Дмитрий Григорьев - Проклятие египетской жрицы

«Бешеные что ли?!» – я рефлекторно отдернул палец и посмотрел на маркировку контейнера.

Там от руки был обозначен незнакомый мне вирус «vMZN».

«Ладно, позже посмотрю в Интернете».

У самок был тот же вирус на маркировке, но у них в клетках не было никаких «повешенных».

Короткий взгляд в лабораторию: там все то же.

Я пробрался к дальней двери, тихо повернул ключ и выглянул в коридор. Никого! И тут сердце оборвалось! За спиной щелкнул замок. Я выскочил в коридор и кинулся к лестнице: «Лишь бы со спины не узнали!»

Позади все оставалось тихо. Я осмелился оглянуться. За мной никто не гнался. Уняв сердцебиение, я вернулся и заглянул в лабораторию. Дверь в секретный закуток шефини была закрыта, а шефиня вместе с Игнатиком переместились к огнеупорному шкафу. Они теснились перед ним с колбами в руках и никак не могли его открыть.

«Сквозняка испугался, придурок!»

Восстанавливая дыхание, я наблюдал за «королевой» с «принцем», как их окрестила Маришка. Они, наконец, справились с металлической дверцей шкафа. Та тягуче скрипнула и открылась, скрыв за собой неуклюжую пару. Нужно было менять диспозицию.

Вернувшись через коридор в каморку шефини, я приоткрыл захлопнутую сквозняком дверь и понял, что вовремя! С моего наблюдательного пункта было видно, как часто вздымалась полная, высоко поддерживаемая бюстгальтером грудь Белки. Она так далеко выдавалась вперед, что облегающий ее белый халат, казалось, вот-вот лопнет. Похоже, обладательница пышных форм испугалась того же и расстегнула пуговицы. Вместе со смущенным Игнатиком мы увидели полупрозрачное бледно-лиловое платье, сквозь которое откровенно просвечивало ажурное нижнее белье. Я тихо присвистнул и полез в карман за камерой-зажигалкой. Объекты наблюдения молча и сосредоточенно ставили реактивы в шкаф. Я максимально приблизил картинку на камере, и теперь ни одна деталь не ускользала то меня. Каждый раз, когда шефиня поворачивалась за новой порцией склянок, она неизменно задевала усердного помощника своим необъятным бюстом. Ее набухшие от возбуждения прелести, наверное, стали настолько чувствительны, что даже легкое прикосновение к ассистенту вызывало непроизвольную дрожь во всем ее теле.

В какой-то момент она потеряла контроль над собой и откровенно уперлась ими в смущенного помощника. Несколько секунд она не могла заставить себя оторваться от него. Бедный Игнатик попытался отступить вбок, но зацепился плечом за открытую дверцу шкафа. Теперь я видел только его затылок. Зато раскрасневшееся лицо Белки смотрело прямо в объектив. С горящими глазами она обхватила своего ассистента за напрягшиеся ягодицы. Его руки были заняты колбами, и он стал судорожно оглядываться, ища глазами, куда бы их пристроить. Наконец он решился и, подавшись вперед, вплотную прижался к разгоряченной женщине. Этого оказалось достаточно, чтобы дотянуться до полки огнеупорного шкафа позади нее. Та приняла это за порыв страсти и, не дав ему опомниться, подарила своему осмелевшему герою горячий и влажный поцелуй. Не отрывая губ, она переместила одну руку вперед. Не знаю, что она там обнаружила, но глаза ее расширились и загорелись еще больше. Стеснительный ассистент попытался отстраниться от энергично работающей руки, но научная руководительница крепко держала его другой рукой за упругий зад.

Поняв эфемерность своих попыток, он сдался на милость победительницы. Белка, наверное, почувствовала это. Ее руки внезапно съехали вниз и встретились между его бедер. Сцепив пальцы замком, она страстно сжала все, что попалось в ее ладони. По лаборатории разнесся стон не то боли, не то блаженства, который тут же был оборван жарким поцелуем. Игнатик пару раз дернулся и переступил ногами. Теперь греховодники как по заказу стояли ко мне боком. На экране мини-камеры было видно, как похотливый язычок профессорши вторгся между губ ассистента. Вдоволь наигравшись, Белка оторвалась от своей жертвы и быстро огляделась. От входной двери они были скрыты распахнутыми дверцами огнеупорного шкафа, и можно было не бояться, что кто-то войдет и станет свидетелем их любовных утех. Встав на колени, она расстегнула ему брюки.

«Зря Сруль переживал за слабый микрофон!»

За все время съемки никто не проронил ни слова. Игнатик был слишком робок, а ласковый язычок Белки был занят другим.

Моя же миссия была выполнена. Я тихо покинул сцену грехопадения, с надеждой, что в сладострастном угаре шефиня не заметит, что дверь ее кабинета, ведущая в коридор, осталась не запертой.

Не знаю, увиденное ли подвигло меня на собственные подвиги, но ту ночь я снова провел у Маришки. И следующую. И выходные. А в понедельник мы вместе отправились на работу. В лаборатории моему выздоровлению несказанно обрадовались, особенно те, кому я был должен за поход в ресторан. И лишь шефиня слегка кивнула, даже не спросив про больничный.

– Я отлеживался дома, – все равно решил объясниться я, – но если нужен больничный, могу сходить в поликлинику.

Тут я ничуть не соврал, я действительно отлеживался дома, а у кого именно, это уже никому не нужные детали.

– Да что я буду тебя гонять за два-то дня? Ты вон каждое воскресенье здесь! Так что уже с лихвой отработал! – подозрительно добродушно ответила Белкина.

Такое потепление в отношении ко мне я отнес за счет прогрессирующей личной жизни шефини и без задних мыслей втянулся в работу. Игнатик сиял, как новый пятак, и с двойным усердием перенимал у меня опыт молекулярного конструирования фагов. Зажигалка с компроматом лежала в заднем кармане джинсов и, как талисман, защищала мою задницу от неприятностей. Маришка держала руку на пульсе административных пертурбаций и ежедневно снабжала меня свежей информацией. Но однажды источник иссяк.

– Я больше не секретарша Белки! – с тревогой сообщила Маришка. – Похоже, наши худшие опасения сбываются!

На следующее утро у доски приказов толпился народ. В самом центре висел приказ о назначении профессора Белкиной Галины Афанасьевны исполняющей обязанности ректора.

«Приплыли! Неужели придется пускать талисман в действие?» – я пощупал задний карман брюк.

После обеда меня вызвали в бухгалтерию.

– Поздравляю с повышением зарплат! – встретила меня добродушная тетя Ната. – Подписывай перевод со стипендии аспиранта на ставку ассистента!

– С какого перепугу, Наталья Ивановна!?

– Приказ Белкиной!

– А моя подпись об ознакомлении на том приказе есть? – заученно выпалил я.

Маришка проинструктировала меня основательно, и контрмеры были детально проработаны.

– Да я и приказа-то не видела! Мое дело маленькое, мне позвонили, я приняла к исполнению.

– Нарушаем, Наталья Ивановна! По трудовому законодательству с приказом работодателя работник должен быть ознакомлен под роспись! А если нет моей подписи, то многоуважаемая Галина Афанасьевна может засунуть этот приказ сами знаете куда!