Луиза Пенни - Жестокие слова

Достались ли на долю Рора Парры ужасы? Не был ли он сам творцом некоторых из них?

– Старший инспектор? Это Шарон Харрис.

– Oui, доктор Харрис, – ответил Гамаш в трубку.

– Я еще не полностью закончила работу, но кое-что по данным вскрытия уже могу вам сообщить.

– Слушаю. – Гамаш облокотился на стол и пододвинул к себе блокнот.

– На теле не обнаружилось никаких особых примет – ни татуировок, ни шрамов после операций. Я сделала снимок полости рта, проведем поиск у дантистов.

– В каком состоянии его зубы?

– Вот это любопытный пункт. Я предполагала, что они будут в гораздо худшем состоянии. Могу сказать, что дантиста он посещал не очень часто и потерял два коренных зуба из-за болезни десен, но в целом состояние его зубов было не таким уж плохим.

– Он их чистил?

В трубке раздался смешок.

– Как это ни невероятно – да. И даже зубной нитью пользовался. Кое-какое ухудшение есть, зубной налет и болезни, но он заботился о своих зубах. Есть свидетельства посещения дантиста – пломбы, депульпирование.

– Это дорогостоящие работы?

– Именно об этом я и говорю. У этого человека когда-то были деньги.

Да, он не родился бродягой, подумал Гамаш. С другой стороны, бродягами никто не рождается.

– Вы не можете сказать, когда он в последний раз посещал дантиста?

– Судя по износу и использовавшимся материалам, я бы сказала, лет двадцать назад. Но я послала образец судмедэксперту. Завтра будет его заключение.

– Двадцать лет назад, – задумчиво произнес Гамаш, производя подсчеты в уме и занося цифры в свой блокнот. – Сейчас убитому за семьдесят. Это значит, к дантисту он ходил, когда ему было за пятьдесят. Потом с ним что-то случилось. Он потерял работу, начал пить, у него случился нервный срыв. Произошло что-то такое, отчего он стал другим человеком.

– Да, что-то произошло, – согласилась доктор Харрис, – но только не когда ему было за пятьдесят. Что-то случилось, когда ему было под сорок. Или слегка за сорок.

– Так давно?

Гамаш посмотрел на свои записи. Он уже написал «20 ans» [19] Лет (фр.) . и обвел эту запись кружочком, а теперь пребывал в недоумении.

– Именно это я и хотела вам сказать, старший инспектор, – продолжила коронер. – С этим телом что-то не так.

Гамаш сел попрямее и снял свои полукруглые очки для чтения. Сидевший в другой части комнаты Бовуар увидел это и подошел к столу начальника.

– Слушаю, – сказал Гамаш, кивком приглашая Бовуара сесть. – Я включил громкую связь, инспектор Бовуар тоже будет слушать.

– Хорошо. Так вот, мне показалось странным, что этот человек, с виду опустившийся, чистил зубы и даже пользовался зубной нитью. Но бездомные иногда совершают странные поступки. Нередко они, как вы знаете, люди душевно нездоровые. И у них бывают свои пунктики.

– Но гигиена в их число не входит.

– Да. Это было странным. Когда я его раздела, обнаружилось, что он чистый – вымытый. Он недавно принимал душ или ванну. И волосы его, хотя и растрепанные, тоже оказались чистыми.

– Есть ведь ночлежки, – сказал Гамаш. – Возможно, он был в одной из них. Хотя наш агент побывала во всех местных заведениях такого рода, и там его не знают.

– Откуда у вас такая уверенность? – Коронер редко задавала вопросы старшему инспектору Гамашу, но ей было любопытно. – Мы не знаем его имени, а его описание наверняка совпадает с описаниями многих бездомных.

– Это верно, – признал Гамаш. – Она описывала его как пожилого человека лет семидесяти пяти, худого, седого, голубоглазого, с обветренным лицом. Ни один из людей, подпадающих под это описание, не числится среди пропавших. Но мы сделали его фотографию и показываем ее местным жителям.

После слов Гамаша на линии наступило молчание.

– В чем дело?

– Ваше описание не отвечает действительности.

– Что вы хотите сказать? – Гамаш видел убитого так же ясно, как и все остальные.

– Он не был пожилым человеком. Поэтому-то я и звоню вам. Сначала меня удивили его зубы. И тогда я принялась искать. В его кровеносных сосудах почти нет бляшек. Почти никаких признаков атеросклероза. Простата не очень увеличена, и никаких признаков артрита. Я бы сказала, что ему лет пятьдесят пять.

«Мой возраст, – подумал Гамаш. – Неужели та развалина на полу была моим ровесником?»

– И я сомневаюсь, что он был бездомным.

– Почему?

– Прежде всего, он очень чистый. Он заботился о себе. Да, одет он был неважно, но не все же мы можем выглядеть как инспектор Бовуар.

По лицу Бовуара скользнула самодовольная улыбка.

– По внешнему виду ему, может, и было семьдесят, но организм его находился в неплохом состоянии. Потом, я осмотрела его одежду. Одежда тоже чистая. И латаная. Старая, изношенная, но propres. [20] Опрятная (фр.) .

Она воспользовалась квебекским словом, которое теперь редко употреблялось. Разве что пожилыми родителями. Но здесь оно казалось вполне подходящим. Propre. Никаких изысков. Ни намека на моду. Но крепкая, чистая и презентабельная. В этом слове было какое-то обветшалое достоинство.

– Мне еще придется поработать, но вот вам предварительные результаты. Я переправлю их по электронной почте.

– Bon. [21] Хорошо (фр.) . Нет ли у вас предположений, какого рода работой он занимался? Как он поддерживал форму?

– В какой фитнес-центр ходил, вы хотите узнать? – В ее голосе послышалась улыбка.

– Именно, – подтвердил Гамаш. – Он что, бегал трусцой или поднимал тяжести? Крутил педали на велотренажере или занимался по системе пилатес?

Коронер рассмеялась:

– Навскидку я бы сказала, что ходьбы было мало, но много поднятия тяжестей. Верхняя часть его тела чуть более тренирована, чем нижняя. Буду иметь ваш вопрос в виду во время работы.

– Merci, docteur, [22] Спасибо, доктор (фр.) . – произнес Гамаш.

– И еще одно, – добавил Бовуар. – Орудие убийства. Какие-нибудь уточнения? Идеи?

– Я как раз сейчас собираюсь перейти к этой части вскрытия, но на скорую руку я уже посмотрела, и мой вывод остается прежним. Тупое орудие.

– Например, кочерга?

– Не исключено. Я заметила что-то белое в ране. Может быть, это зола.

– Завтра утром у нас будут лабораторные результаты по кочергам, – сказал Гамаш.

– Дам вам знать, если обнаружится что-то новое.

Доктор Харрис повесила трубку как раз в тот момент, когда появилась агент Лакост.

– Погода улучшается. Закат будет чудесный.

Бовуар недоуменно посмотрел на нее. Предполагалось, что она будет прочесывать Три Сосны в поисках улик, пытаться найти орудие убийства и самого убийцу, опрашивая подозреваемых. А она заявилась – и сразу о закате?

Он взглянул на своего начальника, который подошел к окну, на ходу попивая кофе. Гамаш посмотрел в окно, повернулся и сказал: