Алексей Макеев - Бриллиантовая пуля

– Да! – отвернувшись, тихо проговорил замминистра и объяснил: – Если бы некоторые заинтересованные люди в соответствующих структурах знали о болезни Татьяны, то Михаилу просто сообщили бы об этом, и вопрос с его, причем добровольной, отставкой решился бы быстро и бескровно, но они этого не знали. Отсюда и покушение.

– И ваша жена теперь переживает по поводу того, что сдержала слово и не сообщила Косолапову или кому-то из их детей о болезни Татьяны? – спросил Орлов.

– И меня в этом упрекает, – вздохнул замминистра.

– Как сейчас самочувствие Михаила Михайловича?

– Как я понял, балансирует на грани жизни и смерти.

– Кто же его оперировал? Татьяна Сергеевна? – поинтересовался Гуров.

– Да, никому не доверила. Вообще-то она главврач областной больницы, но по-прежнему оперирует, а сейчас возле него дежурит – ей в его палате кровать поставили, да и все дети с внуками возле него.

– То есть они никому не верят и охраняют его сами, опасаясь, что его могут попытаться добить, – понял Лев Иванович. – Ну, что ж, если это все, что вы хотели нам сказать, то мы, пожалуй, пойдем. Обещаю вам, что обязательно разберусь в этом деле, кто бы за ним ни стоял.

– А я сейчас позвоню Тане и скажу, что тебе можно верить, тогда и она, и дети будут с тобой откровенны, – пообещал Андрей Сергеевич и протянул Гурову листок бумаги. – Вот тебе номер телефона, по которому можно говорить совершенно откровенно, и звони мне в любое время дня и ночи. Если нужна будет какая-нибудь помощь – сделаю все, что смогу. И что не смогу – тоже, несмотря ни на что, – твердо заявил он. – У меня, кроме этой семьи, родни нет, потому что родители мои уже ушли, а нам с женой детей бог не дал. Я очень надеюсь на тебя, Гуров.

– А когда было по-другому? – пробормотал Лев Иванович так тихо, что замминистра его не услышал. Или сделал вид, что не услышал.

Они втроем вышли из кухни, и Гуров, увидев свет в зале, заглянул туда. Жена Андрея Сергеевича сидела в кресле, на коленях у нее, пузом вверх и растопырив лапы, балдел котенок, животик которого она машинально гладила, а сама в это время смотрела на стоявшую перед ней на столике большую фотографию, где в окружении детей и внуков были сняты супруги Косолаповы. Почувствовав его взгляд, она повернулась, и Лев Иванович, подойдя к ней, сказал:

– Спасибо вам большое за вкусные оладушки, и не беспокойтесь ни о чем, я обязательно во всем разберусь. – Она благодарно ему покивала, а Гуров, взяв в руки фотографию, стал рассматривать тех, с кем ему предстояло иметь дело.

Потом, попрощавшись с хозяевами, Орлов и Гуров вышли из квартиры и переглянулись – таким они замминистра не видели никогда, оказалось, что Рыбовод нормальный человек, который тоже умеет чувствовать и переживать, а не отдающий приказы робот, запрограммированный на разносы. Они не стали вызывать лифт, а пошли вниз по лестнице – им нужно было поговорить наедине, потому что даже при водителе Орлова не все можно было сказать – мало ли что?

– Петр! Мне нужно все, что сможешь найти на новоленского генерала и вообще на все их управление, – начал Гуров.

– Немедленно запрошу из кадров его личное дело да и об остальных справки наведу, – пообещал Петр.

– Если успею, то посмотрю его до отъезда, а если нет, то ты мне потом все очень подробно перескажешь. И возьми у аналитиков справку по этому региону. Далее. Потряси смежников на предмет того, что творится в области, но только очень аккуратно.

– Ты думаешь, что в Новоленске бушуют сепаратистские настроения? Что там зреет заговор по поводу отделения Сибири от России? – спросил Орлов.

– А как еще можно понять слова Рыбовода о том, что его зять слишком самостоятелен? – спросил его в ответ Лев Иванович. – Хотя, – пожал он плечами, – может быть, он имел в виду как раз его хозяйственную деятельность? Ладно! На месте разберусь! Следующее. Связываться со мной будешь по второму телефону – береженого, как говорится, и бог бережет.

Спустившись, они сели в машину и поехали в управление, а по дороге говорили все больше о ненормально теплом в этом году декабре и в связи с этим прогнозах на произрастание садово-огородных культур на даче у Орлова.

У себя в кабинете Гуров вытащил из сейфа все свои записи и, перебирая их, прикидывал, что может пригодиться в этом деле, но ничего не нашел, потому что бывать в том регионе ему еще не доводилось, связей никаких у него там не было, а уж кто из криминальных авторитетов или законников мог там обосноваться – одному богу ведомо. Было там, правда, отделение ЗАО «Сибирь-матушка», главу которого, того самого Савельева, о котором он спрашивал у Рыбовода, Лев не так давно здорово выручил, так что было к кому обратиться за помощью. Но сделать это Гуров собирался только в самом крайнем случае, потому что при мысли о том, как эти чертовы сибиряки «обошли его на вороных», подсунув Марии джип, потому что он сам наотрез отказался от любых видов благодарности, у него тут же портилось настроение. Включив компьютер, Лев начал изучать сайт Новоленской области, но досмотреть до конца не успел, потому что Петру принесли документы, и он отправился их смотреть. Справка аналитического отдела ситуации не прояснила, уровень преступности в области был до того низкий, что просто не верилось, да и преступления в основном были не тяжкими: «хулиганка» и «бытовуха». Как ни странно, но наркоты не было начисто, хотя по всей Сибири этой заразы, причем самой разнообразной, хоть пруд пруди, а в связи с отсутствием на территории области колоний побегов тоже не было. И тогда он стал читать личное дело начальника Новоленского областного управления внутренних дел генерал-майора Юрия Петровича Тарасова, который и пребывал-то в этой должности всего три года. Ну, что сказать? Служака как служака. Милиционер потомственный. Звезд с неба не хватал, через ступеньку не перескакивал, досрочно званий не получал, но и особо значительных проступков за ним не числилось.

– Петр, узнай поточнее, что он за человек, – закрывая дело, попросил Гуров. – Поищи общих знакомых. Если сам знаешь кто прав, то мимо него это дело пройти не могло – должен же был кто-то тылы прикрывать. За ним самим, судя по документам, ничего не числится, но могли прихватить через кого-то из близких: дети, отец с матерью, бабушка с дедушкой, жена, ее родственники… Словом, не мне тебя учить.

– Да, я эту папку уже листал. Остались у меня кое-где свои люди, так что попробую позвонить и поговорить, – пообещал Орлов.

– Как только что-то узнаешь, тут же сообщи, – поднимаясь, попросил Гуров. – Ладно! Пойду я, а то уже время поджимает. Сначала домой за вещами заеду, а оттуда уже в Домодедово.

– Ты, Лева, там поаккуратней. Главное, себя не подставляй. Если это действительно то, о чем мы думаем, то вони будет много, а уж последствия – самые непредсказуемые. Ну, ни пуха ни пера!