Алексей Макеев - Бриллиантовая пуля

Аэропорт Якутска недаром считался международным – оборудован он был весьма достойно, но друзьям некогда было его рассматривать, потому что выяснилось, что регистрацию на их рейс на Новоленск уже объявили, и они бросились к стойке.

В самолете местной авиалинии оказалось совсем не так тепло, как в «Боинге», на котором они прибыли из Москвы, так что Крячко, плюнув на приличия, переобулся в валенки прямо в салоне. И оказался совершенно прав, потому что в отличие от Гурова, у которого начали очень чувствительно подмерзать ноги, чувствовал себя прекрасно. Лев Иванович молча терпел, чтобы не нарваться на насмешки друга, и старался незаметно разминать ступни, потому что даже если бы захотел, то термоноски надеть не смог бы – они были в сумке, а сумка в багаже. Так что, когда их самолет приземлился в аэропорту Новоленска, Гуров был зол, как сто тысяч чертей, естественно, на себя, но на вопросы и реплики Стаса старался отвечать предельно лаконично, чтобы не сорваться на ни в чем не повинного Крячко. К счастью, их встречали, прямо у трапа стояла самая обыкновенная «Газель».

– Капитан Кравцов, прибыл за вами, – лихо откозырял им полицейский, бросив руку к форменной шапке с опущенными ушами, а пар у него изо рта валил, как у закипавшего чайника. – Давайте быстрее в машину! – с ходу оценив совершенно неподходящую одежду Гурова, предложил он.

Лев Иванович сильно сомневался, что в «Газели» будет намного теплее, чем на улице, но выбора не было, и он первым шагнул в сторону машины, причем чувствовал себя при этом так, словно на нем вообще ничего не было надето и он стоял на морозе совершенно голый – хваленая канадская дубленка для сибирских морозов не подходила начисто, а уж о том, что ног он практически не чувствовал, и говорить нечего.

– У нас вещи в багаже, – сказал ему хозяйственный Крячко, потому что Лев Иванович сейчас готов был не то что о сумке забыть, а дьяволу душу продать, лишь бы оказаться в тепле и оттаять.

– Не волнуйтесь, все получим, – заверил его Кравцов.

Гуров с трудом – и из-за необхватной дубленки, и из-за замерзших ног – втиснулся в микроавтобус и очень удивился – там было не то что тепло, там было даже жарко. Он осмотрелся и увидел, что изнутри машина была в несколько слоев обита какой-то тканью, да и печка работала на полную мощность. По телу начало разливаться блаженное тепло, и больше всего сейчас Гуров боялся элементарно заснуть, опозорив навек в глазах местных ментов столичных сыскарей. Он изо всех сил боролся со сном, когда в машину сели Крячко, с дорогим его сердцу пакетом с едой, и нагруженный их багажом Кравцов.

– Ничего, товарищ полковник, – мгновенно поняв состояние Гурова, сказал капитан. – Сейчас чайку, крепенького, горяченького, с лимончиком, выпьете и взбодритесь. А если кофе любите, так и его сготовим.

Ехать им пришлось недолго, да и сам город оказался совсем не крупным. Областное управление внутренних дел находилось в двухэтажном кирпичном здании явно дореволюционной постройки, с высоченными потолками и чудом сохранившимися следами былой роскоши: покрытой позолотой лепниной, огромными двустворчатыми дверями, паркетным полом и облицованными причудливыми изразцами печами.

– Тут до революции золотопромышленник один жил, – объяснил Кравцов. – А потом чего тут только не было!

– Странно, что все это сохранилось, – недоуменно заметил Стас, показывая рукой вокруг.

– А чего же красоту рушить? – удивился капитан. – Она-то чем виновата? У нас и мебель кое-какая с тех пор осталась – качество тогда было не в пример современному, на века делали.

– Почему так пусто? – вяло удивился Гуров.

– Так рабочий день еще не начался, – объяснил Кравцов. – Время-то у нас совсем другое.

Они поднялись на второй этаж и, миновав пустую приемную, вошли в кабинет начальника управления. Генерал-майор Юрий Петрович Тарасов оказался мужчиной лет под шестьдесят, невысоким, с выпирающим животиком и совершенно лысым, причем был он без кителя, в одной форменной рубашке с галстуком, потому что в кабинете было жарко, что с удовольствием отметил Лев Иванович. Тарасов вышел к ним навстречу из-за большого старинного стола и, представившись, радушно сказал:

– С приездом, товарищи полковники! Душевно рад видеть здесь московских сыщиков, хотя повод для знакомства не самый приятный.

Гуров и Крячко тоже представились и стали с помощью Кравцова снимать верхнюю одежду.

– Сейчас мы самовар взбодрим, вы чайку попьете, чтобы согреться, а там и поговорим за завтраком – проголодались небось в дороге, – продолжал говорить генерал, включая электрический самовар. – Чай у нас хороший, настоящий китайский.

Слушая его, Гуров подошел к печке и прислонился к ней спиной, чтобы окончательно оттаять.

– Да, товарищ полковник, дубленка у вас замечательная, но не по нашим местам, – заметив это, сказал Тарасов. – Мы вам тут тулупы и валенки дадим – я с военными уже загодя договорился, только размеры уточнить надо, а то замерзнете вы у нас или, не приведи бог, заболеете. Как я тогда Москве отвечать буду, что вас не уберег? Мне же за вас голову снимут, потому что позвонили и предупредили, что лучшие из лучших приедут. Да и как иначе? Дело-то из ряда вон выходящее! Это же с ума сойти надо, чтобы в нашего губернатора стрелять! Если народ этого ненормального раньше нас поймает, то ему не жить! У нас в Сибири, что морозы, что характеры, крепкие! Так, какие у вас размеры-то?

Гуров и Крячко ответили, и Кравцов тут же вышел в приемную, чтобы позвонить, а Лев Иванович, вопреки своему обыкновению никогда не одалживаться во всех смыслах этого слова, воспринял эту заботу хозяев с благодарностью, потому что уже понял, что иначе он тут просто не выживет.

– Ну, вот и самовар поспел! Прошу откушать! – пригласил генерал, подхватывая его и перенося на стол для заседаний, с которого успевший уже вернуться Кравцов вовремя снял белоснежную скатерть, закрывавшую приготовленные для завтрака приборы и тарелки с разнообразной мясной и рыбной нарезкой и колечками лимона и апельсина. – Тимофей! Скажи Семеновне, чтобы горячее несла. – Кравцов быстро вышел и очень скоро вернулся, кивком дав понять начальнику, что все в порядке. – Ну, тогда садись с нами – мало ли какие вопросы у полковников появятся.

– Юрий Петрович! Подскажите, который час, – попросил Гуров. – Нам надо местное время поставить.

Тот посмотрел на свои наручные часы и ответил, а полковники перевели свои часы.

– Я смотрю, Юрий Петрович, что вы совсем сибиряком заделались? – заметил Лев Иванович, с большой неохотой отлепляясь от печки, но желание выпить горячего чая пересилило.

– Так я здесь уже три года.

– За что же вас сюда сослали? – спросил Гуров, садясь к столу и наливая себе чай покрепче, да еще два кружка лимона положил, и стал, обжигаясь, понемногу пить, чувствуя, что начинает просыпаться.