Луиза Пенни - Жестокие слова

– Чаю? – спросила Ханна, и Лакост кивнула в ответ.

Эти два представители семейства Парра не очень вписывались в почти стерильную обстановку, и Лакост поймала себя на том, что размышляет об отсутствующем Парра. Об отце, о Роре. Может быть, этот дом своими строгими прямоугольными формами обязан именно ему? Может быть, это он тяготеет к прохладной определенности, прямым линиям, почти пустым комнатам и ничем не заставленным полкам?

– Вы знаете, кто был убитый? – спросила Ханна, ставя чашку перед Лакост.

На безукоризненно чистом столе появилась и вазочка с печеньем.

Лакост поблагодарила хозяйку и взяла печенье. Оно было мягким и теплым, пахло изюмом и овсом, имело привкус жженого сахара и корицы. Оно имело домашний вкус. Лакост обратила внимание, что на чашке изображен улыбающийся и машущий снеговик в красном костюме – сувенир с квебекского зимнего карнавала. Она сделала глоток. Чай был крепкий и приятный.

Как и сама Ханна.

– Нет, пока мы не знаем, кто это, – ответила Лакост.

– Мы слышали… – Ханна помедлила, – что он умер насильственной смертью. Это верно?

Лакост вспомнила проломленный череп убитого.

– Да, насильственной. Его убили.

– Боже мой, – сказала Ханна. – Какой ужас. И вы понятия не имеете, кто это?

– Скоро узнаем. А пока я хочу услышать, как прошел вчерашний вечер. – Она повернулась к молодому человеку, сидящему напротив нее.

В этот момент от двери раздался голос, произнесший несколько слов на непонятном Лакост языке, видимо на чешском. Коренастый мужчина вошел в кухню и отряхнул свою вязаную шапку, поколотив ею о куртку.

– Рор, ты что, не мог сделать это в прихожей? – сказала Ханна по-французски, и хотя в ее голосе слышалась нотка укоризны, было очевидно, что она рада его видеть. – У нас полиция. По поводу убитого.

– Какого убитого? – Рор тоже перешел на французский, хотя и с небольшим акцентом. В его голосе слышалась озабоченность. – Где? Здесь?

– Не здесь, па. Тело обнаружили сегодня утром в бистро. Человек умер насильственной смертью.

– Ты хочешь сказать, его убили? Прошлой ночью кого-то убили в бистро?

В его голосе отчетливо слышалось недоумение. Как и его сын, он был невысок и крепок сложением. У него были курчавые темные волосы, начавшие седеть, – и это отличало его от сына. На взгляд Лакост, ему было под пятьдесят.

Она представилась.

– Я вас знаю, – сказал он, глядя на нее проницательным, острым взглядом. У него были голубые и жесткие глаза, вызывавшие беспокойство у того, кто смотрел в них. – Вы уже бывали в Трех Соснах.

Лакост поняла, что у него хорошая память на лица. Большинство запоминали лишь старшего инспектора Гамаша. Ну, может, еще инспектора Бовуара. А ее не запоминал почти никто. Разве что другие агенты полиции.

А этот человек запомнил.

Он налил себе чая и сел. Он тоже казался немного не на своем месте в этой идеально чистой комнате. И в то же время ему было здесь вполне удобно. И вообще у него был вид человека, которому было бы удобно почти повсюду.

– Вы не знали о трупе?

Рор Парра откусил печенье и отрицательно покачал головой:

– Я весь день работал в лесу.

– Под дождем?

Он фыркнул:

– Ну и что? Маленький дождик вас не убьет.

– А вот удар по голове – вполне.

– Именно так его убили?

Лакост кивнула.

– И кто он был? – продолжил расспрашивать Парра.

– Никто его не знает, – ответила Ханна.

– Но может, вы знаете, – сказала Лакост.

Она вытащила из кармана фотографию и положила ее картинкой вниз на твердую, холодную столешницу.

– Я? – хмыкнул Рор. – Да я вообще не знал, что тут кто-то убит.

– Но мне известно, что летом вы видели какого-то постороннего человека близ деревни.

– Кто вам сказал?

– Не имеет значения. Просто кое-кто случайно слышал, как вы об этом говорили. Это что, была тайна?

Парра помедлил.

– Да нет. Видел его один раз. Может, два. Да это не имеет значения. Глупость какая-то. Просто мне показалось, что я видел какого-то типа.

– Глупость?

Рор неожиданно улыбнулся – впервые с того момента, как вошел в кухню, и улыбка преобразила его суровое лицо. С него словно опала корка. На щеках появились морщинки, а глаза на мгновение засветились.

– Да поверьте мне, что глупость. А я знаю, что такое глупость, – у меня сыну едва за двадцать. Я вам все скажу, но это ничего не значит. У старого дома Хадли появились новые владельцы. Несколько месяцев назад его купила одна пара. Они его перестраивают и наняли меня, чтобы построить сарай и очистить дорожки. А еще они хотели, чтобы им привели в порядок сад. Но это большая работа.

Лакост знала, что старый дом Хадли представляет собой просторное сооружение викторианских времен на холме над Тремя Соснами.

– Мне показалось, я видел кого-то в лесу. Мужчину. Я чувствовал – на меня кто-то смотрит, когда работал там, но это вполне могла быть игра воображения. Воображение в том месте легко разыгрывается. Иногда я быстро поворачиваюсь – нет ли кого у меня за спиной, но так никого никогда и не увидел. Только раз.

– И что случилось?

– Он исчез. Я его окликнул, даже пробежал за ним какое-то расстояние в лес, но его нигде не было. – Парра помолчал. – Может, его вообще там не было.

– Но вы-то считаете, что там кто-то был, да? Вы считаете, что кто-то на вас смотрел?

Парра кивнул.

– А узнать его вы бы смогли? – спросила Лакост.

– Не исключено.

– У меня есть фотография убитого, снятая сегодня утром. Вид, конечно, не для слабонервных, – предупредила она.

Парра кивнул, и она перевернула снимок лицом вверх. Все трое Парра внимательно уставились на фотографию, потом отрицательно покачали головой. Лакост оставила ее на столе рядом с вазочкой с печеньем.

– Значит, вчера вечером все было как всегда? Ничего необычного? – спросила она у Хэвока.

За этим последовал рассказ, как две капли воды похожий на то, что она уже слышала от других официантов. Много работы, хорошие чаевые, ни минуты свободной.

– Кто-нибудь посторонний?

Хэвок ненадолго задумался, потом покачал головой. Нет. Люди, приезжающие на лето. На выходные дни. Но он всех их знал.

– А что вы делали, когда ушли Оливье и Старик Мюнден?

– Убрал тарелки, все осмотрел по-быстрому, выключил свет и запер замок.

– Точно заперли? Сегодня утром дверь оказалась распахнута.

– Я уверен. Я всегда запираю замок.

В голос красивого молодого человека вкрался страх. Но Лакост знала, что это естественно. Большинство людей, даже невинные, начинали бояться, когда их допрашивали детективы из отдела по расследованию убийств. Но она заметила и кое-что еще.

Его отец посмотрел на сына и тут же отвел взгляд. И Лакост спросила себя: а кто он на самом деле, этот Рор Парра? Сейчас он работал в садах. Косил траву, сажал растения. Но чем он занимался до этого? Многие мужчины переходили к покою садовничества, лишь познав жестокость жизни.