в сторону приоткрытого окна. Щенок прыгал под ногами и не давал спокойно идти.

– Тоби! Веди себя прилично! – шикнула на него Танюшка.

Подойдя к окну, она, стараясь не шуметь, раскрыла рамы.

– Подсади меня, – прошептала она мне на самое ухо.

– С удовольствием! – я по-хозяйски взялся за уже хорошо знакомую мне часть девушки и подсадил ее наверх.

Она на удивление легко впорхнула в окно.

– Теперь Тоби! – она протянула вниз руки.

С собачьим подростком пришлось повозиться. В дом ему совсем не хотелось, а особенно через окно. Когда настала моя очередь, и я закинул ногу в комнату, Тоби умудрился схватить меня за шнурок кроссовки и начал играть со мной в перетягивание каната. Хорошо, что кроссовка соскочила, и щенок отвлекся на свою добычу.

Танюшка закрыла окно и прошептала:

– Прячься под одеяло! – и направилась к двери.

Я огляделся. Кровать была только одна, и та полутораспальная.

– А ты?! – разочарованно спросил я.

– Уведу Тоби и закрою дом, – улыбнулась она в темноте.

Я закинул пыльный спортивный костюм под кровать и нырнул под одеяло. Футболка с трусами не спасли от холода постельного белья.

«Значит, даже не ложилась!» – я свернулся калачиком, пытаясь унять дрожь.

Дрожал ли я от холода или от ожидания скорой близости, не берусь сказать. Скорее всего, и от того и от другого.

Где-то зажурчала вода. Для чайной кружки звук был слишком долгим.

«Может, собаке пить наливает?»

Когда она тихо приоткрыла дверь, я понял, что не ошибся, она действительно наливала пить, но не собаке. В ее руках была высокая стеклянная ваза.

«Совсем забыл про цветы!» – из-за края одеяла я наблюдал за тем, как она устраивает букет на подоконнике.

Она была уже без ватника, и я увидел, что ее стройное тело облегал вовсе не халатик, а не по сезону легкая сорочка на ажурных лямочках. Проникающий сквозь окно свет белой ночи растворял воздушную материю, и девушка скользила в оконном проеме, не подозревая о собственной наготе.

Я позабыл о холоде и наслаждался чудным театром Эроса. Но вот шторы задернулись, и комната погрузилась в темноту. Танюша приподняла угол одеяла. Я откатился к стене, уступая ей нагретое место. Озноб забил еще сильнее.

– Не дрожи так сильно, папа уже спит! – пошутила она.

– Поздно! Я со страху тебе тут уже напрудил!

Она неожиданно прильнула ко мне. Ее горячее тело было обжигающим.

– Что ты врешь! – прошептала она, упираясь бедром туда, где должно было быть мокро.

Мы лежали обнявшись и грелись друг о друга. Ее волосы щекотали лицо, а легкие прикосновения губ – душу.

– Спасибо за цветы! Мне таких шикарных роз никогда не дарили!

– Не придумывай! Чтобы такой красавице – и никто не дарил цветов?!

– Ну, почему никто? Ученики.

– А я-то думаю, почему мне захотелось быть послушным мальчиком! Поучи меня чему-нибудь.

– Чему?! Я же учу начальные классы!

– Так у нас как раз все и начинается!

Она так крепко прижалась ко мне, что я ощутил каждый изгиб ее стройного тела. Я перекатился через нее на край кровати.

– Мужчина должен быть снаружи, чтобы первым встретить опасность! – я поймал ее губы. Время разговоров закончилось…

Когда за шторами забрезжил рассвет, я не мог с точностью сказать, чтó этой короткой ночью было сном, а что явью. Танюшка положила мне голову на плечо и тихо спросила:

– Ты останешься сегодня со мной?

– А тебе не надо на работу?

– У меня начались каникулы!

– Тогда я весь твой!

– Правда?

И она снова утянула меня в мир неведомых доселе чувств! Рассвет набирал силу, наши же были на исходе. Утомленные, мы провалились в царство Морфея. Но долго погостить у него мне не дал «гидравлический будильник». Моя нимфа почувствовала, как я ворочаюсь, и тоже проснулась.

– Твой папа не будет против, если я выйду в туалет? – я спустил ноги с кровати.

– Лучше не рисковать! Там на тумбочке банка с водой для вьюнов. Вылей ее в окно и вперед! Как ты там мне говорил? Расслабься, у нас куча времени! – она обняла меня сзади и поцеловала в спину.

Я посмотрел на стены и только теперь заметил несколько настенных горшков с переплетенными между собой вьюнами.

Пол-литровую банку для них я нашел без труда.

«Хватит ли ее? Терпел-то я долгонько!»

Я отодвинул вазу с розами, открыл окно и выплеснул воду.

Заняв позу сдающего анализ пациента, я вспомнил медкомиссию в военкомате: «Все-таки армия – сильная вещь!» В школе, да и в медучилище я недолюбливал туалеты. Не то чтобы стеснялся – показать было что, – но вот при других не мог выдавить из себя ни капли. В учебке из меня эту дурь выбили и корабельным гальюном меня было уже не напугать!

Я все не решался открыть свой краник и продолжал стоять перед распахнутым окном: «Не лучше ли по этикету слазить на улицу?»

– Ты нас заморозить решил? – раздалось совсем рядом.

Я оглянулся. Прямо за мной стояла Танюшка и улыбалась.

– Теперь ты меня понимаешь? Как ты думаешь, могла я расслабиться там, в электричке? – она обхватила меня за поясницу и положила подбородок на плечо.