Луиза Пенни - Жестокие слова

Это составляло около одной сотой всей мебели в громадном доме. Гамаш отхлебнул чай, поглядывая на хозяев.

– Остальное мы купили в Монреале, – сказал Марк. – На рю Нотр-Дам. Знаете?

Гамаш кивнул, и Марк начал рассказывать, как они ходили туда-сюда по знаменитой улице, на которой есть множество антикварных магазинов. Некоторые торгуют просто рухлядью, но кое-где можно найти настоящие шедевры, бесценные произведения старины.

– Старик Мюнден ремонтирует кое-какие вещички, что мы купили на гаражных распродажах. Только не говорите гостям, – сказала Доминик со смехом.

– Я слышал, вы приглашали к себе на работу ребят из бистро Оливье? – закинул удочку Гамаш.

Марк покраснел.

– Кто это вам сказал? Оливье? – недовольным голосом спросил он.

– Это верно?

– Ну а если и верно? Он платит им практически рабское жалованье.

– И кто-то из них согласился?

Марк помедлил, потом ответил, что нет.

– Но только потому, что он увеличил им жалованье. Хоть это мы для них сделали.

Доминик слушала его, испытывая неловкость. Она взяла мужа за руку:

– Я уверена, что они к тому же преданы Оливье. Похоже, им он нравится.

Марк фыркнул, подавляя гнев. Гамаш понял: этот человек не умеет мириться с тем, что его желание не удается воплотить в жизнь. Но его жена видела, как это может выглядеть со стороны, и попыталась вразумить его.

– Понимаете, он оболгал нас перед всей деревней. – Марк не хотел просто так бросать эту тему.

– Ничего, все это забудется, – сказала Кароль, озабоченно глядя на сына. – Тут живет очень милая чета художников.

– Питер и Клара Морроу, – подхватила Доминик. – Да, они мне нравятся. Она говорит, что с удовольствием будет ездить на лошадях, когда они появятся.

– А когда это случится? – спросил Гамаш.

– Сегодня к вечеру.

– Vraiment? [34] Неужели? (фр.) Это будет удовольствие для вас. И сколько лошадей?

– Четыре, – ответил Марк. – Чистокровные.

– Но ты, кажется, купила немного других, – сказала Кароль, повернувшись к невестке.

– Правда? Я думал, ты хочешь чистокровных, – протянул Марк.

– Я хотела, но потом увидела гонтеров [35] Гонтер – верховая лошадь, рожденная от чистокровного верхового жеребца и упряжной кобылы. В Англии и Ирландии издавна производили гонтеров для использования в конных охотах, где от лошади требуется большая сила, выносливость и способность преодолевать разнообразные естественные и искусственные препятствия. и решила, что если уж мы живем за городом, то это вполне приемлемо. – Она снова посмотрела на Гамаша. – Нет, охотиться я не собираюсь. Это просто порода лошадей.

– У них мощный прыжок, – кивнул он.

– Вы ездите верхом?

– Не ахти как, но мне нравилось. Вот уже сколько лет не садился в седло.

– Приходите к нам, – сказала Кароль, хотя они все знали, что он почти наверняка не сможет втиснуться в бриджи для езды и забраться на гонтера.

Гамаш улыбнулся, подумав о том, как бы на такое приглашение отреагировал Габри.

– А какие у них клички?

Доминик задумалась, и ей на выручку пришла свекровь:

– Трудно запомнить, да? Но одного, кажется, зовут Гром.

– Да, верно. Гром, Солдат, Троянец и… как там четвертого? – Доминик повернулась к Кароль.

– Молния.

– Правда? Гром и Молния? – спросил Марк.

– Они братья, – ответила Доминик.

Допив чай со льдом и оставив от булочек одни крошки, они поднялись и пошли в дом.

– Почему вы переехали сюда? – спросил Гамаш, когда они спускались на нижний этаж.

– Pardon? – переспросила Доминик.

– Почему вы переехали за город и конкретно в Три Сосны? Найти эту деревню не так-то просто.

– Нам здесь понравилось.

– Вы не хотите, чтобы вас нашли? – спросил Гамаш.

Хотя это прозвучало с юмором, его глаза смотрели остро.

– Мы искали тишины и покоя, – ответила Кароль.

– Мы хотели попробовать свои силы, – сказал ее сын.

– Мы хотели перемен. Ты не забыл? – Доминик повернулась к Гамашу: – У нас обоих была хорошо оплачиваемая работа в Монреале, но мы устали. Сгорели на работе.

– Ну, это не совсем так, – возразил Марк.

– Очень близко к действительности. Продолжать дальше мы не могли. И не хотели.

Она не стала дальше развивать эту тему, понимая, что Марк не хочет признавать случившееся. Бессонница, приступы паники. Потребность остановить машину на хайвее, чтобы перевести дыхание. Потребность оторвать руки от рулевого колеса. Он терял контроль над собой.

День за днем ездил он на работу в таком состоянии. Недели, месяцы. Год. Наконец он признался Доминик, что его силы на исходе. Они уехали на уик-энд – первый за несколько лет. И у них состоялся откровенный разговор.

У Доминик не было приступов паники, зато она испытывала нечто другое. Растущее ощущение опустошенности. Бесполезности. Она просыпалась каждое утро и убеждала себя в том, что ее работа – рекламная деятельность – имеет смысл.

Убеждать себя становилось все труднее.

И тогда Доминик вспомнила о чем-то давным-давно забытом. О детской мечте – жить за городом и иметь лошадей.

Она хотела иметь гостиницу. Принимать людей, заботиться о них. Своих детей у них не было, и она испытывала потребность заботиться о ком-нибудь. Они оставили Монреаль, оставили работу, которая вгоняла их в стресс, оставили жизнь в городской суете. Они приехали в Три Сосны с сумками денег, чтобы сначала излечиться самим. А потом излечить других.

Рану дома они явно залечили.

– Как-то в субботу мы увидели в «Газетт» объявление о продаже этого места, приехали сюда и купили его, – сказала Доминик.

– По вашим словам, все получилось очень просто.

– Так оно и было, поверьте, как только мы решили, чего хотим.

Глядя на нее, Гамаш вполне верил ее словам. Она знала кое-что очень важное, о чем многие и не догадываются. Она знала, что люди сами творят свою судьбу.

И это делало ее могущественной.

– А вы, мадам? – Гамаш повернулся к Кароль Жильбер.

– Я уже давно не работаю.

– И жили в Квебек-Сити, насколько я понимаю.

– Верно. Я оставила работу и переехала туда после смерти мужа.

– Désole. [36] Примите мои соболезнования (фр.) .

– Ну, это было много лет назад. Но когда Марк и Доминик пригласили меня сюда, мне показалось, что в этом что-то есть.

– Вы работали медсестрой? Ваши профессиональные знания понадобятся в спа.

– Надеюсь, что нет, – рассмеялась она. – Ты ведь не планируешь калечить людей? – спросила она Доминик. – Спаси Господь любого, кто обратится ко мне за помощью.

Они снова оказались в гостиной, и старший инспектор остановился у высокого окна, потом повернулся лицом к комнате.

– Спасибо вам за экскурсию. И за чай. Но у меня к вам есть несколько вопросов.

– Касательно убийства в бистро, – сказал Марк и шагнул чуть ближе к жене. – Убийство как-то не вяжется с этой деревней.